Тимофей Печёрин - Бремя чужих долгов Страница 17

Стены были увешаны картинами в рамах. Причем пейзажи, портреты и натюрморты представлены были в равных пропорциях. Так же поровну имелось портретов как благородных мужей, та и, как ни странно, прекрасных дам. Сложная же, однако, натура этот барон Кейдн!

Картины чередовались со статуями — то могучих рыцарей в доспехах и при оружии, то хрупких юношей, почти мальчиков, а то разнообразных представителей животного царства. Были тут замершие в охотничьей стойке гончие, вставшие на дыбы лошади, медведи на задних лапах.

Под ногами стелились, не прерываясь, кажется, ни на дюйм, мягчайшие ковры. А мрак разгоняли светильники — тусклые, но многочисленные. Имелись и окна, причем большие, но плотно завешанные толстыми шторами.

Завороженный, бродил я по этой роскошной галерее, казавшейся бесконечной. Да так бы, наверное, и остался бродить, забыв о прежних планах, не встреться на моем пути странный незнакомец. Странным в нем было во-первых, то, что он совершенно не походил на щеголя-барона. Сам будучи давно небритым, бомжеватого вида, высоким и нескладным типом средних лет. Из-под копны волос смотрели на меня глаза злобного затравленного безумца. А изрядная и неровная борода напоминала пятно ржавчины.

Во-вторых, с окружающей обстановкой человек подобной внешности не вязался совершенно. Даже в качестве слуги казался неуместным. Куда более достойным ухаживать за всей этой роскошью мне представлялся кто-то чопорный, вышколенный и с иголочки одетый.

Ну а самым удивительным оказалось то, что это мне нежданный обитатель сего царства роскоши был незнаком. Тогда как сам-то он меня, похоже, видел не в первый раз… только когда? Так или иначе, но едва увидев меня, сей бомжеватый верзила расплылся в ухмылке, продемонстрировав два ряда кривых желтых зубов.

— Кого я вижу! — голос верзилы звучал еще менее приятно, чем сам он выглядел, — бродячий призрак, хе-хе! Все суешься, куда ни попадя? Тогда не удивляйся, что встретил… совсем не того, кого хотел бы.

— Прочь с дороги, — храбрился я. И храбрился, надо сказать, плохо, неубедительно. Ибо и взгляд моего визави, и голос, и эта ухмылка нагоняли жуть.

— А что ты мне сделаешь? — совсем уж хищно осклабился верзила, — ты, ошибка судьбы! Тебя не должно быть здесь… и вообще рядом с теми, кто еще жив. Но никогда не поздно это исправить!

С этими словами он протянул ко мне руку — длинную, волосатую, с неровными и нестриженными ногтями. Я инстинктивно попятился, суча ногами по ковру… чья мягкость теперь раздражала, ощутимо препятствуя движению. Буквально сковывая их — как трясина!

А потом моя спина уперлась в стену, ощутив прохладу слагавших ее камней. Хотя память подсказывала, что никакой стены за мной остаться не могло. Иначе откуда б я пришел?..

Рука жуткого незнакомца почти успела дотронуться до моего плеча, когда я, сообразив, метнулся в сторону. К ближайшему окну, с которого я рывком сорвал занавеску.

— Только от судьбы не убежишь! — кричал мне вслед бомжеватый верзила, — рано или поздно мы встретимся. А при твоем усердии — скорее уж рано, чем поздно!

Проснувшись, барон Кейдн рывком поднялся на кровати. Потревоженный, рядом очнулся и один из его приспешников-любовников.

— Мне снился сон, — пробормотал барон с тревогой в голосе, — мальчик… вернее, юноша. Он хотел… проникнуть в меня.

— Какая гадость! — со злостью отозвался тот из его спутников, который этой ночью сидел, листая книгу, — тебя уже на мальчиков тянет. Сперва меня отвергаешь…

— Да не в том дело! — рявкнул Кейдн, — и не в том смысле. Он хотел завладеть моим телом… да дослушай, черт тебя дери!

На последних словах его голос зазвучал совсем уж истерично. Тот из дружков, кто оказался сегодня в фаворе, приобнял барона одной рукой, а второй нежно погладил по плечу и по волосам. Вроде помогло.

— Он был как бы привидением, этот парень, — во всяком случае, заговорил теперь Кейдн спокойнее и вполголоса, — хотел в меня вселиться. Чтобы убить.

— Это у тебя из-за дуэли, — фаворит улыбнулся, — волнуешься… я тебя понимаю. Но ничего. Я… мы оба верим в тебя. В то, что ты сам завтра кое-кого убьешь.

Другой наперсник, эту ночь почему-то вынужденный коротать со свечкой и книгой, игриво так и ехидно рассмеялся. Я же, не теряя больше времени, решил, что со всей этой идиллией пора кончать. Да, задуманный фокус не удался. Но это значило лишь, что придется действовать по старинке. Грубо и с большим количеством крови.

Тем более, я как раз нашел в этой комнате шпагу. И заметил не без злорадства, как вытянулись и побледнели лица всех трех голубков, когда оружие выплыло из темноты. И вроде как само по себе устремилось по воздуху в направлении барона Кейдна.

Целил я в его глаз. А промахнулся в первый миг лишь потому, что один из дружков барона истошно вскрикнул при виде летающей шпаги: «колдовство!»

Ну и отвлек меня… правда, ненадолго. За что и умер следующим.

3. Прорыв

Случившееся с Аль-Хашимом послужило ему уроком. Едва избежавший плена, смог алхимик лишний раз убедиться, сколь невелико порой бывает расстояние между пряником и кнутом. Впору было вспоминать уже другую цитату — авторства уже не популярного юмориста современности, но вполне серьезного классика.

«Сюда я больше не ездок…»

Конечно, и этой цитаты Аль-Хашим не знал. Но все равно последний свой визит в мир самодвижущихся повозок он теперь считал действительно последним. Вместо ожидаемого журавля нарвавшись, по меньшей мере, на сокола, старик-алхимик решил, что предпочтет-таки синицу в руках. А в качестве досадного, но не слишком вроде бы тяжелого довеска — совместная миссия с Игорем. Странноватая, мягко говоря, миссия. Ну да молодость есть молодость. Вряд ли стоило удивляться, что бывший пленник Кристалла Душ никак не хотел усидеть на месте. В этом смысле Аль-Хашим мог вспомнить хотя бы себя. В поисках знаний и счастья истоптавшего едва ль не весь материк.

Посему, когда Игорь вновь дал знать о себе, алхимик не стал больше ни артачиться, ни время тянуть. Благо, хватило ему ума фигуру магическую после экстренного возвращения в гневе не уничтожить. Только и осталось, что прийти к ней, произнести навязшее в зубах заклинание, да переместиться в Краутхолл. И все заботы… до поры.

Игорь, я то есть, о злоключениях своего компаньона в ту пору еще не знал. Как и, разумеется, о попытке меня облапошить. С другой стороны и Аль-Хашим ведать не ведал о тех мытарствах, что предшествовали нашей новой встрече. Сам-то прибыв, по большому счету, на все готовенькое.

Что до меня, то даже вынося за скобки приключившуюся в пути историю с бароном Кейдном, я вынужден признать: встрече этой предшествовало немало хлопот. С моей, разумеется, стороны.