Виталий Обедин - Дикий Талант Страница 17

Проводника? Берни?

– Приношу свои извинения, Генри. Надеюсь, это скоро пройдет.

Я тоже надеюсь.

Трудновато будет общаться с Лотой… вот так.

– В-вы,- начал было я и замолчал. Потому что Дэрек меня не слушал.

Дэрек смотрел на мои руки, лежащие на столе. Что его так заинтересовало… хаос подери!

– На вашем месте, Генри,- сказал Дэрек мягко,- я бы нанял телохранителя.

Я спрятал руки под стол. Проклятье, проклятье, проклятье! На глазах превращаюсь в развалину. И что самое страшное, я этого даже не замечаю. Я попытался улыбнуться… Попытка не удалась.

Я представил, как берусь за пистолет. А он у меня в руках – ходуном ходит. Я даже курок взвести не могу… От этой картины меня прошиб пот.

– Генри?

Я поднял голову и посмотрел на Дэрека. И понял, что ненавижу в нем и этот шрам, и это ледяное спокойствие. И эту дурацкую, уверенную правоту человека, который держал - и держит! – меня на прицеле. И который прекрасно понимает, о чем я сейчас думаю.

– Генри, я серьезно,- сказал Дэрек.- Найдите какого-нибудь варвара позверообразнее. Чтобы молчал все время и только иногда жутко и многозначительно улыбался. Варвары это умеют. В Наоле… Вы же туда направляетесь? Там сейчас сложно.

– В-война? – В горле пересохло, губы – точно растрескавшаяся земля.

– Скажем так: неспокойно. Когда в тридцати лигах друг от друга стоят две армии, мародеров и всякой вооруженной швали становится ох как много. И дальше будет только хуже. Поверьте.- Дэрек говорил просто, без пафоса или надрыва, поэтому ему верилось сразу и до конца.- А еще лучше, не нанимайте слугу, Генри… Самое лучшее – на следующей станции пересядьте на поезд в обратную сторону.

Я удивился.

– Д-даже т-так?

Дэрек внимательно посмотрел на меня. Словно раздумывая.

– Я знаю много больше вашего, Генри,- сказал Дэрек наконец.- И вы мне почему-то симпатичны.

– А в-вы мне – н-н-нет!

Никогда не думал, что заикам так сложно говорить дерзости.

Но Дэрек лишь улыбнулся.

– Справедливо.

– Туи-и-и-ип!

Поезд начал торможение. За окном появилась и плавно остановилась станция. Люди вдруг стронулись с места и забегали, засуетились, принялись что-то делать – словно ожила картина, висящая на стене.

– Кажется, это ваше,- сказал Дэрек. Пододвинул ко мне книгу в коричневом переплете.

Трактат «О войне» великого Эмберли вернулся к законному хозяину…

У меня почему-то вдруг заледенели пальцы.

Мне почему-то показалось, что, пока я разглядывал оживающую станцию, этот человек, сидя напротив и улыбаясь одними губами, решал мою судьбу.

Хаос! Я становлюсь мнительным.

– С вашего позволения.- Дэрек встал. Убрал за пояс длинноствольный пистолет с колесцовым замком.- Было приятно познакомиться. Я сойду здесь. Будете в Китаре, навестите меня. Это даже не звучало как издевка. Просто спокойная вежливость уверенного в себе человека.

– В-взаимно,- сказал я,- Ж-жаль, что у нас получился т-такой р-ра…

– Разговор? – Дэрек усмехнулся. Покачал головой.- Разговор у нас как раз не получился, Генри… мессир Уильямс. Или, правильнее сказать,- он сделал паузу, внимательно посмотрел мне в глаза,- лорд Малиган?

Я сжал зубы. Как Дэрек догадался? Или просто – знает? Тогда это уже не совпадение.

– П-прав-вильнее – Р-ришье Малиган,- ответил я медленно. «Не хватало еще сказать: Ришье».- А еще лучше: Р-ришье Л-лисий Хвост.

Дэрек поднял брови.

– Тот самый?

– Т-тот с-самый,- Надо же, и в этой глуши обо мне знают! Что бы там Лота ни говорила о «достоин большего», все равно чертовски приятно.- Я-я…

– Никогда не слышал этого имени,- сказал Дэрек насмешливо.- Никогда.

Глава 6 ПОПУТЧИКИ

По тому, как человек стучит в дверь, можно определить не только, кто пришел, но и с чем пришел. Стук может быть просительным – робким и ненавязчивым. Может быть требовательным – тяжелые, постепенно ускоряющиеся удары. Может быть яростным – барабанная дробь кулаков…

…Я постучался страшно.

Дверь слетела с петель, грохнулась об пол, взметнув тучи пыли и песка, и посетители борделя оторопели. На миг повисла такая тишина, что, казалось, было слышно, как песчинки стучат по половицам. А потом я шагнул внутрь, и сразу стало шумно. Очень шумно.

Черная благодать требует жертв. Крови и боли должно быть много…

Тучный громила с кольцом в ухе, с толстым шрамом поперек носа крякнул, сложился пополам и осел у стены. Я почувствовал, как сломались его ребра под моим ударом. И не могу сказать, что мне это не понравилось!

В моей груди набух жаркий ком ярости. Кровожадной, чужой ярости. Прикосновение Тьмы пачкает душу, заражает стремлением к убийству и разрушению. Я знал это, когда полумертвый, избитый и изломанный, шел к Черной церкви… Еще не то будет, когда Мастера Тотемов начнут делить мою душу с Герцогами. Но это все потом, потом! А сейчас…

Слева распахнулась засаленная ширма, чья-то рука взлетела в воздух, отсвечивая клинком узкого ножа. В следующее мгновение один из четырех избивших меня ублюдков звучно поздоровался со стеной. Не знаю, что громче треснуло – доска, к которой он приложился, или его переносица.

Визг резал уши, полуголые шлюхи и посетители метались, словно крысы в предчувствии потопа. Я шел сквозь этот хаос – страшный и неумолимый, как рок. Им еще повезло, что я нес только боль, но не смерть!

– Ах ты!…- Полуголый тип замахнулся было шпагой, но я ударил его ребром ладони по челюсти, и он присел, собирая в пригоршню зубы.

– Убивают! Убивают!!

– Пожар!!

– Помогите! Стра-ажа!!!

Два смуглых варвара-варвака, похожие друг на друга, словно отражение в зеркале – низкорослые, сбитые, с ритуальными шрамами на щеках,- бросились на меня, действуя на редкость слаженно. Мы столкнулись возле лестницы на второй этаж. У одного был бронзовый нож, второй держал в руках короткую дубинку с каменным набалдашником. Варваки исключительно ловко пользуются таким примитивным оружием в рукопашной. Но сейчас им это не помогло.

Сначала с глиняным стуком, точно два обмотанных тряпками горшка, столкнулись бритые головы. Затем грохнуло об пол оружие.

Я начал подниматься по лестнице. Мимо с визгом прошмыгнула девица, не прикрытая ничем, кроме гривы тяже лых черных волос. Следом спускалась другая, но рядом со мной страх объял ее так, что ноги у бедняги подкосились.

Я перешагнул через обмякшее тело и встретился лицом к лицу со вторым из четырех ублюдков!

Я – Паук, и вокруг меня – мухи.

Он тупо уставился на обломок кости, вышедший чуть выше локтя, и завыл. Вой перешел в булькающие звуки, когда я ткнул его в горло сомкнутыми пальцами.