Екатерина Богданова - Ведьмины приключения, или Как Сита охотилась на директора Страница 18

— Палец, говоришь, сломала? — продолжал глумиться братец. — Это что за поза такая?

— Русь, лучше уйди, — уже не так спокойно произнес директор.

— Да как скажешь! Не буду вам мешать. Лизок, пойдем дальше кушать, не будем мешать дяде Роме в доктора играть.

Тут в дверях появилась взволнованная Лиза и, подмигнув мне, Руслан закрыл дверь.

Чего он вечно мне подмигивает? Странный какой-то родственничек у Романа моего романа.

— Ты лежи и, пожалуйста, я тебя умоляю, не натвори еще чего-нибудь, а я за обезболивающим сбегаю, — проговорил директор и тоже потопал к выходу.

А я зачем-то спросила:

— Для кого?

— И для себя тоже, — пробурчал мой герой и вылетел из комнаты, хлопнув дверью.

Только на этот раз он как-то невесело хлопал, без азарта. Наверное, пожалел декоративную, со вставками матового стекла, больше напоминающую произведение искусства дверку.

Вернулся Роман опять с аптечкой, только уже с другой. Из белого чемоданчика были извлечены антисептические салфетки, эластичный бинт и шприц-ручка.

— Это вы чего делать собираетесь? — спросила, подтягивая ногу поближе к себе и подальше от Айболита.

— Как что? Сейчас обезболим, вправим и зафиксируем, — спокойненько так проговорил доктор Лектор местного разлива.

— А может, лучше магией? — взмолилась, преданно глядя в синие глазки Ромочки.

Ромочка не проникся, отрицательно помотал головой и потянулся шприцем к моей пострадавшей конечности.

— Не-э-эт! — закричала я и забилась в угол дивана, повторно вскрикнув уже от боли в потревоженном пальце.

— Ты что кричишь? — удивился директор с хирургическими наклонностями.

Дверь приоткрылась, и в гостиную заглянула Лиза.

— Дядь, а она уколов боится, — сдала меня вредная девчонка.

— Вон из моей головы, пигалица! — возмущенно закричала я.

Крик перешел в сдавленный писк, потому что мою ногу схватили, прижали коленом к дивану, чтобы не вырвалась, и, быстро протерев салфеткой, сделали-таки укол обезболивающего.

Лизка показала мне язык, повернулась к извергу и повторно сдала меня с потрохами:

— Она считает тебя извергом, но таким крас-и-и-и-вым.

— А ну брысь отсюда, — беззлобно прикрикнул Роман Любомирович, и брошенная мной диванная подушка ударилась о закрытую дверь.

Дверь жалобно звякнула, но устояла. А я получила осуждающий взгляд директора и опустила глаза. Как-то не комильфо, что он знает о моих чувствах, да еще и демонстративно отвергает их.

— Что же мне с тобой делать, горе ты мое, — пробурчал Любомирович, положив мою ногу себе на колени и чего-то там с ней делая.

Боли, кстати, я не чувствовала… как и ноги от щиколотки и ниже. Раздался еле слышный хруст, и я вскрикнула. Хоть и онемело все, но прострелило до самой коленки. Но и это было прощено, потому что за вот такое ласковое, успокаивающее поглаживание этой самой коленки и голени я готова и не такую боль терпеть. Откинулась на подушку и закрыла глаза, представляя, что мужчина моей мечты не из жалости меня поглаживает, а ласкает по-настоящему. Кажется, слишком усердно представляла, потому что поглаживающая рука медленно переместилась выше колена и начала «жалеть» уже бедро.

«Пусть жалеет», — подумала, не особо веря, что это не плод моего воображения. Послышался громкий резкий выдох и поглаживания прекратились. Вот жалости у него никакой нет! А кожа на бедре горела огнем… и не только на бедре. Вообще жарко тут как-то стало. Так вот ты какой, северный олень. В смысле — вот что значит Риткино выражение «хочу до одури». Я такого еще никогда не испытывала. Нет, было, конечно, хорошо, когда Макс целовал, но если он начинал ручонки распускать, то все это «хорошо» куда-то выветривалось. А тут же прямо ломить все тело начало.

— Сита, прекрати, — послышался как издалека голос директора.

Я резко распахнула глаза и поймала себя на том, что тяжело дышу, а рука лежит на бедре, в том самом месте, где только что была его ладонь.

Отдернула руку и попыталась встать.

— Лежи, я еще не закончил, — строго проговорил коварный Роман моего романа и, закусив губу, продолжил возиться с моей конечностью.

А мне стало стыдно! Вот так, вроде ничего не сделала, а стыдно было жутко. Я же теперь все время буду эти прикосновения вспоминать и свою дурную реакцию на них. Лучше бы в конференц-зале меня оставил, сама бы до комнаты доползла. Только дразнит постоянно.

— Ну вот и все. — Мою ногу переложили на диван и встали, собирая в аптечку то, что не понадобилось. — Тебе обед сюда принести или в столовую проводить? — невозмутимо спросил директор.

— В столовую! И я сама дойду, — ответила, вскакивая.

Роман поддержал, чтобы не упала, и, указывая на больную ногу, поинтересовался:

— И как ты себе это представляешь?

М-да, пальцы, половина ступни и щиколотка были перетянуты эластичным бинтом. Но это еще не главная проблема, онемение не прошло, и я не чувствовала ступню. А ходить ногой, которую не чувствую, я не умею.

Меня опять взяли на руки и понесли. Ладно, пусть донесет до столовой, а там кого-нибудь попрошу помочь дойти до общаги.

Меня принесли в столовую и усадили за стол. Вот только столовая была личная директорская, в его квартире!

— А как же столовая? — спросила, глупо «бякая» ресничками.

— А это, по-твоему, что? — улыбнулся Ромочка и вышел.

Вернулся через минуту и водрузил передо мной поднос с едой. И не какой-нибудь там столовской, а как в ресторане. Все красиво оформлено и на красивой посуде. И запах умопомрачительный.

Буркнула «спасибо» и приступила к поглощению кулинарного шедевра, состоящего из бифштекса, гарнира и салата из мелкорубленых овощей. И все это «безобразие» было полито каким-то очень аппетитно пахнущим соусом. А в сторонке ждали капучино и круассаны. Вот кто ему здесь такое готовит, а? Точно не тетя Маруся из столовой!

Директор теперь и моего желудка дождался, когда я начну есть, и опять вышел. Вернулся с точно таким же подносом, уселся напротив меня и тоже приступил к обеду.

Мы всего два дня знакомы, а уже спали на одном диване, несколько раз поругались и вот обедаем вместе. То ли еще будет! Дальше я ела со счастливой улыбкой на губах… до тех пор, пока в столовую ни приперся Руслан.

— Ромка, у тебя совесть есть? — сразу накинулся на брата. — Здесь же Лизок, а ты!

— Так, подожди, я не понял. Что я успел натворить, пока меня не было? — невозмутимо поинтересовался Роман.

— Не знаю, что вы там творили, но моя дочь покраснела и убежала на улицу! — возмущенно заявил Руслан Любомирович.

И мы с директором тоже покраснели. Ничего же постыдного не делали, а покраснели, уткнулись в тарелки и молчим.