Николай Басов - Игра магий Страница 17

Постамент проснулся и стал набирать силу, рассыпая в этом высоком и гулком помещении странный звук, который переливался сначала, будто стук и звон бусинок, рассыпанных по каменному, звонкому полу, но затем затвердел и превратился в низкое и ровное гудение, словно грубый и неживой камень и вправду ожил, и таинственную свою силу стал разбрасывать вокруг уже так мощно, как мерно и быстро работающая машина… Затем над ним слабо, едва заметно стал светиться воздух. Сара поняла, что все сделала правильно и теперь оставалось только ждать.

И вдруг словно бы бесшумный взрыв вырвался из Постамента — снизу вверх, и каменная подставка засветилась едва ли не ярче всех факелов, собранных тут, а потом свет определился уже как прозрачный столб или как светящийся стеклянный сосуд, внутри которого… Да, внутри этого сосуда, уходящего своим свечением вверх, в темную высоту лабораторного зала, находилась Джарсин Наблюдательница собственной персоной, живая, дышащая, в чуть раздуваемом от какого-то тока воздуха, которого тут, в зале Сары, не было, платье. Она огляделась, потом, чуть наклонившись, поправила платье и снова огляделась, вытягивая от напряжения шею и прищурив глаза.

Она была соткана сейчас из света, неверного, голубовато-синего или серо-зеленоватого, порой чуть более темного, едва ли не переходящего в какой-то сложный оттенок фиолета, но все же — света. Она еще раз наклонилась вперед, хмыкнула, по лицу ее пробежала довольная усмешка, определенно она хотела улыбнуться. И произнесла, причем звук ее голоса разнесся так сильно и уверенно, будто бы она сама находилась тут, в лаборатории Сары Хохот:

— Думала, ты только в зеркала смотришься, Сара, — проговорила она своим тяжким и звонким, как удары в гонг, голосом. — А ты еще и работать пробуешь…

И лишь проговорив это, она поняла, что ошиблась… Потому что оттуда, где она сейчас находилась, ей стали наконец-то видны и эти грязные, запущенные и пыльные приборы, пустые сосуды и неработающие соединения стеклянных трубок, колб и бронзовых штативов, а также давно не мытые столы и, может быть, до нее дошел этот нежилой, спертый и сырой воздух.

Теоретически, по законам и правилам работы Постамента, она сейчас могла бы совершить некоторые магические действия и шагнуть с этой каменной подставки прямо сюда, в зал. Но она не собиралась этого делать, и Сара отлично понимала — почему.

Пока она, Джарсин Наблюдательница, находилась тут в этом световом воплощении, она была практически неуязвимой, то есть можно было бы выстрелить в нее из арбалета или ударить мечом, но… Даже заколдованная стрела, заряженная магией, или волшебный меч не причинили бы ей сколько-нибудь серьезной раны, это было невозможно, это была одна из форм защиты, которую Постамент обеспечивал неукоснительно. Также она могла в любой момент исчезнуть куда легче и точнее, чем привидение, чем дымка над водой ранним утром, чем световая черточка от падающей звезды… Добраться до Джарсин в таком ее виде не представлялось возможным, как бы Саре этого ни хотелось. Да ей не очень-то и хотелось, она знала: если Наблюдательница вызвала ее, значит, тому были иные причины, нежели примитивная враждебность, издавна существующая между архимагами.

— Я слушаю тебя, Джарсин, — отозвалась Сара.

Джарсин даже улыбнулась, она знала, что соперничество архимагов, их магические силы, накопленные за века и века опытов и экспериментов, каждого из них делали для любого другого архимага самой желанной добычей, самым желаемым призом в бесконечной войне, которая то возникала, то затухала… И так было всегда, пока не сложилось вот это относительное равновесие присутствующих в мире девяти архимагов… И хотя это был очень условный мир, способный в любое мгновение обратиться в войну, на него все же следовало надеяться.

Джарсин еще раз поправила платье и вгляделась в Сару внимательно. Теперь и через световое воплощение Джарсин, через ее лишь свето-магическое присутствие, Сара ощутила давление этого внимания, его силу, протянутую сейчас на тысячи миль из замка Джарсин в Верхнем мире сюда, в лабораторию ее собственного замка.

— Сара, — проговорила Джарсин уже чуть спокойнее, потише, но и уверенней, — нужно, чтобы ты сделала кое-что для меня.

Сара выпрямилась, стала даже в чем-то похожа на Джарсин, будто бы тоже находилась в световом столбе, да так, собственно, и было… У себя Джарсин могла видеть ее на таком же или очень похожем Постаменте, хотя, как вызвавшая сторона, она могла еще немного видеть и то, что ее окружало, возможно, как неровную, колышущуюся картинку.

— Я ничего просто так не делаю, — отозвалась Сара.

Джарсин определенно обо всем уже подумала и знала, как и что следует говорить, но почему-то изобразила раздумье. Даже лоб свой, белый и высокий, чуть собрала складками… Вот только мимика ее была ненатуральной, Сара это видела и отлично чувствовала, потому что Наблюдательница десятилетиями не видела лиц неподчиненных ей существ и забыла, каково это — изображать задумчивость.

— Я полагаю, что мы можем сыграть… Обычный поединок, не очень сложный и с самой необходимой для этого магией, если ты не против. Один твой боец против одного моего.

Это был обычный способ добиться чего-то от архимага согласно давно утвержденным отношениям между ними. Просить или торговаться — было неправильно для всех этих девяти повелителей и господ Верхнего, а следовательно, и Нижнего миров. Зато сыграть на что-то, рискуя, разумеется, лишь чужими жизнями, — это подходило их характерам и особенностям, их взгляду на мироустройство.

— С самой необходимой магией?… — протянула Сара, раздумывая.

Разумеется, ни о какой сколько-нибудь честной игре с Джарсин не могло быть и речи. Она определенно надеялась на победу, иначе зачем бы она пробовала уговорить на это Сару?… Но, отказавшись от игры, Сара ничего не узнает о намерениях и целях самой Наблюдательницы, а этого допустить она не хотела. Да это и опасно было, потому что тогда Джарсин могла бы ударить неожиданно и уже без соблюдения обычных для архимагов правил.

— Что ты ставишь, Джарсин?

Об этом Наблюдательница тоже подумала, она уже не пробовала показать какое-либо сомнение или замешательство.

— Ты получишь возможность ходить к Южным берегам, Сара. Большей ставки этот поединок определенно не стоит.

«Стоит или нет, — подумала Сара, — выяснится, может быть, лишь через много лет, когда станут понятны твои настоящие, подлинные планы и намерения». Но тут же ей пришло в голову, что на этот раз будет по-другому, на этот раз цели Джарсин, смысл ее предложения станет понятным очень скоро, может быть, уже через считанные дни, либо — в крайнем случае — через недели. Это было так же ясно, будто Джарсин призналась ей в этом.