Владимир Лосев - Одинокий волк Страница 17

Верховный рассмеялся:

– А ты считаешь, что в толпе он меня не узнает? Меня, того, кого он поставил над вами? Самого преданного и любимого им?

– Ночью, нужно ночью, когда никого нет,– пролепетал служка.– Он так сказал.

Верховный жрец посмотрел на жрецов, держащих служку, и вздохнул.

– Раз я сам велел, чтобы об этом мне всегда докладывали, то, видимо, придется пойти, чтобы потом не возникло слухов. Тем более что мы этого болвана собираемся сделать новым пророком. Я пойду к статуе, но не в эту ночь, сегодня у меня был трудный день, а вот завтра вполне возможно. Оповестите всех верующих, что завтра ночью я буду общаться с Багрой, пусть подготовят свои просьбы. Мне, конечно же, их не приносить, но подношения соберите…

Утром Кир ушел рано, когда офицер еще спал. Он оставил еще одну бутылку пойла Ринка на столе – на этот раз уж точно для офицера последнюю,– надеясь, что тот ее найдет и сможет смягчить жестокое похмелье.

Рюкзак теперь изрядно потощал и стал почти таким, как у других прохожих, хотя там все еще позвякивали при каждом шаге пара бутылок Ринка. Кир взял их, зная по своей прошлой жизни, что в стране, где правят военные, спиртное становится единственной валютой, на которую можно купить почти все.

Кир немного побродил среди мусорных куч, прежде чем нашел удобное место с хорошим обзором в узком тупиковом переулке, оттуда были видны и небольшая площадь, и пивная, про которую говорил офицер.

Пока не появились первые прохожие, он сделал себе гнездо из картонных коробок, залез в него и приготовился к долгому ожиданию.

Когда наступил полдень, Кир уже пожалел о том, что ушел, не поговорив с офицером. Теперь он мог только надеяться, что офицер вспомнит о своем обещании помочь. А если не вспомнит, то Киру снова придется его навестить вечером, когда тот придет со службы. При этой мысли его желудок болезненно содрогнулся.

По площади проехало несколько военных грузовиков, но ни один не остановился. Кир вздохнул и заворочался, стараясь найти удобное положение.

Прохладный ветерок свободно бродил по его картонному гнезду, и Кир чувствовал, что тело начинает затекать от неподвижности и холода. Но встать он не решался, на площади появился патруль. Солдаты остановились у пивной и стали внимательно рассматривать редких прохожих.

Когда Кир окончательно проголодался, на площади, наконец, затормозил военный грузовик.

Водитель с подозрением оглядел площадь и выбрался из кабины. Он обошел автомобиль, обстукивая скаты, при этом постоянно оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что Кир, увидев его, обязательно подойдет. Не дождавшись, водитель как-то вдруг сразу погрустнел и неуверенно пошел в пивную.

Кир покинул свое картонное гнездо, подпрыгнул несколько раз, чтобы согреться, и пошел к грузовику, стараясь не выделяться среди обычных прохожих.

Все было так, как обещал офицер. Ключ зажигания торчал в замке, а рядом на сиденье пассажира лежали документы. Среди них был пропуск на полигон, а также приказ доставить груз в часть, находящуюся на его территории. Кроме того, там же лежали кобура с пистолетом на армейском ремне, погоны и солдатское кепи. Кир благодарно улыбнулся, завел грузовик и медленно выехал с площади. В зеркало заднего вида он увидел, как из пивной вышел водитель, посмотрел ему в след, неуверенно помахал рукой и отправился в другую сторону.

Кир осторожно нажал педаль газа, пробуя машину: несмотря на то что грузовик был совсем не новым, двигатель работал ровно и устойчиво, и это было хорошим предзнаменованием того, что он все-таки сумеет добраться до полигона.

Кир давно не водил тяжелые машины, и у него это пока не очень хорошо получалось, поэтому он старался выбирать пустынные улицы, пока это было возможно.

Но город больше всего напоминал крысиный лабиринт, чем место, где живут люди. Одни улицы были перекрыты ржавыми остовами машин, другие огромными мусорными кучами, поэтому Кир долго блуждал, прежде чем сумел выбраться на широкое шоссе. За все это время его никто не остановил, многочисленные солдатские патрули, увидев военный грузовик, чаще всего просто равнодушно отворачивались.

За городом Кир сориентировался по карте и через полчаса мучительного маневрирования выбрался на нужную ему дорогу. Она оказалась пустынной, хоть парень ожидал совсем другого. За весь день ему попалось навстречу несколько военных грузовиков, два или три пешехода, мгновенно юркнувшие в кювет, увидев его грузовик, и повозка, запряженная тощей лошадью.

На полях копошились крестьяне, не поднимая головы, и все казалось мирным и спокойным.

Но Кир остро ощущал, что в этой стране что-то происходило. Что-то не имеющее отношения к обычной жизни. То, что к власти пришли военные, было лишь следствием этого непонятного процесса и ничего не объясняло.

Перевороты свершались не раз в истории любого государства. Но любая диктатура, построенная на штыках, очень быстро убеждалась в том, что многочисленных солдат нужно кормить, одевать, снабжать оружием и техникой. И чем быстрее пустели склады, наполненные прошлой властью, тем проблема становилась острее.

Потом неожиданно власть имущим становилось ясно, что для того, чтобы работали заводы, нужна некоторая свобода, работа за страх была неэффективной и малопроизводительной. А без заводов не работали крестьяне, потому что им нужны были техника, горючее и много других необходимых вещей, и им тоже нужна была свобода торговли.

А когда приходило понимание этого, военные начинали делать небольшие послабления, и в скором времени неожиданно для себя обнаруживали, что их власть уменьшается с каждым вновь принятым законом.

В конце концов, все завершалось одинаково: военные вынужденно передавали власть гражданским чиновникам. А чаще военные, быстро разграбив все, что можно, и обнаружив, что больше красть нечего, объявляли о достижении цели переворота – справедливость и власть восстановлены, и после выборов, которые обычно были простой формальностью, передавали власть гражданским. Как правило, тем, кто готовы были разрешить им увезти все украденное в другие страны.

Был еще третий путь – война с соседями. Все, что нужно, добывалось в этих войнах до тех пор, пока либо военные, наконец, не находили себе достойного противника и не проигрывали войну, либо пока в самой обнищавшей и измученной беспрерывными войнами стране не происходили революция или новый переворот.

Кир понял из разговора с капитаном корабля – войны уже в этой стране были, но ничего не дали, кроме того, что другие страны ограничили ввоз сюда товаров, необходимых для ведения войны.