Гром над Араратом - Георгий Григорьянц Страница 17

Царем Каппадокии был Ариобарзан I Филороман, ставленник Рима. Прозвище Филороман дал ему народ, и оно означало узкую привязанность ко всему римскому, но знающие люди говорили, что римляне раскатали этого полного человека до тонкого и прозрачного послушания, словно пресное тесто фило для пахлавы. Ариобарзан при первой же опасности обычно сбегал в Рим, где его снова уговаривали вернуться в Каппадокию и править, а сенат даже принимал специальные постановления, в которых указывалось, что Ариобарзан имеет более других право на власть в царстве. Конечно, Рим заботила не личность царя Каппадокии, хотя закон требовал, чтобы зависимые царства управлялись наследными династами, а стабильность восточных границ и подконтрольность монарха.

Дважды в страну вторгался армянский царь Тигран, за спиной которого стоял Митридат, мечтавший посадить на трон Каппадокии своего сына Ариарта, но оба раза римские войска входили в Каппадокию, и армянский царь уходил.

Ариобарзан обедал, когда ему донесли, что к столице Мазаке идет римский отряд во главе с наместником и проконсулом Лукуллом. Трусливая душа Ариобарзана ушла в пятки, кусок дичи застрял в горле, а жирные пальцы застыли в немом оцепенении. Жить спокойно не получалось. Придя в себя, весь сжался, волна испуга пробежала по всему телу, а в округлившихся глазах появился немой вопрос: «Меня хотят сместить?»

Его главный советник Аретий, зная трусливую натуру своего царя, произнес:

– Мой государь, я не думаю, что возникла опасность, хотя внезапный приезд наместника необъясним. Правда, ты не выполнил его дополнительные требования по провианту и рекрутам. Думаю, он просто хочет попугать.

Орлиный нос Ариобарзана почуял опасность, а значит, надо что‑то предпринимать. Выскочив из-за стола, он бросился к статуе бога Митры в виде юноши, прекрасного, как Аполлон, в развевающемся плаще, с фригийской шапочкой и в ореоле лучей вокруг головы. Спрятался за ней, но тучное тело выпирало из‑за тощей скульптуры. Придворные смотрели озадаченными взглядами и пожимали плечами.

Выглянув, царь спросил:

– Что делать?

Потом со словами «Меня нет!» принялся семенящим бегом носиться взад-вперед, видимо соображая на ходу, какая кара ждет на это раз, потом остановился у главного советника и вперил в него взгляд. Тот произнес:

– Есть такой прием – быть прозрачным и незаметным для других людей.

– Это как?

– Достаточно закрыть глаза или накрыться чем‑нибудь.

Ариобарзан быстро подбежал к первому министру, схватился за его манишку, резким движением сдернул ее и, убежав в дальний угол, сел на стул и накрылся тряпкой.

Возвестили о прибытии наместника. Советник Аретий подошел к Ариобарзану:

– Государь, тебя зовут государственные дела.

При этих словах царь стянул с глаза тряпку и посмотрел на царедворца:

– Надо идти?

– Да!

Встав со стула, поплелся в тронный зал, как на плаху.

Когда правитель и его свита заняли свои места в великолепном тронном зале, где колонны и стены были украшены необыкновенно белым мрамором, причем разработки этого мрамора велись только в Каппадокии, и римляне закупали его в огромных количествах для своих вилл, в зал вошел наместник в Азии проконсул Лициний Лукулл. Ариобарзан поднялся с трона, и с видом приговоренного к казни, пошел навстречу. Сделав несколько шагов, остановился и стал ждать своей участи. Лукулл остановился тоже и торжественно произнес:

– Великий царь, Рим приветствует тебя!

При этих словах лицо Ариобарзана преобразилось, он стал живее соображать, а когда увидел, что Лукулл еще и поклонился, самообладание вернулось. Немного заикаясь, произнес:

– Приветствую тебя, император! Ты давно не посещал мой дворец, для меня честь принимать такого именитого гостя.

