Практикум (СИ) - Билик Дмитрий Александрович Страница 18

Аганин, Зыбунина, Шафидуллин — не принимали участия. Оценка — удовлетворительно.

Терлецкая — выступила в роли приманки. Оценка — хорошо.

Кузнецов — в схватке отвлек существо. Оценка — отлично.

Куракин — убил существо. Оценка — отлично.

Общая оценка группы — удовлетворительно. Замечание — слабая организованность группы, возможна замена лидера. Вызов завершен положительно исключительно из-за личных качеств Кузнецова и Куракина.

— Почему мне кажется, что это похоже на хороший повод Коршуну докопаться до нас? — спросил Рамиль, заглядывая в листок из-за моего плеча.

— Наверное, потому что так и есть — ответил я.

И, надо сказать, практически угадал. Инструктор разместился в верхней части Башни, игнорируя недоброжелательные взгляды Ментора. В настроении Коршун находился прескверном. Он мял в руках небольшой листок, будто желая разглядеть в нем то, чего там не было. И тихо ругался себе под нос. Увидев меня, инструктор отложил бумагу в сторону. Я даже успел прочитать «Отказано» большими печатными буквами. Заметив это, Коршун смял листок и выбросил его в урну.

Отчет, написанный поборником, не улучшил день инструктора. Хотя мне показалось, что в какой-то момент Коршун даже удивился. Наверное, когда читал описание того, с кем нам пришлось столкнуться. Но вскоре его лицо приняло повседневное выражение недовольства Вселенной и нерадивыми учениками в частности. Я даже веки на секунду прикрыл, ожидая взрыва Везувия.

— Свободен!

Глаза пришлось открывать, чтобы удивленно посмотреть на Коршуна.

— Кузнецов, не надо испытывать мое терпение. Можешь идти!

В третий раз говорить, что порки отменяется, мне не понадобилось. Я вылетел от Коршуна, как пробка от шампанского из бутылки. Но отправился не к себе, внизу было слишком людно. Вернулись группы Тинеева и Горленко. Само собой, завершив успешно свои вызовы. Теперь все разговоры сводились к тому, кто круче.

Мне в этом участвовать не хотелось. Хотя бы потому, что поборник написал все правильно. Моя группа как единое целое себя пока не проявила. И страшно подумать, что случилось бы с Терлецкой, не успей мы вовремя.

Я отправился к единственному человеку, который мог бы дать мне ответы. Шагая по территории школы не удавалось отделаться от ощущения нереальности. Ученики сновали с самыми веселыми лицами, даже не подозревая, что ждет их скоро. Настоящий мир, без прикрас. Где на каждого сильного мага найдется еще более сильное существо. Где немощные умирают как мухи лишь потому, что у МВДО недостаточно сил их защитить. Мне казалось, что я стал понимать Филочкина. Интересно, где он теперь?

Якута я подловил на выходе из «учительского» этажа. Для этого следовало всего лишь терпеливо прождать пару часов на одном месте. Но нашу встречу действительно можно было назвать счастливой. Мой бывший наставник появился на первом этаже в кожаном коричневом плаще, с набитой спортивной сумкой на плече и кипой бумаг в руке. И что еще более странно, на его груди виднелся золотой значок с зажатым кулаком. Эмблемой блюстителя.

— Вы куда? — только и смог выдавить я.

— К завучу, — ответил Якут, щуря и без того узкие глаза. — Надо отнести обходной лист.

— Вы чего? Увольняетесь?

— Временно перевожусь. На неопределенный срок.

— В МВДО?

— Твои умственный способности с каждым годом радуют меня все больше, — улыбнулся Филиппов. — Глядишь, к выпуску к сложным сентенциям перейдешь: чего хотят женщины, куда пойти работать и прочее.

— Погодите! Вы мне нужны! Мою группу чуть доппельгангер не убил!

Только теперь Якут остановился, посмотрев сначала на свои бумаги, а потом переведя взгляд на меня. Его вердикт порадовал.

— Пойдем, на ходу расскажешь.

Это был, наверное, единственный человек помимо друзей, кому я мог поведать все без утайки. Поэтому в короткий срок на наставника вывалилась куча информации. И про Юдо, и про подлого Куракина, и про странную метку, которой теперь не было. Якут слушал внимательно, как и всегда.

