Леонид Кондратьев - Леди с клыками Страница 17

— В недавнем прошлом штопор… Мой… Из оружейной стали…

Глава 5

Старинная тисовая аллея, плавно огибающая укутанные плющом корпуса академии — это мое любимое место. Тут очень мало людей с их постоянной суетой, так раздражающей меня в последнее время. И именно поэтому практически каждую перемену между лекциями я провожу в уединении этих вековых деревьев, переговаривающихся между собой шелестом листвы и птичьим щебетом. Это очень успокаивает — особенно после двух пар богословия подряд. Нет — конечно понимаю, что позиции церкви до сих пор очень сильны в нашем обществе, но зачем будущим ученым богословие я просто не понимаю. Какая польза будет от изучения этой, даже сложно назвать ее наукой, — этой занудности, для механика или мага? Неужели полное знание жития святых отцов и основных положений крайне запутанной религиозной картины мира поможет в проектировании новых механизмов или изготовлении строительных или штурмовых големов?

Впрочем, все бы ничего, но преподаватель… Отец Амфитиск видимо невзлюбил окружающий мир в первое же мгновение своего рождения — иначе как этим нельзя объяснить его просто таки патологическую ненависть к окружающим и в особенности к студентам и студентками академии. Особенно к студенткам. Лекции этого заплывшего салом борова были худшим из всех возможных наказаний, которые в состоянии придумать извращенный человеческий, да и нечеловеческий разум. Пронзительный визгливый голосок. Буквально ввинчивающийся под своды черепа и резкие выкрики, переходящие в многословные молитвы или цитаты из жизнеописания какого-нибудь замшелого святого полностью исключали возможность просто поспать на лекции. Тем более, что святой отец имел вредную привычку долго песочить отвлекшихся и потерявших нить его рассуждений (как будто она там когда-то была?). Ну и вдобавок его нудные рассуждения о греховности женского начала, после которых некоторых особенно впечатлительных барышень приходилось откачивать нюхательной солью.

Не знаю как, но я держалась, скрипя зубами и до крови прикусывая губы клыками, появляющимися от захлестывающей меня волны ярости. Поэтому каждая лекция богословия стоила мне кучи поломанных нервов и нескольких испачканных кровью платочков, которым как оказалось крайне удобно маскировать изменение прикуса, неосознанно появляющееся при первых же словах святого отца. А уж изображать из себя анемичную барышню, периодически подносящую к лицу надушенный платочек, у меня получалось просто великолепно.

— Привет, Клер, — с этими словами ко мне подошла неразлучная парочка из двух гномов, приходящихся друг другу братьями, Торката и Гроткара. Обычно эти двое ходят еще в компании с обманчиво хрупкой на вид городской эльфийкой Лаэлой, но сегодня ее что-то не было видно… ах да, она же вместе с остальными друидами на выездных занятиях. — Слушай, ты ведь в дальнейшем собираешься на конструировании големов специализироваться, ведь так?

— Ну да, — именно это как бы полностью нейтральное от любых стихий и сил направление магии мне неожиданно приглянулось по той простой причине, что с преподавателями по чарам тьмы и крови в нашей стране некоторая напряженка, они конечно есть, но им, положа руку на сердце, самим бы у кого-нибудь поучиться, а в свой разум больше никого пускать не собираюсь, благо защититься от почти любого сканирования смогу, уж на это то полученных способностей хватит. Сведения о том, что я являюсь дампиром лежать в моей прелестной головке, пожалуй, на самом видном месте и потому общаться с теми, кто читает мысли как книги, категорически не хотелось. А то дефицит априори не светлых магов живо сменится их изобилием, ибо на такую диковинку приедет посмотреть каждый уважающий себя чародей. А я музейным экспонатом становиться не хочу. Не в последнюю очередь потому, что биологические препараты обычно выставляют в разрезе.

— Тогда может, составим рабочую связку? — продолжал Торкат. — Я кузец рун не из последних, а ты, не в обиду будет сказано и молот то не удержишь. — Пожалуй, все-таки удержу, — задумчиво произнесла я, обдумывая со всех сторон предложение гнома. Големов можно делать почти из чего угодно: глина, камень, железо, лед, даже чужая плоть. Вот только обычные, не зачарованные материалы были как правило недолговечны и пожирали вложенную магию со страшной силой. Для того же чтобы создать магическую куклу, обладающую изрядным запасом прочности требовались очень редкие материалы, обладающие уникальными характеристиками и почти не встречающиеся в природе. Ну или нужно было использовать руны, а лучше гномов их никто не знал

Подгорные жители были признанными мастерами зачарования, вот только это была единственная школа волшебства, в которой они могли добиться успеха из-за врожденных особенностей строения ауры. И потому каждый кузнец рун, желавший создавать не поделки а шедевры, скорее рано чем поздно искал себе напарника-мага с которым за годы совместной практики вырабатывал неподражаемую слаженность. Разрывались такие союзы тяжело, привыкать к новым партнерам, дело уж очень не быстрое. — Но вот выковать им ничего путного точно не сумею. Хм… Торкат, сам понимаешь, тут нужно подумать, взвесить все плюсы и минусы, все же не камни под гору катим…

— Угу, — важно кивнул гном.

— Эй, нелюдь, чего это вы тут шушукаетесь, а? — вклинился в нашу беседу знакомый и уже пожалуй ненавистный голос, чей хозяин, кажется, был слегка пьян.

А вот и один из минусов. Не люблю расистов, но объективная реальность такова, что они есть, их много и становиться партнером их цели для издевательств номер один не хочется. Впрочем я и сама где-то в списке их мишеней есть, но в конце. Папочка у меня богатый. И связываться с его наследницей дураков мало.

Но один нашелся… Арей Мист виконт Суагримский, блудный сыночек одного из самых серьезных магов природников и к сожалению его полная противоположность. Нахал, повеса и мот. Именно такие нелесные характеристики о сём недоразумении человеческого рода можно услышать от практически любого столичного жителя. Мокрица, а не человек! В особенности если он, как в прочем и всегда, в окружении своры своих прихлебателей.

Полный ноль в науках и уж тем более в магии и от этого еще больше ненавидящих всех кто хоть на пядь превосходит его интеллектом. Вдобавок к своему снобизму и нетерпимости, лишь подчеркивающих его крайне отвратительный характер, он считает себя неотразимым ловеласом и просто божественным любовником. Видимо из-за этого в первого дня нашего знакомства он готов на все что, как он думает, в состоянии взять мой бастион. Видите ли страсть к экзотическим постельным игрушкам в которые он имеет наглость пытаться заочно записать и меня, сочетается в этом куске гнилой крепи с просто-таки божественным самомнением. Извиняюсь за гномские ругательства, но знаете — с моим папенькой человеческие мне было просто неоткуда услышать.