Гнездо Сарыча - Рони Ротэр Страница 17

— Хватит. Не то проникнетесь и убивать разучитесь.

Хэттир скептически хмыкнул. Астид почувствовал тычок в плечо.

— Составишь компанию?

На подрагивающей ладони Сизэрата лежало два неровных темных шарика размером с боб.

— Что это?

— Шаших. Чудесная вещь, — эльф причмокнул. — Только Доэйру не говори.

Астид покосился на остальных. Талкизсар смотрел на него насмешливо. Хэттир поморщился, качнул головой.

— Я бы не стал. Он берет его в лагере у урукхов, а те, я слышал, для крепости подмешивают в него свое дерьмо.

— Нет, спасибо, — Астида передернуло.

Сизэрат и Талкизсар захохотали. Зеленоглазый эльф кинул шарики в рот, покатал, пристраивая под язык, и закрыл глаза, вытягиваясь на постели. Через пару минут его лицо приобрело блаженно-счастливое выражение. Талкизсар, все еще посмеиваясь, устроился на своем ложе. Хэттир подсунул под голову Сизэрата свое свернутое одеяло. Астид, мельком глянув на Хэттира, заметил в его глазах досаду и печаль.

— Чтоб этот негодяй слюной не захлебнулся, — дернув щекой, ответил эльф на взгляд полукровки.

Ночью Талкизсар кричал — громко, страшно. Астида в душной ночи пробрал озноб, когда он услышал этот визг, полный ужаса и предсмертной муки. Хэттир тихо переполз к другу, легко похлопал его по щекам, зашептал. Астид замер на своей постели, прислушиваясь.

— Тише, брат, тише. Это сон. Тише.

— Хэттир. Они… они снова… — в голосе слышались сдерживаемые рыдания.

— Их нет, брат. Они давно мертвы. А ты жив. Тише. Спи.

— Ты со мной? Дай руку.

— Я здесь. Здесь. С тобой. Тише.

В наступившей тишине негромко побулькивал обильной слюной Сизэрат. Астид вздохнул, повернулся на другой бок, приказывая себе заснуть. Наутро его разбудил несильный пинок. Над ним, насмешливо зубоскаля, стоял Талкизсар.

— Подъем, птичка-сплюшка! Сегодня Наэйлут за кухарку, а он опоздавших не любит, сам будешь корм добывать.

На поляне Наэйлут помешивал в котле кашу. Доэйр и Хэттир разговаривали. В реке плескались Элеас и Сизэрат. Астид разделся и вошел в неглубокий холодный поток.

— Ого! — удивленно воскликнул Элеас. — Да у тебя всего один шрам! Ты ловкий боец или трус?

Астид взглянул на него.

— По тебе тоже не скажешь, что ты умеешь держать меч в руках.

Юноша довольно засмеялся и нырнул. После завтрака Доэйр ушел к генералу.

— Астид! — окликнул Хэттир. — Возьми оружие. Проверим, что ты умеешь.

Проверка заключалась в том, что Хэттир попробовал убить Астида. Но Гилэстэл не зря гордился своим воспитанником. Хэттир стремительно кружил вокруг, нанося коварные удары, ставя подножки и путая обманными выпадами. Астид лишь раззадоривался, азартно радуясь, когда удавалось обернуть прием эльфа против него самого. Ни разу клинок Хэттира не задел тела противника. Но и ни один выпад Астида не достиг цели. Наконец, Хэттир отскочил, опустив меч в знак окончания боя. Довольно улыбнулся.

— Ты хорош.

— Спасибо, — ответил полукровка, собирая растрепавшиеся волосы.

— У тебя стиль вельможи. Так орудуют мечом высокородные эльфы.

— Меня обучал князь.

— А с его женой ты постигал другую науку? — Хэттир хохотнул.

— Я не хочу это обсуждать.

