Елена Асеева - По то сторону Солнца. Часть вторая Страница 17

— Минута-две? — повторил вслед за перундьаговцем Арун Гиридхари, и, положил руку на плечо стоящего поперед раба, и тот моментально шагнул вправо, высвобождая видимость.

Негуснегести зримо для ссасуа оглядел открывшийся перед ним вид космической гавани, и словно заметив искомое, развернув голову в сторону уже подошедшего перундьаговца, дополнил:

— Нет, возвращаться на вайтэдром не станем. Шутиха вже рядом, обождем ее тут. Хану аз-Елень Велий Дьаг от меня передайте благодарность за помощь и волнения. Я к нему загляну позднее в кром на Церес, абы хочу обговорить будущее собрание Великого Вече Рас.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — уважительно откликнулся перундьаговец, и, хотя его фигуру заслоняли, зрительно для смотрящего в ту сторону юного авгура, дернул вниз головой, словно будучи еще выше ростом своих соплеменников.

Внезапно жужжащий скрип наполнил пространство кругом, и не ожидающий тех звук Камал Джаганатх не просто вздрогнул, а прямо-таки дернулся назад, уткнувшись спиной в стоящего рядом раба Гдора, одновременно, вздев голову вверх. Капюшон немедля соскользнул с лица и головы, явив взору юного авгура зеркальный, выпуклый купол, собранный из сотен полусферических отдельных сводов, стыкующихся меж собой закругленными гранями, и, параллельно, сходящимися в единый центр. В самом своде достаточно четко отразились стоящие на взлетно-посадочной площадке в шахматном порядке разнообразные суда, не только вайтэдромы, но другие, эллипсоидные, серебристые, высокие пирамидальные имеющие четырех-, пяти - или восьмискатные вершины, цилиндрические и даже напоминающие самолеты солнечников. Впрочем, это были в размерах очень мощные транспортные средства, каковые стоило сравнить с крупногабаритными судами, способными перевозить огромное количество созданий, оборудования, товаров. А миг спустя отдельный полусферический свод, отстыковавшись от закругленных граней объединяющих его в купол, медленно двинулся вправо, наползая на соседний кусок и являя удивительное (и точно отразившееся в глазах Камала Джаганатха) серое небо, середину которого расчертила узкая желто-розоватая полоса с двумя расположенными на ней круглыми блекло-желтыми звездными дисками.

— Голубчик, — беспокойно проронил Арун Гиридхари, вероятно, заметив и волнение ссасуа, и сползший с его головы капюшон. Он, тотчас развернувшись, ухватил юного авгура за плечи, и, дернув к себе, прижал к груди, также скоро натянув ему на голову капюшон дхаты, слегка приобняв рукой и удерживая подле.

— Не смотрите вверх, сие раскрылись створки, абы взлетает какое-то судно, — пояснил негуснегести, и Камал Джаганатх у коего от яркости двух звездных дисков зарябило в глазах, легохонько качнул головой, поразившись таковой интенсивности красок, степенно обретая положенную приглушенность наблюдения. — На планете Садхана весьма велика лучистость звезд ее освещающих и обогревающих: Тары и Лакшми. На них не надо смотреть, поколь ваш диэнцефалон не подстроит само зрительное восприятие.

Как оказалось, приходящему в себя юному авгуру, пред глазами которого только минутой спустя перестало рябить, свою речь Арун Гиридхари говорил по-перундьаговски. Он мягко огладил не только глаза своего ссасуа, но и края ноздрей, растолковывая все, дополнив:

— Ежели ртом дышать тяжело, дышите более глубоко и через ноздри. Немного погодя ваше состояние нормализуется, абы сия среда для вашего организма привычна.

Камал Джаганатх незамедлительно вздохнул через ноздри, как и указывал ассаруа более глубоко, ощутив мягкость вошедшего в легкое воздуха. А жужжащий скрип отодвигающейся створки купола как-то и вовсе враз перекрыл свистящий гул подъехавшего судна, к которому было бы применимо название наземного транспорта. Потому что шутиха, как ранее назвал ее негуснегести, хоть и не приехала, ибо не имела колес, но вроде как и не прилетела. Схожую по виду с длинным (не менее двадцати-тридцати метров) вагоном, шутиху составляли стеклянные блоки корпуса, только очень темного цвета, почти коричневого. Между собой каждый блок соединяли закругленные, металлические поперечные полосы, вероятно, делая их отдельными кабинками. В этих местах шутиха была столь гибкой, что когда она остановилась возле стоящей процессии, ее последняя кабинка, будто качнулась назад, однако, секундой спустя вновь выровнялась относительно корпуса. Это транспортное наземное судно чуть-чуть нависало над поверхностью площадки, точно двигалось все-таки за счет полета.

Арун Гиридхари снова поставил ссасуа позади себя и когда шутиха, отворив в четырех блоках, двери (съехавшие вверх) и единовременно выпустила вниз широкие лестничные пролеты, направился к транспортному средству, прикрываемый с двух сторон рабами. Камала Джаганатха почти подпер раб Гдор шагающий подле, и теперь словно дышащий ему в макушку головы.

Поднявшись вслед за негуснегести на шутиху оказались в достаточно широком и длинном помещение. В этот второй блок, следующий за уплощенным ведущим, зашли только Арун Гиридхари, Камал Джаганатх и замыкающий их Ури. Рабы вошли во вторую и третью кабинки, а перундьаговцы в остальные четыре. Впрочем, внутри сами блоки не разграничивались, и даже не имели расположенных снаружи металлических поперечных полос, представляя собой единое пространство, вроде длинного коридора, где по правую сторону стояли в ряд с наклоненными, полулежачими спинками мягкие кресла.

Негуснегести и ссасуа расположились в креслах, напротив друг друга. Для того, чтобы кресло развернуть Ури пришлось присесть и надавить на чуть выпирающий из массивных ножек рычаг. На вид громоздкие кресла с закругленными спинками, подголовниками и подлокотниками, казалось, были обтянуты тончайшей, коричневой кожей в тон самим стенам, потолку и полу, также представляющими из себя производное данного мягкого материала. От сидения кресла вниз дополнительно отходил широкий удлиненный лежак, куда ставились ноги.

Ури, как и рабы, тем не менее, не сели в кресла, не позволяя себе того, что достойно только созданий. Они разместились на полу, и если старший халупник возле кресла негуснегести, то рабы в соседних кабинках. Впрочем, перундьаговцы, сопровождающие их, опустились в кресла. Все-таки догадка Камала Джаганатха, когда сомкнулись створки, выглянувшего в проход шутихи, несколько загораживаемый телами рабов, что сидеть на креслах позволено лишь созданиям, подтвердилась. Внутри шутихи едва слышимо засвистело и безотлагательно на потолке проступили бело-желтые жилы, придавшие самому коридору значительную яркость, по-видимому, они являлись осветительными приборами.