Анатолий Дроздов - Самец взъерошенный Страница 17

— Одноглазая замучила? – ухмыльнулся десантник.

— Так! – ответил Игорь, привстав. – Давай разберемся в понятиях. Во–первых, не одноглазая. Глаз у нее есть, просто не виден под складкой кожи. Во–вторых, я не хочу, чтоб о Виталии так говорили.

— Да я ничего! – стушевался Олег. – Ты это… Того. Не обижайся!

— Забыли! – сказал Игорь, заваливаясь на мешки.

— Хочу спросить, – продолжил Олег после молчания. – У тебя с ней как? В смысле это?..

Игорь пожал плечами.

— А вот у меня…

— Что? – заинтересовался Игорь.

— Странно как-то, – вздохнул Олег.

— Хвост помешал?

— Это как раз ничего. Даже в кайф, – улыбнулся Олег. – Ты ее обнимаешь, а она тебя им гладит. Я про другое. Она меня лизала.

Игорь приподнялся на локте.

— Не там! – поспешил Олег, заметив ироничный взгляд спутника. – В лицо.

— И что?

— Ну… – Олег почесал затылок. – Непривычно. А целоваться не хочет.

— На Земле немало народов, у которых поцелуй считается развратным действием, – тоном школьного учителя сказал Игорь. – Например, у индийцев.

— Правда? – изумился Олег.

Игорь кивнул.

— Знаешь, я не сильный ходок, но школе, когда учился, мы с девками много… – Олег ухмыльнулся. – Так что разбираюсь. Видно, что я у нее первый. Ничего не знает, ничего не умеет, все приходится показывать. И в тоже время… – помялся он. – Не девочка.

— Тебе это важно?

— Не слишком, – ответил Олег, подумав. – Но хотелось бы знать.

— Особенности анатомического строения, – пожал плечами Игорь. – На Земле часть девочек появляется на свет без девственной плевы или с ее зачатками. Поэтому при первом акте ничего не происходит.

— Здесь у всех так?

— Чтобы узнать, нужен осмотр, – просветил Игорь. – Собрать девочек, поставить гинекологическое кресло и провести исследование: визуальное и мануальное.

— Во! – обрадовался Олег. – Займись! Ты же доктор!

— Во–первых, я не гинеколог, – загнул палец Игорь, – во–вторых, кресла нет. В–третьих, нахрен нужно.

Олег обиженно засопел.

— Она меня укусила! – сказал обиженно. – Здесь! – Он указал на грудь. – Мы распалились, а она как грызнет!

— До крови?

— Синяк. Но больно, блин!

— Ерунда. Среди травм, полученных при сексуальных контактах, нередки разодранные ногтями спины, прокушенные губы, вывихнутые конечности, сломанные ребра, и даже такая характерная, как перелом полового члена.

— Тьфу, на тебя! – воскликнул Олег.

Игорь захохотал.

— Тебе хорошо смеяться! – обиделся Олег. – Самого-то не тронули.

Игорь отвернул короткий рукав туники и продемонстрировал спутнику синяк на плече.

— Так это у всех! – обрадовался Олег. – Тогда нормально. Я-то думал, что мне попалась дикая.

— Отшей ее, и все дела!

— Она мне нравится, – вздохнул Олег и повел ладонями в воздухе. – Она ласковая. Меня любит. Ее Аурелией зовут.

— Золотая, – сонно пробормотал Игорь.

— Что? – не понял Олег.

— Имя ее так переводится – «Золотая».

— Красиво! – согласился Олег. – И сама рыженькая. Слушай, мне тут начинает нравиться. Кормят, заботятся, женщины любят… Кайф! А?

Ответа он не дождался. Игорь, раскинувшись на мешках с сеном, спал…

А к Виталии, скакавшей обочь, приблизилась всадница, щупленькая и, судя по лицу, совсем юная.

— Вита! – окликнула тихо.

— Чего? – вздохнула декурион.