— Все еще тянет обратно? — убирая меч в ножны, эльф взглянул на него. — Не жалей! Поверь мне, ты еще легко отделался. Я повидал таких, как ты. Простолюдины, сироты, внезапно оказавшиеся в милости высокородных господ, облагодетельствованные ими. Неважно — эльфы ли, люди ли. Знаешь, как говорит Доэйр? «Обойди меня светлейшая милость». Они приобретают себе игрушку, питомца. Забавляются, дрессируют, умиляются твоим успехам и своему воспитательскому таланту. Но железо серебром не станет. Смерд никогда не будет ровней вельможе, что бы он себе ни вообразил. И однажды покровители находят другого фаворита, другую забаву. Прежнюю же — с глаз долой. Тебе повезло. Ты избежал того момента, когда хозяева избавятся от надоевшей куклы, швырнув её в огонь или собакам на потеху. А у собак, знаешь ли, очень острые клыки, — от Астида не ускользнула тень, пробежавшая по лицу эльфа. — Но здесь ты среди равных. А навыки у тебя превосходные, стоящего бойца. Это я еще там, на поле боя, увидел. Да иначе бы тебя тут и не было. Доэйр в этом редко ошибается.

Астид взглянул на остальных эльфов. Сизэрат тренировался в паре с Наэйлутом, ожесточенно напирая. Элеас и Талкизсар дурачились, гоняясь друг за другом с мечами по поляне.

— Могу я задать вопрос?

Эльф кивнул.

— Элеас. Не слишком ли он молод для такой работы?

Хэттир усмехнулся.

— С таким отцом, как Доэйр, зрелость наступает намного раньше. Элеас не знает другой жизни.

— А его мать?

— Была наёмницей. Они с братом пристали к нам в Ронзоте. Их обоих у Волчьих озер положили, в Масгитии. Элеасу тогда всего два года было. Ну все, хватит болтать. Продолжишь в паре с Талкизсаром. Элеас! Иди сюда. Я хочу, чтобы ты устал и вспотел к возвращению Доэйра.

В три последующие недели Астид во всей полноте вкусил той жизни, что вели Ястреб и его команда. За это время никто из них ни единым словом, ни единым жестом не выказал своего пренебрежения ему, как полукровке. Для них значение имело только его воинское искусство. Эльфы Маверранума были совсем другими.

Доэйр часто отсутствовал — опыт и знания Ястреба были востребованы генералом. В его отсутствие в лагере распоряжался мрачный молчаливый Наэйлут. Элеас предпочитал тренировкам рыбалку, и нередко исчезал куда-то вместе с Талкизсаром. Возвращались оба с хитрыми, довольными лицами, источая едва уловимый запах женских духов. Талкизсар по ночам часто кричал во сне, а Хэттир его успокаивал. Сизэрат все время проводил в лагере. С утра, выбираясь из палатки, он бывал зол и раздражен. К обеду эльф успокаивался, а к закату приходил во вполне добродушное расположение духа. Изредка ночью, когда стан погружался в сон, Сизэрат тихо покидал палатку и куда-то ненадолго исчезал. В одну из беспокойных ночей он вернулся, прошел к своей постели и Астид, незадолго до этого разбуженный Талкизсаром, услышал нетерпеливое шуршание и сдерживаемые ругательства. Чиркнуло огниво, зажегся огонек. В его слабом свете Астид увидел, как эльф пытается развязать тесемку на маленьком кисете, помогая себе зубами. Поймав взгляд Астида, зеленоглазый усмехнулся.

— Не поможешь?

Астид поднялся, и, вытащив нож, перерезал узел. На одеяло Сизэрата посыпался шаших. Эльф поспешно сгреб его в кисет, попутно кинув в рот два шарика.

— А ты сообразительный, — похвалил, падая на постель и закрывая глаза.

Астид осмотрелся. Постель Хэттира была пуста. Сам эльф спал в обнимку с Талкизсаром, подложив правую руку ему под голову. Астид взял с кровати Хэттира одеяло, свернул его валиком, и сунул под голову Сизэрата, уже улыбающегося безмятежным снам.

Все эти недели навязчивая мысль, высказанная Хэттиром, не давала