Керк Монро - Тени Ахерона 2. Черное солнце Страница 17

— Гм… Не знаю, не знаю…

— Отправляйся, — решил за меня барон Гленнор. — А ты, Рэльгонн, натяни капюшон поглубже. Будем вас ждать.

Я медленно подошел к упырю и спросил:

— Нужно делать что-то особенное? Заклинания?

— Никаких заклинаний и шаманских плясок вокруг костра, — улыбнулся владетель Рудны, показав все свои зубы. — Понимаешь ли, прыжки через Ничто для нашей расы, столь же естественное и привычное действие, как для тебя дыхание ли ходьба. Прежде всего — ничего не бойся, это не больно. Сначала возьми меня за руки и ни в коем случае не отпускай. Глаза закрывать необязательно… Сначала отправимся в Бельверус. Готов? Полетели? Полетели!

Рэльгонн набросил черный капюшон, я коснулся холодных пальцев каттакана, отметив, насколько ухоженные у него ногти — длиннющие, чуть изогнутые и отполированные, будто у светского фата.

Полет продолжался один незаметный миг, у меня перед глазами вспыхнула россыпь ярких искр, чуть закружилась голова, я почувствовал холод, но сразу понял, что магия тут не при чем. Просто в большой роскошной зале, в которой мы внезапно очутились, было прохладно и дул сквозняк.

— Впечатляет, — раскатился по анфиладе очень знакомый голос. — Просто невероятно!

— Разрешите пожелать вашему величеству и всем присутствующим доброго вечера, — даже после прыжков через Ничто не следует забывать об этикете, ибо я стоял посреди малой тронной залы бельверусского замка и здесь находился король сопредельной и дружественной державы Нимед Второй.

Я отпустил руки упыря и куртуазно раскланялся.

— Надеюсь, мы не опоздали?

— Как раз вовремя, — пробасил Гвайнард, стоявший рядом с удивленно помаргивающим Нимедом, разглядывающим отошедшего за мою спину Рэльгонна. — Мы только-только собрались.

Под словом «мы» скрывались собственно король Немедии, Мораддин, Гвай, Валент из Мессантии, еще один незнакомый пожилой месьор (как потом выяснилось, это был один из Хранителей Ночной Стражи, барон Девлин) и… и… Она.

Я уже знал, что Ринга вернулась в Бельверус — Гвайнард и Валент упомянули об этом в недавнем письме, но никак не предполагал, что герцогиня Эрде и наша с Конаном давняя подруга будет так хорошо выглядеть. Словно и не было долгих двух лет тяжелейшей душевной болезни, сделавшей из лучшего конфидента Вертрауэна сущего монстра.

— Хальк, и что ты уставился? — фыркнула Ринга наблюдая за моей вытянувшейся физиономией. — Это действительно я. Кстати, как вы здесь оказались? Я не почувствовала никакой магии, портал никто не строил… Что-то новенькое? Или хорошо забытое колдовство Кхарии, которое получает все большую популярность в наши неспокойные времена?

— По-моему, это неважно, — поморщился деловитый Мораддин. — Хальк, я рад видеть тебя и твоего… э… друга, но разговоры о личных делах мы отложим на другой раз, согласен? Как мы попадем в Тарантию?

— Ваше величество, месьоры, надо встать в круг, — со знанием дела сказал Гвай. — Возьмитесь за руки. Рэль, встань между мной и бароном Юсдалем. Ни о чем не беспокойтесь…

Щелк! Снова мелькнули радужные искорки и пред моим взором вновь предстала Белая гостиная.

— Ф-фу, — молодой немедийский государь утер со лба проступивший пот. — Ничего себе! Мы действительно в Тарантии?

— В самой что ни на есть тарантийской Тарантии, — подтвердил киммериец, который вместе с остальными наблюдал за нашим явлением из дальнего угла комнаты — Рэльгонн заранее предупредил, чтобы люди не толпились посреди гостиной, при «выныривании» из Ничто есть риск наткнуться на другого человека, а это может быть опасно. — Привет, Ольтен! Или прикажешь именовать тебя в соответствии с коронационным именем — Нимед? Батюшки, это же Ринга Эрде! Здравствуй, старушка, сколько лет не виделись! Хальк уже успел мне насплетничать, что ты жива-здорова!

— Кажется, сегодня гвоздем программы буду я, а не Черное Солнце, — с притворным разочарованием вздохнула герцогиня. — Все собрались?

— Нет, — покачал головой барон Гленнор. — Рэльгонн, Хальк, отправляйтесь за остальными… А вам, досточтимые господа и прекрасная дама, я осмелюсь предложить отведать великолепного шемского вина.

В сущности, Рэльгонн был прав — прыжки через пустоту не доставляют никаких особо скверных ощущений или лишних неудобств. Мне даже начало нравиться путешествовать столь необычным способом. Одно мгновение, и ты уже в Кордаве или Гайарде, еще мгновение — и снова Аквилония. Каттаканам можно только позавидовать — никаких затрат, лошадей, пыльных дорог, ночевок на дурных постоялых дворах! Надо будет посоветовать Конану нанять упыря в качестве королевского гонца.

Мы и впрямь управились за два квадранса. Еще не начали звонить первый послеполуночный час, а Большой Совет в полном составе находился в Белой гостиной королевской резиденции. Никаких осложнений не возникло, даже глава самого уважаемого митрианского монашеского ордена Вечного Солнца, отец Доменик Кордавский, отнесся к нашему внезапному появлению в келье обители будто к само собой разумеющемуся событию — будто у него каждую ночь из пустоты вываливались вампиры и тайные советники Трона Льва.

…Наконец, Конан отставил в сторону чашу с вином и попросил гостей рассаживаться. Предстояло принять исключительно важные решения, способны повлиять на ход дальнейшей истории Закатного материка.

В нашем чрезвычайном совещании приняли участие совершенно разные по облику, возрасту и статусу люди и не-люди. Два короля и королева (Конан с Нимедом-Ольтеном и Зенобия), волшебники (Валент и Тотлант) вместе с маркграфом Ройлом, представители гильдии Ночной Стражи, главы секретных ведомств двух ведущих держав Заката, герцог Просперо Пуантенский, доставленный из Гайарда, где он пытался вразумить своих баронов, предавшихся смуте, один оборотень (я неотвязного Веллана имею в виду), и два жреца Митры — уже упомянутый Доменик из Зингары и настоятель главного храма Аквилонии старик Хродомер. О своей персоне я скромно умолчу — мне пришлось, как и всегда, вести записи.

Если с абсолютным большинством присутствующих я был знаком, то месьор Доменик представлял для меня сплошную загадку. Слухи об этом суровом монахе, создавшем новый орден братьев-проповедников ходили самые разные — аскет, самую чуточку фанатик, человек малоприятный и тяжелый в общении, однако именно благодаря Доменику Зингара доселе осталась оплотом двух «традиционных» верований Заката — митрианства в первую очередь, и иштарийства во вторую.

Едва в пределах владений ее королевского величества, государыни Моря и Суши Чабелы I Зингарской объявились фатарены со своими сомнительными проповедями, Доменик вместе с еще несколькими монахами-единомышленниками понял, какую опасность могут представлять новоявленные еретики. Он добился приема у королевы и изложил свои предложения. Чабела, всегда отличавшаяся редкостной проницательностью, утвердила разработанный Домеником устав нового митрианского ордена, запрещавший монахам стяжание и роскошь, а так же обязывающий братьев оказывать помощь бедным. Затем, получив поддержку со стороны государства, настоятель монастыря Вечного Солнца вместе со своими братьями начал настоящую охоту на сектантов.