— У тебя с ним было? С Игрром?

— Да! – ответила Виталия, помедлив.

— И как?

Губы Виталии непроизвольно расплылись в улыбке.

— Передай его мне!

— Ниоба! – покачала головой Виталия. – Он же не вещь!

— У самой же получилось! Такой…

«Уродливой!» – мысленно закончила Виталия.

— Я не ждала этого, – сказала она. – Велела ему лечь мне в палатку, чтоб девочки не передрались. Думала, будем просто спать. А он…

— Значит, уложи его со мной!

— Он не захочет.

— А ты прикажи! Он тебя слушается.

— Ниоба! – покачала головой Виталия. – Ты моя сестра. Если я стану пихать Игрра к тебе в постель, девочкам это не понравится. Я взяла тебя к себе в турму по просьбе тети, но мужчин не обещала.

— Ты просто жадная! – надула губки Ниоба. – Не хочешь делиться!

Виталия нахмурилась и отвернулась.

— Прости! – Ниоба в раскаянии коснулась ее руки. – Я не хотела. Я знаю: ты хорошая и любишь меня. Сама не понимаю, что со мной. С тех пор, как увидела Игрра, хочу его, не переставая. Он мне снится.

«Не только тебе одной!» – мысленно вздохнула Виталия.

— Приходит и ласкает меня, – продолжила Ниоба. – И мне становится сладко–сладко. Откуда это? Ведь у меня сейчас нет Дней.

Виталия не ответила.

— Пожалуйста! – Ниоба умоляюще смотрела на Виталию. – Поговори с ним. Пришлые любят золото. У меня есть деньги. Я заплачу!

— Ниоба! – вспыхнула Виталия. – Только посмей! Они не должны об этом знать!

— Тогда придумай другое! – воскликнула сестра. – Ты же у нас умная.

Она пришпорила лошадь и умчалась вперед. «Начинается! – подумала Виталия. – Ниоба совсем девочка, поэтому говорит, что думает. Другие смолчат, но затаят обиду. Как сказать это Игру? Объяснить? А ведь надо…»

Эту мысль Виталия не додумала. На колонну напали сармы.

* * *

Сотня Тарготао, высланная задержать алу и потрепанная в тычке с ней, двигалась на соединение с ордой. Выйдя к Степному ручью, она наткнулась на разгромленное становище. За сутки, прошедшие после боя, трупы не успели почернеть, хищные птицы их не тронули, так что предводительницу и ее спутниц узнали без труда.

Сотница, выражая горе, расцарапала себе лицо и долго выла, катаясь по земле. Воины не мешали – обычай. Они деловито стащили трупы в кучу и кое-как, используя топоры, котлы и шлемы, присыпали их землей. Все прекрасно осознавали: курганчик простоит лишь до первого дождя, после чего вода вымоет тела, но устраивать похороны и насыпать высокий курган не было времени. Сотница завершила ритуал плача, кратко объявила: «Месть!»

От недавней стычки с алой от сотни уцелела половина, запасы припасов и стрел подходили к концу, но воины воодушевились. Судя по следам копыт, рома ушли малым числом, и при внезапном нападении сарм ждал успех. А, значит, – и добыча. Оружие, доспехи, кони… В кочевье воинов, потерявших предводительницу, встретят не ласково, однако богатая добыча заставит недовольных умолкнуть. Сотня тронулась в путь и скоро вышла к месту ночевки рома. Следы говорили, что ушли те утром и, что особенно обрадовало сотницу, с повозками. С ними рома будут двигаться медленно, а добыча возрастет. Глубоко вдавленная колея от колес, говорила, что повозки груженные. Сотня заночевала, не разжигая костров, а с рассветом двинулась в погоню. Шли осторожно, высылая дозоры, поэтому рома настигли с закатом. Нападение отложили на утро. Воинам следовало отдохнуть, к тому же рассвет – самое время для атаки. Часовые устали, враг – полусонный и не готов защищаться.