Анастасия Вихоцкая - Сборник фантастических рассказов Страница 17

— Ну вот… И не поговорили толком. — Голос присмирел и не был утробным.

Грозовое облако перестало шипеть и как-то потеряло свой столь уж грозный вид. Правда, из глубин его разом вынырнуло несколько разновеликих огненных шаров, которые тут же разлетелись по сторонам.

Но это уже не могло испугать Добрыню. Без шлема, но в кольчуге, он свой боевой дух не растерял. Голубоватый мерцающий мячик шаровой молнии описывал вокруг него плавные круги, а Добрыня недрогнувшим голосом молвил:

— Слово дай, что в покое оставишь города и сёла на Руси.

— Соврать, что ль? — Мячик аж подпрыгнул в воздухе от возбуждения. — Пойми, местность у вас больно подходящая. Здесь часто сталкиваются теплые и холодные атмосферные фронты, зарождается множество гроз. А где гроза, там и мне место. Вот где раздолье! Вот где расходиться- разгуляться, душу отвести! Широка Равнина Русская, всем нам места хватит.

Но Добрыню просто так не проймёшь. Романтикой патриотизм не перешибёшь.

— Ты слово даёшь? — продолжал он стоять на своём.

— А что?

— Значит, вопросом на вопрос… Наглеешь, Горыныч.

— Об имидже забочусь.

— Так как? Коль будешь ты к нам наведываться, берегись!

— Шапками закидаете, да? Ой, боюсь… Боюсь от смеха лопнуть.

— А мне плевать, от чего ты лопаться будешь. Придешь ещё — за хобота потяну и перережу, так и знай.

— Да ладно тебе. Я смелых уважаю. Заметь, не боюсь, а уважаю.

Добрыня усмехнулся.

Огневой шар приблизился к нему и заглянул в самые глаза.

Добрыня не шелохнулся и спокойствия не потерял.

— Лады… Предлагаю заключить мирный договор. За проявленную отвагу и редкостное упрямство даруется покой землям русичей. И товарищам своим закажу хобота свои казать на Руси.

Добрыня с интересом слушал. Шар огненный продолжал:

— Есть нам где ещё разгуляться. За морями-окиянами раздолье нам широкое. Слыхал аль нет? Аллея торнадо прозывается, в Заморье. Там не попадаются на пути такие аники-воины, пейзаж не заслоняют. Отвадить нас некому.

Светящийся шарик неуловимо поменял окраску, очевидно, выражая тем самым задушевные эмоции.

— А учёный люд будущего пусть поморочится, отчего это смерчи так любят прогуляться по Великим Равнинам Америки… — На миг шарик испуганно заткнулся, но опосля всё ж торжественно закончил: — А Русь святую обходим отныне десятой дорогой!

Богатырь сделал вид, что оговорки случайной не заметил, и дополнил условия мирного договора на берегу реки Пучай, близ места её впадения в Славуту.

— А чтоб не перевелись на Руси богатыри, ратным делом славные, изредка навещай нас… Как старый знакомый.

— Чтоб поддержать боевой дух? — Шарик чуть не подмигнул. — Это мы могём. Правда, часто не обещаю…

— А я часто и не прошу, — отрубил Добрыня. — Так, заглядывай. Сразимся, я косточки разомну, ты… — Он с сомнением глянул на шар, перевёл взгляд на тучу.

— Я прежние, добрые времена вспомню, — подсказал Змей поверженный. — Покуролесю, девиц красных попугаю, а то и утащу, коль красавица попадётся.

— Ты неисправим, — хохотнул Добрыня. — И что тебя так тянет на девиц наших? Неужто любы так?

— Да как сказать… Люд простой, как меня видит, так сразу в подпол прячется. А вот девицы-красавицы уж до чего любопытны, всё ж норовят иногда высунуться и глянуть на меня. Юбки у них широкие, в том смысле, что парусность у них повышенная. Я ненароком их и подхвачу. Визгу тут! Мне и самому весело становится. Ну а далее по обстановке. — Огневик невидимо усмехнулся. — Какая прилипчива больно — дальше на мне прокатится. Но рано или поздно — всех сбрасываю, далеко иль близко. — Шарик о чём-то призадумался. — Ладно, бывай. Надо ещё огороды ваши полить. Чай, огурцы-то спеют?

— Уж бочонки дубовые готовим под засолку, — машинально ответил Добрыня.

— На зиму первое дело, — согласился Змей преображённый. — Так я пошёл?

— Давай… — Богатырь качнул головой на прощанье.

Огненный сфероид взвился по кривой дуге и пропал из виду.

Дождь снова припустил, Добрыня потёр взмокшую шею и предположил:

— Скупнуться, что ль?

Преображенье сна

Меня схватили за шиворот и уронили на пол. Пол оказался цементным, и столь бесцеремонное соприкосновение с ним не вызвало у меня положительных эмоций. Зато вызвало альтернативные. Я бы даже назвал их отрицательными. Как бы поделикатней выразиться…

Да, черт возьми!! Кто это себе позволяет хватать меня и швырять куда попало!.. Что это за обращение с человеком, который… который… Который что? Возникла некая осечка в мозгах. Я не могу вспомнить, кто же я такой. Так… Этого еще не хватало. Дешевый прием телесериалов — загадочная амнезия. Но там всего лишь кино, а здесь жизнь. И не чья-нибудь, а собственная.

Такая новость настолько ошеломила меня, что подавленное состояние вынудило меня под действием силы тяжести сесть, подперев ближайшую стеночку и задуматься о своей зигзагообразной судьбе. Но тут меня что-то снова приподняло и повело дальше.

Какое-то старое здание, по которому капремонт горючими слезами заливается. Пустые комнаты, мусор под ногами, дверные проемы со свисающими ржавыми петлями.

Самое подходящее место для постоянного проживания бомжей… О, похоже, так и есть. Послышались какие-то голоса. Здесь есть люди! Надо пойти, засвидетельствовать свое почтение и расспросить, чтоб хоть узнать, где я оказался.

… Какая милая семья. Для нашей современности я бы даже сказал — образцово-показательная. Ну посудите сами. Папа, мама, двое детишек, их дядя и любимая всеми бабушка. Какие тесные родственные связи, и как трогательно они поддерживаются… Вы думаете, они не родственники? Да нет же, точно родственники. Родственное сходство на лицо. Точнее, на лице. У всех одни и те же вырожденческие черты лица, одинаковый серо-землистый оттенок кожи и цвет глаз у всех… красный, у всех.

Вряд ли они радикально настроенные и крайне левоориентированные. Хотя кто знает…

Впрочем, оптимизм неуместен. Это самая обычная семейка вампиров!.. Надо поскорее уносить ноги и другие части тела, желательно без повреждений. Очень был рад с вами познакомиться, но нет возможности долее задерживаться. Дела, знаете ли, бич современности — все страшно заняты, времени на нормальное человеческое общение совсем не остается. Да, такова жизнь, и она у каждого одна, так что хочется ее прожить, чтобы не было мучительно больно за преждевременную и скоропостижную кончину.

Ну и вообще чтобы не было больно.