Лана Ежова - Поцелованная Смертью (СИ) Страница 18

Когда она опустилась на содержимое ящика, начертанные на скатерти мелом знаки засияли холодным голубоватым светом.

Речитатив сменили резкие гортанные приказы на латыни. Темнота и потусторонняя “подсветка” из символов сыграли над зрением Лили шутку. На миг ей показалось, что вместо Родиона стоит другой человек — старше, с резкими грубоватыми чертами лица. И чем-то он напомнил ей высшего демона, выпущенного на свободу в прошлом году. От жутких ассоциаций волосы на голове встали дыбом, как шерсть на спине перепуганного кота.

Наверное, поэтому перебрасывание в незнакомое помещение не вызвало у нее должного шока.

Здесь также горели свечи на столе. Пылал огонь в дровяной печи. И почти седой мужчина нервно ходил по комнате, скрипя некрашеными широкими досками. В единственное не закрытое ставнями и не застекленное окно заглядывал лунный свет.

Лиля не сразу узнала дедушку Платона. Когда он собирался в последнюю в своей жизни командировку, седина лишь коснулась его висков.

Запавшие щеки, темные круги вокруг лихорадочно блестевших глаз — выглядевший смертельно усталым мужчина вызывал щемящую жалость.

Лиля, забыв о предупреждении инициатора ритуал, хотела окликнуть деда, но не успела.

— Ни звука, чтобы ты не увидела, — произнес рядом возникший Велигор.

Как она его не заметила? Девушка удивленно оглядела, словно соткавшегося из воздуха, парня. Неподвижный, напоминая марево в летний зной, он застыл рядом, напряженно следя за нервничающим Савельевым.

И тут до Макаровой дошло. Она не никуда не перемещалась, а сидит рядом с Киром за кухонным столом. Велигор оказался настолько сильным магом, что позволил присутствующим окунуться в воспоминания вызванной души, будто в другую реальность. Девушка осмотрелась — так и есть, чуть в стороне стояла полупрозрачная фигура Полины, еще дальше — Кирилла. Как и она сама, остальные участники ритуала ошеломлено вертели головами.

Если память не подводила, то погибшие души, прикованные каким-то обязательством к этому миру, вновь и вновь переживали последние минуты своей страшной смерти.

Замкнутый круг воспоминаний… Кольцо вечной боли, которое не разорвать без посторонней помощи.

Пока Лиля свыкалась с мыслью, что видит своего деда “живым”, он, взяв со стола мел, вернулся к незаконченному рисунку на полу. Не усложненная дополнительными символами пентаграмма, а что-то иное, девушка подобное еще не встречала в своей некромантской практике. Впрочем, она у нее и не отличалась особым разнообразием — так, время от времени она выполняла задания Совета магов, пугая призраков и расшалившуюся мелкую нечисть.

Макарова подошла ближе, чтобы лучше видеть, что чертит Платон.

И услышала гневное:

— Пошла вон!

Тихонько ахнув и отскочив назад, она споткнулась и упала бы, если бы Родион вовремя не придержал ее за талию.

Прежде чем выпустить из случайных объятий, он прошептал:

— Это не тебе. Успокойся.

Парень не врал. Впечатлительная девушка не обратила сразу внимания, что крича, Савельев, смотрел не на нее, а совсем в противоположную сторону.

— Я еще жив, стервятница, ты рано заявилась.

— Ничего, я подожду, — весело проговорил женский голос, — люблю наблюдать за представлением с первых рядов.

Как не оглядывалась Макарова, увидеть говорившую не удавалось, и от этого за шиворот словно сыпнуло морозом.

За окном завыла собака — мел в руках некроманта разломался на мелкие кусочки.

— Пошла прочь, темная!

— Я не причем! Это у тебя руки дрожат, — возмутилась невидимая женщина и, помолчав, добавила: — Как и всякого вора, тебя мучает совесть. В глубине души ты понимаешь, что не достоин спасения.

Платон на обвинения не отреагировал. Обмакивая указательный палец в белое крошево, он продолжал рисовать защитные символы, замыкая круг.

На долю секунды что-то темное заслонило открытое окно — Савельев оторвался от работы. Лицо некроманта цветом сравнялось с раздробленным мелом на полу.

— Мы заключили договор, Платон, — вновь заговорила невидимка. — Ты обещал отдать его мне, так зачем нарушил слово? Разве я обманула тебя хоть раз?!

Об закрытые ставни окна позади Савельева что-то ударилось. Мужчина резко обернулся, не заметив, что носком сапога смазал часть рисунка.

— Скажи! Скажи мне имя, Платон! И я тебя спасу, как делала это не раз!

Мужчина молчал, настороженно глядя в открытое окно.

Вновь завыла собака. Только на этот раз ее тоскливый голос слышался совсем рядом.

— Кому ты отдал его, Платон? — вопрошающий шепот, казалось, заполнил весь небольшой, на одну комнату, дом. — Кому, некромант?

Свечи на столе, зачадив, погасли. В темноте на полу выделялся яркий прямоугольник лунного света, проникающего сквозь окно, да виднелось пламя в печи сквозь щели, оставленные неплотно прикрытой затворкой.

— Скажи имя — и я остановлю их…

Достав из поясных ножен кинжал с узким, криво изогнутым клинком, Савельев порезал подушечку пальца на левой руке. Капля крови упала куда-то в темноту, усиливая линии защитного круга.

Фитили свечей на столе загорелись сами собой.

— Старый осел, я все равно его получу, — печально проговорила невидимка. — Я устала тебя уговаривать… прощай!

Не успела женщина договорить, как вверху что-то загромыхало — на голову некроманта посыпалась побелка.

— Скатертью дорога, — прошептал мужчина, проводя ладонью по волосам. — И без тебя продержусь до утра.

Стряхивая сухую известку с волос, он наклонил голову вниз…

… и увидел затертые символы.

Платон, поспешно вытаскивая мел из кармана и роняя его огрызки, быстро наклонился, чтобы поднять.

И не успел.

Пол, словно взорвался, взлетая вверх древесной трухой и комьями земли.

Из ямы, возникшей прямо перед Савельевым, вынырнула разбухшая белесая рука — и, дернув за ногу, утянула некроманта во тьму.

— А-а-а! — Лиля надрывно завизжала.

И очнулась в объятьях Кирилла.

— Тише, девочка моя, тише, — прижимая к себе и гладя ее по спине, успокаивал Булатов.

— Боже… Боже мой, — причитала далеко не богомольная Полина.

Родион Велигор, единственный, кто сохранял невозмутимый вид, тихо произнес:

— Простите, без воспоминаний в ритуале не обойтись, я и так их оборвал. Скажете, когда можно будет продолжить.

— Ты хочешь продолжить?! — возмутился Кирилл. — У тебя сердца нет? Ты напугал Лилю до дрожи, а ей нельзя…

— Все в порядке, — быстро перебила жениха Макарова. — Давайте покончим с этим поскорей. Когда получишь ответы для Гросса, я хочу узнать, кто та женщина, разговорившая с дедом.