Татьяна Зингер - Леди Теней Страница 17

Если в деле о собирательстве и были сдвиги, мать мне не рассказывала. Бежать я не пыталась, а смысл? Лучше уж дождаться вердикта и плясать от него, чем в итоге оказаться отловленной за ближайшим поворотом. Так я и жила бы в полнейшем неведении, если бы в наш дом не пожаловал гость.

Я встретилась с ним за завтраком, и он не понравился мне с первого взгляда. Маг, и наверняка темный; воздух около него пах сладостью и гнилью. Жиденькие волосенки он зачесывал на бок, кожу покрывали рытвины и застарелые оспины. Между тем, маменька, одетая в плотно облегающее бирюзовое платье, ворковала с ним как с кем‑то необычно привлекательным. Я прокашлялась, застыв на пороге столовой.

Гость обратил взор в мою сторону.

— Неужто это ваша дочь? — проскрежетал он с плохо скрываемым восторгом.

Матушка как‑то сразу сникла и хмуро кивнула. Ну да, комплимент, пусть и завуалированный, да не ей. Незнакомец бодренько вскочил и подлетел ко мне. Он горбился, потому был ниже меня на голову. Рука с туго обтянутыми кожей пальцами устремилась к моей ладони. Я отдернулась.

— Сольд, как ты себя ведешь! — не выдержала матушка. — Поздоровайся с господином Розеншалем!

Так вот как выглядит тот самый господин. Я отвесила неуклюжий поклон, но ладони словно невзначай спрятала за спину.

— Доброе утро, — сказала без улыбки.

Он пожирал меня настолько жадным взглядом, что захотелось убежать в свою комнату и спрятаться под одеяло.

— Я много слышала о вас.

— А я о вас, к сожалению, ни слова. — Он с укоризной обратился к матери: — Где же вы прятали вашу очаровательную дочь?

— Она… была похищена какими‑то уродами, которые потребовали неподъемный выкуп, — нашлась матушка после секундного замешательства, — но даже после оплаты драгоценными камнями не вернули мне ребенка, и я уже не чаяла застать её живой. А тут закрутилась история с академией, ох, ну вы слышали. Теперь до окончательного решения совета Сольд находится под моим присмотром, будто я какая‑то тюремщица.

Голос Леневры дрогнул. Гладко стелешь, мамочка, да верится с трудом, что ты передала кому‑то в обмен на меня хоть монетку, хоть ржавую, хоть погнутую.

Тем утром я, два месяца назад исключенная из академии, вышла на улицу, уж не помню с какой целью. Забылось и лицо существа, который схватил меня в охапку, одурманил разум тряпицей, резко пахнущей зельями, и продал на Островах Надежды в рабовладельческий дом Шата. Для семьи дочь — недоучка стала обузой, чего матушка потерпеть не смогла — потому, думаю, она заказала мое похищение. И я более чем убеждена, что никакого выкупа у неё не просили.

— Конечно же, сия байка на слуху у всей столицы. Если передо мной юная собирательница, я готов сложить горы к вашим ногам, только бы иметь приватную беседу с ней. Возможно, вы позволите нам переговорить по душам?

— Вполне, — улыбнулась матушка, поднимаясь. — Мне пора на поклон к его величеству. Сольд, обслужи господина Розеншаля как он того заслуживает.

С этими словами она вышла из столовой и прикрыла за собой двери. Мы остались вдвоем.

— Чая или кофе? — дрогнувшим голосом спросила я.

Но господин Розеншаль словно потерялся во времени и молча смотрел прямо мне в глаза. Я разлила жасминовый (мать помешалась на жасмине) чай по двум чашечкам, подставила тарелку со свежей выпечкой поближе к этому ужасающему мужчине, а тот облизал треснувшие губы желтоватого цвета.

— Вы хотите выбраться отсюда?

Я напряглась.

— Не стану рассусоливать очевидное. Вы интересны мне, и если согласитесь временно поселиться в моем имении, гарантирую, оковы с вашей шеи спадут, а все обвинения будут сняты раз и навсегда. Поверьте, моего могущества хватит на такую малость как умасливание совета, — а следом добавил, отщипнув кусочек от булочки с корицей: — Клянусь, я не коснусь вас и пальцем.

— Что вам нужно?

— Я возьму образцы вашей крови, да и просто пообщаюсь с живой собирательницей, коих пока не доводилось лицезреть. Поймите, что бы ни решил совет, он не оставит вас в покое. А мне искренне жаль столь юную и симпатичную особу, которая навсегда наденет их магические кандалы.

— Я не…

— Вы — собирательница. Соглашайтесь, Сольд. Давайте заключим контракт, коли вы боитесь быть обманутой?

Пусть он и предлагал покинуть дом, где я не была кому‑либо нужна, и именно к нему я приехала в столицу, но уйти вот так запросто с опасным магом…

Я отказалась, а он не сильно огорчился, лишь сказал:

— Золотце, я умею убеждать.

И, мазнув моё запястье холодным поцелуем, удалился. Может, стоило спросить его про Дарго, да только как?

— О чем вы говорили? — спустя минуту или две в столовую вошла матушка, остановилась у стола.

Понятно, ни к кому королю она не ходила — ждала окончания разговора.

— Господин Розеншал был рад встрече с собирательницей, — не соврала, но и не договорила всю правду.

— И только?

— Да. — Я посмотрела прямо в глаза Леневре.

Мать покивала, но во взгляде её появилось нечто, что нешуточно испугало. Не то ревность, не то глубочайшая обида. Но из‑за чего?.. Из‑за того, что я смогла чем‑то заинтересовать темного столичного мага?

Вечером нас навестил братец, и за ужином мать, разрезая кусок мяса, будто бы невзначай сказала:

— Представляешь, Рейк, твоя сестра увлекла господина Розеншаля.

— Да? — Он отложил вилку с ножом. — И почему?

— Вроде как из‑за её способностей, — в голосе звучала неприкрытая ухмылка.

— Ясненько, — пробубнил брат и вновь замкнулся в себе.

Их короткий разговор был странен хотя бы потому, что никогда до сего момента эти двое не обсуждали за столом меня.

Я ушла спать сразу после десерта, не желая быть молчаливой слушательницей семейной болтовни. Луна скалилась в окно, и лучи её бесстыдно ощупывали тело, одетое в сорочку. Я сидела на подоконнике, когда за спиной донеслись шорохи. В дверях спальни стоял Рейк, мнущий край своей жилетки.

— Сольд, убирайся отсюда, — без предисловия заявил он. — Срочно!

Я спрыгнула на пол, накинула на плечи халат. Брат мерил комнату широким шагом, а дыхание его было хриплым и взволнованным.

— Матушка планирует проводить на тебе эксперименты, — выдал он после долгой заминки. — Тебе нужно бежать, понимаешь?

Его вспотевшие руки коснулись моих. Мы так и стояли в тишине: я, словно забывшая, как издавать звуки, и он, нервно облизывающий губы.

— Куда? — только и спросила я.

— Идем!

Он не отпустил моего запястья, и я едва поспевала за его быстрым шагом, пока мы неслись по коридорам засыпающего дома. По пути нам никто не встретился, ни одна живая душа. Брат отворил входную дверь связкой своих ключей, ими же открыл ворота и подтолкнул меня вперед, нетерпеливо озираясь. На дороге стояла бричка для двоих пассажиров.