— Знаешь, почему я перевожусь? — спросил он у дверей административного корпуса.

— Нет.

— МВДО объявило о чрезвычайной ситуации на всей территории России. Все сотрудники запаса призываются на службу. Кроме инструкторов, готовящих новых «оборонников».

— Коршун, то есть Валерий Валентинович тоже хотел вернуться? — вспомнил я бумагу об отказе на столе инструктора.

— Конечно. Ему тяжело далось увольнение. Воевать с порождениями силы лучшее, что он умеет. Но Елизавета Карловна не отпустила. Она уже лишилась Викентия Павловича и Якова Петровича. Послушай, — положил Якут мне руку на плечо. — Затевается что-то очень плохое. Все порождения силы будто сошли с ума и вылезли из своих нор. Словно кто-то направляет их.

— Направляет? — тупо повторил я.

— Исчезающие руны способен наложить лишь опытный рунолог. Очень сильный. Думаю, это было сделано, чтобы доппельгангер быстрее определил наиболее подходящих для себя жертв. Чтобы быстрее сформироваться, прости за циничность, из того материала, который был поблизости. Но это полбеды.

— А я уж начал переживать.

— Многие создания рождаются под воздействием силы случайно. Те же водяные…

— Или доппельгангеры, — перебил я.

— Или они, — согласился Якут. — Но были случаи, когда некоторые полоумные маги намеренно провоцировали силу для сотворения нужных им существ. Таких магов называли предвестниками. И боюсь, что в твоем случае, не обошлось без одного из них.

— Зачем создавать доппельгангера?

— Зачем натравливать будимира на скот? Или сводить с ума лешего, чтобы тот нападал на путников? Зачем болотники вдруг начали убивать людей, хотя всегда считались безобидными? Я молчу о том, что творится в Москве. Каждый день приходят сотни сообщений о новых нападениях. Отдел Сокрытия магии временно увеличили в три раза. Кто-то пытается раскачать Конклав. Я не хочу голословно никого обвинять, но боюсь, мы оба знаем имя этого мага.

— Ува…

Якут закрыл мне рот ладонью, не дав договорить, и легонько кивнул.

— Помни, о его клятве. Он не причинит тебе вреда, если ты не перейдешь ему дорогу. Все, что я могу посоветовать, береги себя и своих друзей. Будь так внимателен, как никогда. Это уже не просто практикум, а настоящая схватка за выживание. Держи поближе банника, он может помочь. И постарайся найти общий язык с Куракиным.

— Вы издеваетесь? Он меня…

— Чуть не убил или хотел убить. Понимаю. Но думаю, у вас намного больше общих целей, чем ты думаешь. И в его же интересах будет заключить перемирие. Пусть на неопределенный срок.

Якут собрался войти в дверь с изображение герба Терново. Его остановил лишь мой окрик.

— Почему же вы тогда уходите? Вы здесь нужны не меньше, чем там. Сами же говорите, что существ просто натравливают.

— Есть такое понятие как долг, Максим. Я не могу сидеть спокойно и учить вас противостоянию магии, пока там гибнут люди. Не имеет значения — немощные или одаренные. Я могу спасти чью-то жизнь. Пока. И не забудь о том, что я тебе говорил.

Разговор с Якутом превзошел все мои ожидания. В Башню я плелся, словно пыльным мешком ударенный. И многочисленные улыбки на лицах младших курсах лишь раздражали.

— Макс, ты где ходишь? — встретил меня Рамик. Как назло, он тоже скалился во все тридцать два зуба. — Промежуточные результаты повесили.

— Чего повесили? — не понял я.

— Промежуточные результаты по вызовам, — повторил Рамиль со спокойствием буддийского монаха. — Мы на первом месте.

И он буквально потащил меня в гостиную Башни Волшебства, где собрались уже все три группы. Не было пока только Никифорова с его ребятами. Оно и понятно, он получил вызов последним. Листок с убористым почерком Коршуна висел на доске объявление. Инструктор не стал баловать нас многословием. На пожелтевшей бумаге виднелись лишь три строчки.

«Кузнецовские» — 23 балла.

«Тинеевские» — 16 баллов.

«Горленковские» — 12 баллов.