Татьяна Устименко - Лицо для Сумасшедшей принцессы Страница 17

Я жалобно всхлипнула, опустилась на колени и, закрыв лицо руками, бурно разрыдалась от пережитого потрясения, боясь поверить в то, что я каким-то чудом еще жива.

ГЛАВА 5

Марвина пошатывало от усталости. Мысленно он уже давно и неоднократно послал к разэтаким гоблинам и подбивших его на эту непыльную работенку Генриха с Саймонариэлем, и короля Ульриха, милостиво разрешившего молодому некроманту удалиться от двора, и даже свою распрекрасную женушку, которая, подхватив юбки, шустро умчалась куда-то примерять новомодные наряды. Прописная истина гласит: не можешь изменить саму жизнь – тогда измени отношение к ней. Но Марвин все и всегда привык делать по-своему. Разлюбить Лепру он уже не мог, мысль избавиться от магического дара и зажить жизнью простого человека казалась кощунственной, а игнорировать насущные проблемы друга стало бы самым недостойным поступком. И Марвин позволил себя уговорить. А если ты начинаешь уступать, то остановиться уже невозможно. Архимаг попробовал в корне изменить безмерно опостылевшую ему пресную придворную жизнь, сводившуюся к однообразному простаиванию за пышным королевским креслом. Он мечтал о приключениях, а вместо этого получил еще более нудную и обременительную тягомотину. Нет, он конечно же не был ленивым или черствым. Кроме того, поначалу Марвину и самому понравилось проявлять благородство.

Сначала он согласился усилить городские стены заклинаниями, направленными на отражение враждебной магии, потом сам вызвался позолотить крыши всех зданий без исключения, включая и кровли самых маленьких Домиков. Затем он переместил через пространственные порталы экзотические, изумительной красоты растения, беспримерно украсившие столичные сады. А теперь, в итоге, его попросту неблагодарно выматывали всякими бытовыми мелочами, больше подошедшими бы дешевым дилетантам-фокусникам, выступающим в ярмарочных балаганах. Баламуты-гномы ежедневно приставали с идеей заменить воду в фонтанах на пиво, а эльфы – наоборот, слезно упрашивали мага наложить на вечно подвыпивших гномов заклятие пожизненного стойкого отвращения к спиртному. Демоны из отряда Азура, охранявшие невиданную по размеру стройку и проявлявшие повышенный интерес к прелестным сильфидам, умоляли некроманта сварить какое-нибудь любовное зелье, а заодно чуть подправить внешность несговорчивых дам путем сильного повышении волосатости по всему телу и укорачивания ног вполовину, что, по их мнению, придало бы красоте местных девушек более утонченный и демонический колорит. Сильфские же кавалеры, и так уже весьма обозленные постоянной эротической озабоченностью крылатого гарнизона, доводили мага до истерики требованиями наградить настырных демонов срочной поголовной и стопроцентной импотенцией. И нетрудно догадаться, у кого в итоге голова шла кругом от всего обилия этих противоречивых, взаимоисключающих, а поэтому совершенно невыполнимых просьб. Правильно – у Марвина! Казалось бы, чего проще: отсылай всех просителей к Генриху – ведь для того в мире и существуют повелители, чтобы мудро разруливать возникающие запутанные ситуации, но правитель сильфов…

Марвин тяжело вздохнул и неодобрительно покосился на Генриха, стоявшего рядом, среди каменных блоков недостроенной стены. Повелитель совершенно не собирался решать чужие проблемы: он от собственных-то не знал куда деваться. Благородный барон совсем не походил на утонченного могущественного наследника древнего рода. Сейчас он точь-в-точь напоминал какого-нибудь тугодума-каменотеса из самой захудалой провинции, и пахло от него соответственно. Красавец некромант брезгливо сморщил нос и принялся массировать ноющий по причине авральной работы затылок. Такой мучительной головной боли ему не довелось испытывать даже наутро после недавней королевской свадьбы.

– Генрих, – жалобно попросил Марвин, – переодел бы ты рубашку, что ли…

– Ага, вижу, она малость загрязнилась, – покладисто согласился барон. – Хотя, зная твои вкусы, я бы скорее склонился к версии, что ты не одобряешь ее цвета.

– Ничего не имею против цвета строительного раствора, – буркнул некромант, поворачиваясь по ветру. – Но вот мой нос ее не одобряет категорически!

Де Грей расхохотался:

– Тонко подмечено. Солнце клонится к закату, так что на сегодня работа закончена. Неподалеку от города, в лесу, протекает небольшой ручей. Может, прогуляемся для совершения водных процедур?

Маг обрадованно кивнул. Одна только мысль о целительных свойствах прохладной и чистой родниковой воды уже приносила значительное облегчение его многострадальной замороченной голове.

– А если и впрямь попробовать приворотный напиток? – сам с собой вполголоса рассуждал некромант, следуя за бароном, уводившим его незаметной лесной тропкой, затейливо петлявшей среди раскидистых кустов папоротника.

– Не вздумай! – протестующе прикрикнул Генрих. – Не хватало мне еще для полного счастья появления среди дворянских сильфских родов незаконнорожденных младенцев с демонической наружностью!

– Э? – опешил растерявшийся Марвин. – Ты это о чем говоришь?

– Да не о чем, а о ком, – разгневанно уточнил барон. – Об азуровских ловеласах, естественно. Они нынче ночью в темноте окна перепутали, ну и постучались ко мне в спальню, думая, будто это будуар придворных фрейлин. Знаешь, услышав то, что они нашептывали в приоткрытые ставни, я понял, что пока еще очень плохо осведомлен о многих подробностях интимных отношений между мужчинами и женщинами…

Марвин скептично хмыкнул:

– Скажи спасибо, что демоны к тебе в кровать не полезли! А если серьезно – жениться тебе надо, барон! Чтобы фривольные мысли воображение по ночам не будоражили. Я вообще-то, упоминая приворотное зелье, имел в виду тебя и нашу сумасбродную рыжую принцессу.

– Ее? – подпрыгнул де Грей как ужаленный. – Ты с ума сошел? Не смей!

– Ну и зря! – обижено надулся некромант. – Это стало бы лучшим выходом, причем для всех. Для обоих наших государств, для тебя, да и для нее тоже. А то у девчонки ветер в голове, она сама не знает, чего хочет и кто ей на самом деле люб. Ой, чую, огребем мы еще с ее сердечными заморочками проблем по самое не хочу! А может, все-таки рискнем? Я знаю нужные травы…

– Нет, ни в коем случае! – решительно отказался Генрих. – Спасибо тебе, конечно, я ведь вижу, что ты нам добра желаешь, но все же не смогу – зная, что это все не искренне, что ее опоили…

– Пить! – внезапно раздалось где-то рядом. – Пить, во имя богини Аолы!

Марвин и Генрих не раздумывая бросились вперед, ведомые слабым голосом, руками раздвигая спутанные ветки густых кустарников. Вскоре их взору открылась небольшая покрытая мягкой травой поляна, на которой бессильно распростерлось худое, изможденное мужское тело. Барон бережно перевернул страдальца на спину. На него смотрели ввалившиеся, наполненные невыразимой мукой зеленые глаза.