В огне. Том 2 (СИ) - Опсокополос Алексис Страница 18

Впрочем, тот факт, что орки вели себя, как безумцы, и не поддавались контролю со стороны своих командиров, нам мало чем помогал. Они были агрессивны, сильны и горели желанием нас уничтожить. И их было больше, чем нас, ведь все наши орки выпали из обоймы, а часть людей была вынуждена отвлекаться на сходящих с ума товарищей. К тому же хоть мы и перекинули большую часть наших сил на место битвы, много бойцов осталось оборонять штаб и алтарь, а также другие ворота Свободного Города.

Несмотря на то что бой продолжался около получаса, казалось, он идёт уже целую вечность. Ещё перед началом сражения я попросил всех товарищей, кто входил в руководство нашего штаба, по возможности не лезть в гущу битвы, так как заменить раненых или погибших было попросту некем. Но просьбу мою особо никто выполнять не спешил. Разве что раненый Ринат да Соломоныч следили за побоищем с расстояния. Да Катя не отходила от меня ни на шаг, выполняя функции телохранителя, что лишило её возможности вступить в бой.

Колян бросился в гущу одним из первых. Он раздобыл где-то бензопилу и заявил, что собирается воевать только с ней в руках, так как за всю жизнь лучшего оружия не встречал. Время от времени я видел, как он появлялся, то в одном месте, то в другом, разгоняя орков. К моему удивлению, бензопила наводила на врага ужас, то ли громким рёвом мотора, то ли эффектом от её использования. Так или иначе, Колян нагонял на орков такого страху, что я даже решил: если мы отобьёмся, то к следующей битве стоит собрать все имеющиеся в наличии бензопилы и вооружить ими наших ребят.

Время от времени мне попадались на глаза отчаянно сражающиеся Генрих и Мирон. Если блатной авторитет ещё как-то старался не лезть в самую гущу, то Арбатов сражался так, будто был уверен, что эта битва последняя. Иногда я видел Боба и Гарика, которые бились рядом, страхуя друг друга. В какой-то момент Гарик получил тяжёлое ранение, и Боб невероятными усилиями, рискуя своей жизнью, смог вытащить товарища из центра сражения на безопасное расстояние.

Но с каждой минутой нашим ребятам было всё труднее и труднее, казалось, орки будут лезть через проём в заборе постоянно. Я всё чаще стал замечать, что то один, то другой наш боец бросал оружие и убегал с места сражения. И я не мог их за это упрекнуть, потому что вокруг творилось страшное — обезумевшие и дошедшие до животного состояния люди-орки, размахивающие почти всеми видами холодного оружия, море крови, десятки убитых и раненых, отрезанные конечности и оглушающие крики боли и страха, дикие вопли, вызванные сумасшедшей яростью. Не каждый был способен такое перенести, тем более, если человек ранее не имел никакой боевой подготовки. Ребята отступали, хотя отступать-то, по сути, было и некуда. Никаких рубежей, за которые можно было бы отойти и продолжать держать оборону, не существовало, вся территория Свободного Города была открыта.

«Двадцать первый век, север европейской части России, мирное время и такая дикая, чудовищная, просто немыслимая ситуация, — думал я, с ужасом глядя на происходящее. — Да будьте вы прокляты! Все те, кто придумал эту ненавистную Систему и принял решение о запуске этого чудовищного проекта!»

И я почувствовал, как по щеке течёт слеза. Это было удивительно, так как глаза мои были сухими. И почему-то слеза была холодная. Я на автомате вытер щёку, и в этот момент ещё одна капля упала на лоб. И за ней сразу же ещё несколько. Плакал не я, плакало наше северное небо, глядя на бессмысленное жестокое побоище, развернувшееся под ним.

Буквально через тридцать секунд капало уже достаточно сильно, а через минуту лило как из ведра. И сразу же стало легче дышать — ливень прибил удушливый смог. Несмотря на то что дым не действовал на нас, как заклятие, сам по себе он доставлял много проблем — было тяжело дышать, мы постоянно кашляли, кружилась голова.

