Александр Годов - Двери в черную радугу Страница 17

Даже если и получится, то придется забраться глубоко, решил он. Есть вероятность, что повезет и можно будет выбраться на поверхность.

Седьмой сел на колени, вытащил булаву и начал ей расчищать дыру. Пахло сыростью и болотными миазмами. Грязь чавкала и сочилась жидкой дрянью. Мужчину не покидало ощущение, что он раскапывал могилу.

«Нет, ты копаешь могилу себе», — сказал внутренний голос, но Седьмой отогнал эту мысль.

Когда работа была сделана, Седьмой еще раз взглянул в чернильный зев. Что могло ждать его во тьме? Червивые Короли? Или и того хуже — тупик? Крылатые не сунуться в нору: она была слишком узкой для них. Но выбора у него нет — придется лезть и точка. Револьвер с тремя патронами не спасет от шести тварей.

Седьмой поморщившись, опустил ноги в углубление. Бросив последний взгляд на сумку, которую пришлось оставить на поверхности, он полез под землю.

Нора шла вертикально вниз, словно колодец. Седьмому приходилось упираться спиной и руками на стенки подземного хода.

Дождевые потоки стекали в дыру, и из-за этого Седьмому было сложно держаться.

Мужчина на миг замешкался, руки дрогнули, и он даже охнуть не успел, как полетел вниз. Но полет закончился быстро. Седьмой шлепнулся на мягкую землю.

Ход Червивого Короля из вертикального положения перешел в горизонтальное. Тяжело вздохнув, Седьмой поднял голову и посмотрел на монетку ночного неба. Возможно, он больше никогда не увидит света и останется погребенным под жирной землей.

«Ни хрена! Еще как выберусь! Буду жрать червей и пить собственную мочу, но выживу», — решил Седьмой.

Он упал на колени. Ужас перед подземными тварями Новой Земли утихал, на его место приходила ярость. Послышался вой Крылатых. Теперь он был очень и очень близко.

«Буду надеяться, что проход не сузится».

Возмущенно закричали Крылатые.

Мужчина весь сжался. Твари все-таки добрались до ямы и теперь оставалось только пробираться глубже в подземный ход. Он дрожащей рукой вытащил из карманов пуховика варежки и прижал их к груди. Седьмой очень надеялся, что они спасут его от холода хотя бы на небольшое время.

Крылатые срывались на визг, казалось, что в их глотки вонзались тысячи заноз. Перед мысленным взором возникли образы орущих тварей. Стало немного легче.

— Я живой, — шепотом подбадривал он себя. — Живой.

Седьмой превратился в статую. Он ждал, что же предпримут Крылатые. Завалят выход? Попробуют все-таки залезть в нору?

Время шло, а Крылатые продолжали горланить.

Обязательно выберусь, решил Седьмой, и повыдергиваю яйца каждой твари. Заставлю сожрать собственное дерьмо. Ерунда… Выберусь. И не из такого выпутывался. Нет ничего на Новой Земле, что смогло бы остановить меня. Ничего!

Бездонность тьмы заставляла усомниться в возможном спасении. Может быть, у норы был один выход…

Только сейчас до Седьмого дошло: он совершенно вымотан. Тело била дрожь, сердце тяжело ухало в груди, левая нога онемела от холода. Мужчина отогнал дурные мысли. Он достал из кармана зажигалку, чиркнул по колесику. Тусклый свет отогнал черноту подземного хода.

Шмыгнув носом, Седьмой пополз. Он старался держать зажигалку ровно, но язычок пламени все равно колыхался от каждого движения. Усиливающиеся головная боль все больше давала о себе знать с каждым вымученным метром.

«Еще чуть-чуть… Еще проползу немного и отдохну».

Холод жалил руки. Седьмой убрал револьвер и натянул варежки, подождал с минуту, чтобы они начали согревать уже не сгибавшиеся пальцы.

Один метр пройден. Два метра. Три. Четыре.

«Ты не дойдешь, — заговорил внутренний голос. — Смирись уже. Тебе остается лишь скопытиться от холода!»

Со злостью Седьмой зачерпнул пригоршню песка и протер ею лицо, сморщившись и часто заморгав. Он хотел почувствовать себя подземной тварью, хотел сжиться с абсолютной чернотой и кладбищенскими запахами.

«Твою мать! Не задумывайся над тем, где ты находишься!» — решил он. Но легче было подумать об этом, чем сделать. Он продолжал ползти, надеясь на то, что вот-вот нора закончится.

Двигаться стало сложнее. Седьмой решил, что ход Червивого Короля теперь повел на поверхность. Но силы покидали его. Мышцы гудели, горло горело, перед глазами все кружилось и вертелось. Он тяжело, с присвистом дышал, точно пробежал марафон.

Удары сердца отдавались болью в груди.

Седьмой зажмурился.

Вдох.

Медленный выдох.

Вдох-выдох.

Могильную тишину нарушало лишь дыхание мужчины. Воздух словно был шершавым, его с силой приходилось забивать в легкие. Казалось, что там он превращался в камень и разрывал тонкие нежные капилляры к чертям собачьим. С каждым новым вздохом воздуха было все меньше и меньше. К тому же сердце билось редко и глухо, словно собиралось остановиться и сказать: «осторожно, ты откинул копыта, следующая остановка — ад».

Чтобы успокоиться, Седьмой уставился на зажигалку. Пламя подрагивало и шипело. Из-за болей в голове оно то раздваивалось, то собиралось в один язычок огня. В ноздри бил запах газа.

Мужчина вытащил одной рукой флягу, открыл ртом крышку и начал пить. Вода была такой холодной, что сводила зубы.

Седьмой полз, но подземный ход все не выводил на поверхность. Мыслями мужчина возвращался в свой деревянный домик в лесу. Конечно, после Всплесков чудовищ в роще появлялось немерено, но Седьмому удавалось справляться с проблемами. Можно было жить в деревне, поближе к норам, вот только люди там забитые и испуганные. Да и опасно стало там. В последнее время Крылатые стаями налетали на деревни.

По спине скользнула змейка боли. От неожиданности Седьмой вскрикнул. Из рук выпала зажигалка. Огонек на короткое мгновение червяком изогнулся на песке и потух. Между тем боль от спины разлилась по рукам и ногам. Седьмой с силой зажмурился. Только сейчас он вспомнил, что оставил обезболивающее в кармане рюкзака. А это могло означать одно: его убьет скорее артрит, чем нора Червивого Короля.

Седьмой попытался подумать о своем доме, но сверло, вгрызающееся в спину, не давало сосредоточиться. Сотни иголочек впились в руки, медленно-медленно погружаясь в мясо и дробя кости. Мужчина закричал. Он расстегнул куртку, но снять ее не получилось из-за тесноты норы. Артрит вгрызался в ослабленное холодом тело.

Мужчина лежал в позе эмбриона, скованный пульсирующей болью, и думал о том, что наступает его конец.

Утехи времени. Отступление второе, и последнее

Олег сидел белый как мел; он достал из кармана пачку валидола, вытащил таблетку и закинул в рот. Одно веко его подергивалось; лицо приобрело синюшный оттенок; глаза мужчины бегали.