Джеффри Лорд - Ветры Катраза Страница 17

В какой-то момент Блейд решил, что игра довольно примитивна и понятна. Но тут у одного из играющих кончились квадратики, и он полез к себе под матрас, вытащив целую кипу неокрашенных кожаных фишек. Затем парень (это был Канат) извлек из стоящего у двери сундучка кувшинчики с красками и что-то похожее на кисти. Несколькими уверенными движениями он размалевал дюжину квадратиков, помахал ими в воздухе, чтоб обсохли, и снова подсел к столу.

Блейд был удивлен. В его необъятной памяти хранились описания сотен земных игр подобного рода — карты, шашки и шахматы, го, домино, нарды, лото, кости — но ни в одной из них игрок не имел права изготовить для себя новую фишку или фигуру в процессе соревнования. Подобный принцип скорее напоминал рулетку, а это значило, что фишки являются неким эквивалентом денег.

Вскоре он выяснил, что кожаные квадратики действительно служили хадрам мелкой разменной монетой. Цена их была невысока — за одну серебряную пакту, основную платежную единицу всех катразских островов, давали сотню фишек-тенгов. Таким образом, игра шла непосредственно на деньги, и каждому дозволялось использовать все свои финансовые ресурсы, хранившиеся в холщовых мешках под матрасами или в матросских сундучках.

Разобравшись с правилами игры, Блейд потерял к ней интерес. У него не было ни тенгов, ни пакт; не было ничего, кроме старой набедренной повязки из жесткой кожи, которую сзади пришлось надставить веревкой, потому что она не сходилась на его мощном теле.

В один из погожих дней, когда ласковый теплый бриз неторопливо нес корабль к востоку, заодно просушивая содержимое гальюнов, протяжный крик из «вороньего гнезда» на грот-мачте заставил Блейда приподнять голову.

— Ооо-гей! — протяжно вопил наблюдатель, покачиваясь на стофутовой высоте. — Ооо-гей! Каракатицы!

Блейд привстал и, приставив ладонь козырьком ко лбу, оглядел сверкающую морскую даль. Милях в пяти параллельным курсом шел черный корабль — точная копия их судна. Он бросил вопросительный взгляд на Пегого.

— Бабы, — сообщил тот, облизнувшись. — Очень даже вовремя!

Сзади возникла кряжистая фигура Храпуна, свистнул линек и спину Блейда обожгло.

— Дерьмо просохло? — поинтересовался боцман, поглаживая свисавшие до плеч бакенбарды. — Тащите на камбуз, да побыстрее, акулья требуха! Потом все тут вымыть. Да чтоб сверкало!

— Сами знаем, — пробормотал Пегий, подождав, пока боцман отойдет на дюжину шагов. — Нечего зря глотку драть…

Эвакуация фекалий в большую кладовку при камбузе заняла час; за это время второй корабль приблизился на полмили. Блейд уже мыл палубу когда из оружейного склада высунулся Крепыш Физиономия его расплылась до ушей, передние руки почесывали и приглаживали мех на груди, задние совершали те же операции на спине.

— Повеселимся! — он подмигнул Блейду, мотнув головой в сторону соседнего судна. — Жратва и выпивка всей команде — да не этот вонючий клан, а настоящая спотыкаловка с островов… ох, крепка, клянусь космами Хрипуна! А потом… — он снова подмигнул.

Блейд посмотрел на небо — солнце давно перевалило за полдень. Суета на камбузе, распахнутый люк продовольственного трюма и слова Крепыша ясней ясного говорили, что вечером ожидается попойка с последующей оргией. Массовое совокупление четырехруких, усиленное производство будущих Крепышей, Пегих и Хрипунов. Что ж, христианский бог заповедал тварям большим и малым: плодитесь и размножайтесь! Аллах, Будда и Тримурти индусов ничего не имели против этого повеления.

Но в сексуальной жизни хадров имелись кое-какие странности. Блейд, вооруженный новейшими этнографическими данными, знал, что и на Земле некоторые племена разделяются на две трибы, мужскую и женскую, которые живут отдельно друг от друга. Однако это практиковали малочисленные и примитивные народы, а его четырехрукие приятели к таковым явно не относились. Их раса включала сотни тысяч, если не миллионы, особей, и хотя они сами не строили суда, их техника кораблевождения и китобойного промысла не уступала земной — времен парусного флота семнадцатого-восемнадцатого столетия.

Деликатно откашлявшись, он заметил:

— Значит, вечером — пир и развлечения. Крепыш? — Вопрос носил чисто риторический характер, и его собеседник только осклабился. — А почему бы не развлекаться каждую ночь? Половину женщин — сюда, — Блейд обвел рукой палубу, — половину ваших парней — туда, — он показал на приближавшийся корабль, — и дело с концом!

— Э, нет, — возразил Крепыш. — Баба хороша в постели. А жить с ними — спаси Зеленый Кит! У любого шерсть на заднице повылазит. И к чему? У нас — свое, — подражая Блейду, матрос обвел руками палубу, — у них — свое. Их предок — Каракатица, а я в жизни не стал бы поклоняться такой мерзости! И Грудастая, их старшая, будет куда покруче нашего Рыжего!

Блейд кивнул. Видимо, Зеленый Кит и Каракатица уживались мирно только в постели, и то — на одну ночь.

— Мы встречаемся раз в месяц, — продолжал Крепыш, — с Каракатицами, Серыми Акулами или кланом Раковины. Повеселимся, заберем парнишек, что вошли в пору — и прости — прощай! — Он сплюнул за борт. — У двуруких, я знаю, все иначе… Ну, на то вы и двурукие, еть вас в печенку!

— Погоди-ка, — заинтересовался Блейд, — что ты там сказал насчет парнишек? Будет пополнение?

— Ну, Рыжий, наверно, возьмет пяток-другой сопляков.

— Значит, я могу рассчитывать на повышение? — Блейд кивнул на вонючие бадьи. Он не без оснований полагал, что самая грязная работа на судне должна достаться новичкам.

— Как получится… — Крепыш развел передними руками. — Грудастая скажет Рыжему, кто чего умеет. Может, один парень попадет к дерьмодавам, а другой — сразу к Хозяину на обучение…

— Вот как… А разве не сын Хозяина после его смерти возглавит ваше племя?

— Сын? Это чего такое?

Из дальнейшего обсуждения выяснилось, что концепция семьи и родственных отношений почти неизвестна хадрам. Крепыш слышал, что нечто этакое существует у хрылов, но подробности его не интересовали. На море главным становился тот, у кого хватало ума, силы и решимости взять на себя ответственность за корабль и экипаж. А парень, у которого дерьмо в голове, так и будет всю жизнь таскать бадьи с аналогичным содержимым. Теперь Блейд понимал, почему на остров за ним послали Пегого и Косого — они являлись самыми малоценными членами команды. Четыре пакты на гульбу в любом из портов — больше им не полагалось. Крепыш же получал двадцать.

Подскочил Храпун, помахивая плетью, но палуба была идеально чиста, и он, что-то злобно пробормотав, отошел. Крепыш потянул Блейда за руку — на нос, мыться; там уже толпилось десятка два свободных от вахты матросов, поливая друг друга из ведер.