Прогремел гром, молния ударила в стоявшее неподалёку сухое высокое дерево. Вмиг все стали мокрыми и грязными. Низкое северное небо, наблюдавшее за нелепой жестокой бойней, извергало потоки воды на сумасшедших людей и превращало землю в жидкую грязь. И в этой грязи продолжался бой. Но я заметил, что многие орки сразу же стали менее активны, возможно, дым не только активировал заклятие, но и постоянно его поддерживал. То там, то тут вражеские бойцы останавливались и трясли головами, как это делал Сибиряк, вдохнув первый раз дыма.

Увидев такой расклад, наши ребята заметно воодушевились и перестали отступать. Вдыхая полной грудью чистый воздух, они мобилизовали все свои внутренние ресурсы и набросились на противника, словно вместе с дождём на них тоже пало некое заклятие, некий баф, повышающий силу духа и тела.

С каждой минутой орки «терялись» всё сильнее. Они не могли понять, что с ними происходит. Видимо, у них начался самый настоящий классический откат после заклятия. Наши ребята уже полностью смекнувшие, что к чему, принялись добивать растерявшегося врага. И если сначала особого успеха мы не добились, то минут через пять после начала ливня, прибежали наши орки во главе с Сибиряком. Ребята поняли, что пока идёт дождь, им ничего не грозит, и поспешили прийти к нам на помощь.

И тут враг побежал. Орки буквально бросились врассыпную. Многие из них даже не понимали, куда бежать: одни пробивались назад за забор, другие попытались спастись на территории Свободного Города, просто разбегаясь куда глаза глядят.

Я приказал не добивать раненых и по возможности взять как можно больше пленных. Особенно было важно схватить тех, кто бился, не находясь под воздействием заклятия. Нужно было допросить всех, кто мог соображать и адекватно себя вести. Мне нужна была информация о планах Шамана и о нём самом.

Ливень прекратился минут через двадцать. Это был тот самый дождь с грозой и молнией, который неожиданно начинается, выплёскивает потоки воды и быстро прекращается. Но нам этого хватило. Мы дали отпор врагу и отстояли наш Свободный Город. Я понимал, впереди была ещё не одна атака, но в тот момент думал не о них, а о том, что мы всё-таки отбились, хоть и с помощью невероятного везения в виде внезапно начавшегося дождя.

Я стоял на небольшом холме и смотрел, как наши ребята, «упаковывают» пленных орков и как увозят с поля боя раненых: и наших, и врагов.

— О чём призадумался, друг мой? — спросил меня подошедший Соломоныч.

— Если честно, о том, что мы в глубокой заднице, — ответил я. — Если бы не дождь, который просто чудом нас спас, то я даже представить себе не могу, какой расклад был бы уже через час. Ты же сам видел, многие ребята уже отступали, да и наши орки держались из последних сил, чтобы не начать выполнять квест Шамана по убийству людей и не бить нам в спину. Если бы не дождь, боюсь, уже к утру мы обороняли бы штаб небольшой группой оставшихся в строю, а весь Свободный город принадлежал оркам Шамана.

Соломоныч улыбнулся.

— Как-то невесело ты рассуждаешь, — сказал он.

— Отчего же? Я ведь сказал «бы»! Но история, как ты знаешь, не терпит сослагательных наклонений, и раз уж нам так повезло, то надо использовать этот подарок и провести работу над ошибками, чтобы больше не допустить прорыва орков на нашу территорию.

— И есть мысли, как этого добиться?

— Есть пара идей. Как минимум вырыть ямы за каждыми воротами. После того как это сделали твои бывшие товарищи, можно было бы и нам догадаться, но я не подумал о такой мере предосторожности.

— Не вини себя, — сказал Соломоныч. — Это не твоя работа. Ты сделал всё что мог — вычислил Шамана. Ещё раз представь, что бы произошло, останься он руководить обороной!

— Даже представлять не хочу, — сказал я и невольно вздрогнул.

— Вот и я про то же, — усмехнулся старший товарищ. — Тем более, раз Шаман руководил подготовкой к отражению осады, то наивно полагать, что он бы предпринимал такие меры безопасности. Я уверен: это его идея — таранить ворота, и он бы ни за что не допустил никаких вырытых ям перед ними. А вырыть их за пару часов после его раскрытия было просто нереально.