Майкл Муркок - Вечный огонь Страница 17

— Ваше коварство только усиливает мое раздражение, Доктор Волоспион. Я — Иммануил Блюм.

— Вы нам уже говорили.

— Я — Иммануил Блюм, читающий в каждой душе.

— Не сомневаюсь.

— Ваша приторная любезность низводит ваши шансы на обновление духа к роковому пределу. Если вы решили противиться своему господину, противьтесь с достоинством.

— Мистер Блюм, я просто пытаюсь помочь вам. Ваши идеи, речи и представления нынче не в моде. Я предлагаю вам удобный приют, где вы смогли бы спокойно, не торопясь, изучить наше время и составить детальный план спасения этой несчастной планеты.

— Мне нечего изучать. Мой план годится для всякого времени. Он хоть и грандиозен, но прост: все уничтожить до основания и выстроить заново. Ваши индивидуальности сохранятся, но я вдохну в них новую жизнь. Вы почувствуете себя счастливыми впервые со дня рождения.

— В известном смысле почти все мы вообще не рождались, — заметил Абу Талеб.

— Это неважно. Сейчас-то вы существуете. С моей помощью вы найдете самих себя.

— Мы довольны и так.

— Вам только кажется. Неужели вы не испытываете тревоги? Неужели вы ни разу не просыпались с мыслью о том, что в чем-то не преуспели, не сумели раскрыть себя?

— Сказать по правде, я не сплю уже много лет. Мода на сон прошла еще до того, как я увлекся слонами.

— Не сбивайте меня с толку, Абу Талеб.

— Я сам сбит с толку. Мне вовсе не хочется, чтобы погибли мои любимые толстокожие. Да и другие дорожат своими коллекциями.

— Я не стану потакать вашим слабостям, — ответил Спаситель, сунув руки в карманы. — Вы еще поблагодарите меня.

— Думаю, до этого не дойдет, — вмешался Доктор Волоспион. — Если вы станете не в меру нас беспокоить, то мы немедля пресечем ваши действия. У нас есть для этого средства.

— Ты мне надоел, жалкий муж! — воскликнул пришелец. Чуть поднявшись по трапу, он обернулся и, сверкнув глазами, спросил: — Ты идешь ко мне, женщина?

Мисс Минг промолчала.

— Пожалуйста, обдумайте мое предложение, мистер Блюм, — продолжил Доктор Волоспион. — У меня в гостях вы разделите кров с величайшими философами и пророками, мессиями и реформаторами.

— Я не собираюсь очутиться в аду.

— К вашим услугам моя коллекция культовых и религиозных святынь: фетиши, чуринги, чудотворные иконы, святые мощи…

Иммануил Блюм небрежно махнул рукой и стал дальше подниматься по трапу.

— Вы станете вращаться в избранном обществе, — не унимался Доктор Волоспион. Увидев, что пришелец вот-вот скроется в корабле, он поспешно добавил: — В моем дворце живет и мисс Минг.

— Мисс Минг поселится у меня. Я жду тебя, женщина.

— Ну и напрасно! — ответила крошка Мэвис, небрежно откинув голову.

— Как? — мистер Блюм застыл на ступеньке трапа.

— Если захотите с ней повидаться, милости прошу, заходите.

— О, не надо, не приглашайте его, — жеманно простонала мисс Минг.

— Наступит час, и ты сама придешь ко мне, Мэвис Минг, — уверенно сказал Иммануил Блюм.

— Ничего смешнее в жизни не слышала, — гордо проговорила мисс Минг, надеясь на одобрение покровителя, но Доктор, не обратив внимания на героиню драматического момента, снова обратился к мистеру Блюму:

— В моем доме роскошная обстановка, прекрасные вина, изысканная еда. Найдутся и женщины, вам останется только выбрать.

— Я равнодушен к роскоши, а из всех женщин меня интересует только мисс Минг. Скоро она станет моей.

— Мисс Минг будет счастлива, если вы поселитесь у меня.

— Вы так и не поняли назначение моей миссии. Моя цель — встряхнуть эту увядающую планету, возродить Любовь, Безумство, Идеализм во всем их величии, заставить вашу кровь быстрее струиться, сердца сильнее стучать, а головы — кружиться! Погляди вокруг, самонадеянный муж, и скажи, видишь ли ты героев? Их нет, остались одни ничтожества.

— Судить обо всех, познакомившись только с троими, не очень-то дальновидно, — заметил Абу Талеб.

— Троих достаточно. Ваши жесты, манера речи, пристрастия характерны для всего общества в целом. О, как вы несовершенны, убоги. О, как вы сами, того не ведая, мечтали о моем скором пришествии. Даже сейчас, лицезрея меня, вы не осознаете, какое счастье вам выпало.

Благожелательно улыбнувшись, пришелец продолжил:

— Ваше сознание, несомненно, пробудится. Вы приглашаете меня в один из своих домов. Для меня такой дом, что могила. Разве я могу оставить корабль? Как и у меня, у него много имен: «Золотая лань», «Огненная галера», «Девственное пламя», «Пи-мезон», «Магдалена»… И отовсюду — из Карфагена, Тира, Бомбея, Бристоля и многих других прославленных городов — этот корабль отправлялся в далекое путешествие под командованием капитана Иммануила Блюма, основателя цивилизации майя и строителя египетских пирамид, известного под священными именами Кубла Хан, Ра, Иоанн, Балдур, Митра, Заратустра и еще неизменно зовущегося Огненным Шутом, приносящим очищение посредством огня. Я — Огненный Шут! Ага! Вы узнаете меня!

Слушатели недоуменно переглянулись. Наступившую тишину нарушил Доктор Волоспион.

— Вероятно, вы голодны, — вкрадчиво сказал он, сохраняя показное миролюбие на лице. — У меня прекрасная кухня, отвечающая самому тонкому вкусу. Просветительную беседу можно продолжить и за столом. Пожалуйста, мистер Блюм, обдумайте еще раз мое предложение.

— Мне не о чем думать.

— Жаль. Я надеялся на обстоятельный разговор. Цель вашей миссии мне до сих пор не ясна. Ваша склонность к метафорам…

— Одна метафора стоит тысячи эвфемизмов, — прервал Огненный Шут, хмуро взглянув на Доктора. — Мы еще встретимся, а сейчас я вынужден удалиться: пришло время для размышлений и медитации. Ладно, я наведаюсь к вам, ибо наставничество — мой долг, но с этим можно повременить, — пришелец перевел взгляд на мисс Минг. — Ты идешь, Мэвис?

Взгляд Огненного Шута наполнился притягательной силой. Мисс Минг вздрогнула.

— Что? — пролепетала она.

Огненный Шут призывно протянул руку.

— Пойдем со мной. Ты обретешь страдание и веру в себя, утолишь плотские вожделения и получишь свободу. Чего ты ждешь?

Мисс Минг приподнялась, будто загипнотизированная, подалась вперед, а затем со стоном рухнула на подушки.

— Нет, — исторгла она.

Иммануил Блюм рассмеялся.

— Непременно придешь, — убежденно проговорил он и обратил пылающий взор на Доктора. — Сэр, вы успели, вольно или невольно, возненавидеть меня. Ненависть — опасное чувство. Не просчитайтесь. Не становитесь у меня на пути.

— Боже правый! Вы не верите моим добрым намерениям. Воля ваша, — Доктор изысканно поклонился.

Трап пополз вверх и исчез. Дверца люка с шумом захлопнулась. Корабль содрогнулся и замер.