Мэрион Брэдли - Два завоевателя Страница 17

Он попытался еще раз обратить внимание Белтрана на особую важность их миссии, однако тот надулся, потом неожиданно заявил:

— Я могу понять тебя, Бард. Тебя назначили командиром, вот ты и пыжишься, из кожи лезешь, чтобы доказать, какое ответственное, сверхважное поручение дал тебе отец. Это поднимает тебя в собственных глазах — ну еще в глазах сестры, — но мне-то не надо доказывать. Я же тебя насквозь вижу…

Бард пожал плечами и отъехал в сторону.

К полудню они добрались до южной границы королевства — тут и решили передохнуть. Бард подъехал к колдунам, которые расположились несколько поодаль от основной группы. Так требовал обычай — воины испокон веку относились к лерони с подозрением. Бард тоже не был исключением.

Размышляя над переменой решения короля, заменившего Джереми тремя чужаками, Бард увидел определенный смысл в том, что король вовремя заменил неопытного Хастура более толковым, прошедшим огонь и воду человеком. Смешно, если бы он пошел на поводу у своего взбалмошного сынка. Конечно, и Барду хотелось иметь дело с Джереми, которого он знал с детства, чем с этими странными людьми, но, по крайней мере, он не сомневался в мудрости Одрина. В этом смысле король был дальновидный правитель. А что Джереми? Зеленый юнец — и больше ничего! А ты сам, неожиданно спросил он себя. Тут он мрачно вздохнул — он-то справится. Хоть юн, но спор и разумен… Да, как разговаривать с этим самым ларанцу? Припомнилось, как с Джереми в течение нескольких лет время от времени занимались придворные лерони. Собственно, он проходил тот же курс наук, что и остальные отпрыски королевской семьи, — уроки фехтования и самообороны, но, кроме того, он изучал оккультные науки, и прежде всего умение обращаться с матриксами. Королевских детей и приравненных к ним по статусу еще обучали тактике и стратегии, верховой езде и охоте. Часто Джереми вместе с Бардом и Белтраном уезжали на границу, где они в составе подвижных групп устраивали облавы на бандитов, но уже тогда было ясно, что военная служба не его удел, и, когда наступил срок, он отказался от меча и променял его на кинжал чародея. При этом подросток, как того требовал обычай, заявил, что нуждается не в оружии, а лишь в волшебном кристалле, который обычно носят на шее. С того для между друзьями пролегла пропасть.

Теперь, подъехав к тому месту, где остановился ларанцу со спутницами, он почувствовал их отчужденность. Ладно, мужчина, уставший после долгой скачки, он и выглядел как солдат, и посадка на лошади у него была солдатская — Бард еще в пути обратил на это внимание, — и все равно юноше было как-то не по себе в его присутствии. Чужак был худ, нос крючком, как у коршуна, водянистого цвета глаза.

— Я Бард ди Астуриен, — наконец сказал командир. — Как вас зовут, господин?

— Гарет Макаран, а вес ордас[11], ваи дом… — ответил мужчина и коротко отсалютовал Барду.

— Вам что-нибудь известно насчет цели этой экспедиции, мастер Гарет?

— Только то, что я обязан подчиняться исключительно вашим приказам, господин.

Бард обладал достаточным лараном, чтобы уловить едва ощутимый акцент, который Макаран сделал на слове «вашим», и почувствовал в душе некоторое удовлетворение. Значит, он не единственный, кто во время ночного перехода понял, что Белтран совершенно бездарен в военном отношении. Кстати, солдатам и, как теперь оказалось, чародеям тоже было объявлено, что командиром назначается Белтран, Бард — его первый помощник и советник. Именно через королевского знаменосца будут отдаваться распоряжения. Нехитрая, но необходимая игра для поддержки авторитета наследного принца.

Бард Астурийский некоторое время молчал, потом наконец спросил:

— А сторожевая птица у вас есть?

Мастер Гарет ткнул пальцем в сторону непонятного предмета, закрытого плащом, потом с некоторым укором заметил:

— Я участвовал в кампаниях, когда вас, простите, господин, еще на свете не было. Если вы прикажете, то мы займемся разведкой…

Бард понял, куда метили упреки колдуна, поэтому ответил твердо и решительно:

— Да, господин, я — молод, но в сражениях уже участвовал. Большую часть своей жизни я провел, что называется, в обнимку с мечом, и мне в диковинку истинное колдовство. Поэтому, возможно, я столь нетерпелив… Мне необходимо точно знать, каким маршрутом обоз с клингфайром движется на юг. Иначе нам не удастся застать их врасплох и у них появится время, чтобы уничтожить груз.

Гарет Макаран пожевал губами:

— Клингфайр, надо же!.. Я бы с удовольствием утопил все это зелье в море. Да, не хотелось бы, чтобы эта зараза прошлась нынче по земле Астуриаса. Мелора! — позвал он, и старшая из лерони направилась к ним. Глядя на полное тело, Бард решил, что она в летах, но, когда она приблизилась, он, к своему удивлению, обнаружил, что женщина достаточно молода. Лицо у нее круглое, как полная луна, глаза светлые, томные…

— Принеси-ка птицу… — приказал мастер Гарет.

Бард со все более возраставшим изумлением наблюдал за ними — это было простительно для новичка. Между тем женщина подошла к своему коню, сняла накидку, под ней оказалась большая птица с черной шапочкой на голове, закрывавшей ей глаза. Сидела та на специальной, изогнутой по краям и прямой посередине жердочке, намертво прикрепленной к седлу. Барду уже доводилось встречать сторожевых птиц — по его мнению, даже хищные охотничьи ястребы по сравнению с этими тварями казались ручными птичками. Лысые шеи сторожевых птиц напоминали змей. Экземпляр, который оказался в руках у Мелоры, вдруг истошно завопил, увидев стоявшего поодаль Барда. От этого вопля похолодело внутри, однако, когда Мелора ласково погладила птицу перышком, та успокоилась, как-то скрипуче, гнусно защебетала. «Ишь, — подумал Бард, — как ласка на нее подействовала». Гарет принял птицу — внутри у Барда все сжалось, когда он глядел на ужасные когти в непосредственной близости от глаз ларанцу, однако тот несколько бесцеремонно — наподобие Карлины, которая любовно сажала певчих птичек на пальчик, — обошелся с этой уродиной, и та сразу довольно заквохтала.

— Красавица моя, — ласково поглаживая птицу, заговорил мастер Гарет. — Хорошая, хорошая… Ступай, посмотри, что там творится.

Он подбросил птицу в воздух — стервятник тут же развернул огромные крылья и, на мгновение спланировав почти до земли, тут же могучими взмахами подбросил тело почти до самых туч. Вот он черной точкой мелькнул на фоне облаков и сразу исчез. Мелора, успевшая сесть в седло, вдруг осела, взгляд остекленел, и Гарет, понизив голос, обратился к Барду:

— Вам, господин, не следует здесь оставаться. Я сейчас подключусь к Мелоре и глазами птицы увижу все, что вы желаете знать. Когда все кончится, я явлюсь и доложу обстановку.