Гори, гори ясно - Карина Вран Страница 18

Липин Игорь Викторович поведал мне куда меньше, чем знал, об этой организации. Хорошо бы это исправить.

Воскресная смена прошла куда спокойнее субботней. В ожидании утра и финансов она прошла, так как до нашего выхода в зал в комнату отдыха забежала на минутку главный кассир Татьяна. Она поделилась с нами, дилерами, хорошей новостью: зарплатные ведомости готовы, денежку можно будет получить по утру.

Пока народ обсуждал культурную программу на завтра (зарплатное утро, такое нельзя не обмыть), я подошел к Жану с вопросом. Точнее, с просьбой: попросил его дать мне телефон Михи.

— Зачем тебе Удовеня? — спросил начальник.

Михаил Удовеня — так у нашего коллеги в паспорте указано, он его даже показывал нам как-то по пьянке.

— Хочу поменяться, — почти не соврал я. — Сместить смены перед отпуском.

Может, и поменяюсь, только не с Михой, а с кем-то другим, чтобы попасть в одну смену со Смертью. Если с телефоном не выгорит.

Первой мыслью было взять подработку, но на ближайшие выходные у меня уже имелась договоренность с Максом о поездке. И с Леной, возможно, понадобится пересечься, если та что-нибудь нароет в университетской библиотеке.

— Я посмотрю, — пообещал Жан.

К утру он принес мне зеленый листочек с номером. Я его — номер — тут же продублировал записью в мобильном телефоне.

После смены мы все поочередно спускались по лесенке, ведущей в ВИП. Расписаться в ведомости, получить от кассира свой конверт. В моем конверте после повышения категории стало побольше купюр, что не могло не радовать.

Там, внизу, я заметил Нину. Менеджер, выступавшая против моего повышения, что-то выговаривала сотруднику зала с игровыми автоматами. Она на меня не смотрела, была увлечена выволочкой.

«Кто такая она?» — снова накрыло меня.

Вдруг — чем черт не шутит? — разгадка стоит близко от меня?

«Хуже не будет», — подумал я и зажег над ладонью язычок истинного пламени.

Нина выглядела почти так же, как и в обычном зрении. Почти — это минус густой макияж, скрадывающий возраст.

Как и ожидалось, ничего мне этот просмотр не дал. Нина — человек. Впрочем, и Липин был обывателем.

— Шифоньер, ты встал так, что не обойти, не объехать, — ругнулся на меня Вадик. — Двинься, что ли.

Это я подход к лесенке частично перегородил своим массивным туловищем.

А дальше, после получения всеми заветных конвертиков — в лучших традициях — были посиделки на Малой Садовой. И бурные обсуждения дальнейших мероприятий, будто их за ночь не хватило кому-то, всю смену обмусоливали, куда лучше пойти.

Я отсел в сторонку, где шумели поменьше. К Таше под бок. Находько на выходе из здания перехватила супруга. Поддела его хрупкой женской рукой под локоть и мягонько, но неуклонно уволокла к припаркованной возле газона машине. Джо испарился после звонка. У него своя выпивка, похоже, организовалась.

Народ договорился до самой скучного, на мой взгляд, заведения — бара. Все, что там представляло интерес (кроме спиртного, которое где угодно можно найти) — это дартс.

Решил, что посижу с коллегами полчасика, а потом предложу Арктике плавно переместиться ко мне.

— Пошли-вышли? — хлопнул меня по плечу Водяра.

Я только подумал про Ташу, огонь и прочие приятности...

— Что срочное? — лениво откликнулся.

— Да, дело есть, — Коломийцев подхватил стопку, опрокинул ее одним махом, цапнул со стола полную бутылку «беленькой». — Идешь?

Мы вышли на улицу, в поднявшийся ветродуй. Сначала топал я, следом Вадик.

Удивиться стеклянному звону, сильному удару по темечку и темноте, что последовала за ударом, я не успел.

Очнулся от хлопков и всхлипов. Странное сочетание, особенно после звона стекла и отключки. Еще и попахивало... Едкой кислятиной, горечью и чьим-то небогатым внутренним миром. Я что, оконфузился?..

Быстрые осмотр с принюхиванием подсказали: не во мне дело. Источником вони и звуков являлся Вадим Коломийцев, и он же, скорее всего, помог мне принять сидячее положение возле деревца. И руки стянул за стволом, вероятно, он же. Не иначе, из заботливых соображений — чтобы не упал коллега, не поранился.

«Так, ехидство оставим до лучших времен», — покривился я. — «До тех, когда пойму, что за дичь со мной на этот раз происходит».

— Не могу, — шмыгнул носом Вадик. — Не могу, не могу.

Нас с ним разделяли ветки, вроде как ивовые. Деревья сильно смахивали на те, что растут в центре кладбищенского пруда Карасичей, старшего водяника и младшей, дочурки его. Заслон ветви с листьями давали не полный, так что коллегу я опознал. И по виду, и по голосу.

Место действия ничем не напоминало окрестности бара, возле которого меня выключили, облив водкой. Бар в городе: старая застройка, асфальт, тротуары. Не ивы плакучие с землицей и травушкой. Справа вроде и песочек виден, за зеленью не сказать точнее. И плеск... набережная? Те в гранит в основном забраны.

И еще в центре города соловьи не выводят звонкие трели, а если и распоется птаха, за шумом машин никто ее не услышит. Здесь же, поодаль от меня, то замолкал, то заливался нежными песнями соловушка.

«Куда меня коллега — на кол бы его! — приволок?» — отозвалось в затылке болью.

Немного живого огня для ясности мысли... А поразмыслить тут было, о чем.

Мое мнение о Водяре сложилось в первый год совместной работы. Из разных мелочей, из косяков, из похабного отношения к обязанностям и людям, из откровенной ссыкливости (не сказать тут иначе). Если коротко, звучало оно так: не мужик.

Поначалу, как вся партия стажерского «свежего мяса», я развешивал уши над его историями. Пока Вадик не подставил стажера.

Была сделана неверная выплата на рулетке, причем очень круто (и не в пользу казино) обсчитался дилер, а инспектор (собственно, Вадик) выплату допустил. «Чек?» — спросил дилер. «Чек», — подтвердил инспектор. «Верно? Верно!» — так это можно упростить.

Потом пришел сигнал с видеонаблюдения, подошел вежливый Драган и начал задавать вопросы тем, кто стоял за столом. Когда казино переплачивает игроку, просить того вернуть лишку — дурной тон. Может, где-то и практикуется подобное, но не у нас.

Водяра сказал, что его отвлекли в момент выплаты, а крупье не спросил, чек или не чек. Я был за соседним столом, и слышал, как было на самом деле. Постукивать — это для дятлов, не для меня. Промолчал.

Потом была странная смена, когда Коломийцев терзал дрожащими пальцами колоду карт. Карты