Лукулл добродушно пошутил:

– Жаль, что много времени уходит на срочные дела, а на важные, как эта встреча, времени не остается. Я бы хотел переговорить с тобой наедине.

Царь показал, куда следовать, и они перешли в диванную. Усевшись поудобнее напротив друг друга и обложившись подушками, Лукулл начал разговор:

– Ты не поставил тысячу рекрутов для службы во вспомогательных войсках.

– Набор рекрутов продолжается, но есть трудности. Армянский царь, напав на мое бедное царство, увел почти всех трудоспособных мужчин и скот в свои земли.

– Да, знаю, и он за это ответит. Но во время войны ничто не снимает с тебя ответственности за своевременные поставки рекрутов. Я не люблю, когда меня одурачивают.

– Император, не пройдет и десяти дней, как все поправлю! – скороговоркой выпалил Ариобарзан.

– Хорошо! – Лукулл смотрел на него высокомерно. – Рим не требует от дружественных царей уплаты налогов и податей, мы не вмешиваемся в их внутренние дела, но интересы Рима превыше всего! Идет война, и ты обязан помогать Риму всеми своими ресурсами и, в первую очередь, предоставлять войска.

Подали вино, фрукты и сладости.

Ариобарзан, получив от Рима зримые символы верховной власти – золотую корону и скипетр из слоновой кости, курульное кресло и почетные одеяния высших римских магистратов, – помнил, что власть, данная Римом, может быть и отобрана, но, чтобы сохранить ее, готов был вылезти из кожи вон, понимая: от него ждут ответных благодеяний.

– Я обратил внимание, – сказал Лукулл, отпивая вино из кубка, – твоя столица Мазака совершенно лишена воды, земля бесплодна и не обработана.

– Мое царство бедное, воды мало.

– Обложи свой народ новыми налогами или возьми нужную сумму у меня в долг под двенадцать процентов годовых.

Двенадцать процентов годовых – высшая норма процентов, признаваемая римскими законами.

Лукулл иронично добавил:

– Все равно ты взыщешь эти деньги со своих подданных.

– Ты мне предлагаешь грабительские проценты; у меня нет столько денег, чтобы брать кредиты. Я умру раньше, прежде чем рассчитаюсь с тобой.

– Тогда я конфискую пустующие земли, принадлежащие лично тебе, и пущу их в оборот.

– О, великая матерь Кибела, – взмолился Ариобарзан, – когда ты хочешь меня наказать, ты всякий раз испытываешь мои честность, неподкупность и воздержание!

Богиню Кибелу очень чтили римляне. Главнокомандующий Сулла рассказывал Лукуллу, как ему приснилось, будто она, представ перед ним, протянула молнию и повелела поразить врагов.

– Ну? – Лукулл был нетерпелив.

– В надежде, что богиня Кибела ниспошлет мне удачу, я подумаю о займе.

– Понимаешь, Каппадокия находится на задворках Римской державы и слабо поддается влиянию романизации, поэтому твоя удача – это я, и то, когда у меня хорошее настроение.

– Император, твой покорный слуга никогда не скупился на дорогие подарки принцепсам, а в твою честь, в благодарность за наставления, я воздвигну в Мазаке храм, в котором поставлю твою статую в полный рост.

– Не забудь послать в сенат благодарственный адрес, – сказал Лукулл, а потом серьезно продолжил: – Вскоре мне потребуется плацдарм для римского наступления на еще непокоренных твоих соседей. Ты должен подготовить две тысячи рекрутов, тысячу лошадей и провиант на легион.

– Участь моя печальна, но не безнадежна. Как человек добродетельный, я смиряюсь. – Царь поднес раскрытую ладонь к сердцу и чуть поклонился.

– И еще. Хочу организовать у тебя чеканку золотых монет. Договорились? – Главнокомандующий внимательно посмотрел на царя.

Рим поручил Ариобарзану чеканить серебряную монету, благо в его царстве были залежи серебряной руды. Он чеканил самые красивые в