Ник Перумов - Алиедора Страница 18

– Но и рассиживаться у стен Венти нам не след, – объявил хозяин Деркоора. – Не теряя времени, с рассветом идём в зажилье. Землю сотворить пусту! Пусть Венти пой– мёт, что за стенами ему не отсидеться. Да, и главное – вы, все! Зорить позволено только землю рода Венти. Упаси вас Ом тронуть хоть колосок в королевских владениях, потому что тогда вас и все Семь Зверей не спасут.

Конечно, за ними пришли. Усталый ратник в помятом шлеме и с наскоро перевязанным лбом. Над замком поднималась заря, и Алиедора, улизнув от бдительного ока няни, скинула мешавшую юбку, чуть поколебавшись, натянула те самые кожаные штаны, зашнуровала куртку и спрятала волосы под берет. Испытанный тесак сам оказался на поясе.

С надвратной башни открывался вид далеко окрест – на лагерь осаждающих, на окрестные сёла, на быстрый Роак. Едва глянув, Алиедора охнула, а пальцы до боли вцепились в рукоять тесака.

Горизонт испятнало дымами. Горело на севере и востоке, полыхало на юге и западе; клубящиеся столбы подпирали безветренное небо, плоскую синеву, показавшуюся Алиедоре в тот миг настоящей крышкой гроба.

– Что… что это такое? – простонала она, ни к кому конкретно не обращаясь.

– А это, доньята, люди сенора Деррано наши сёла жгут, – мрачно отозвался немолодой уже лучник со знаком десятника на рукаве. – За ночь рассыпались, растеклись, что твоё половодье. Теперь лютуют… обозлились, что по зубам от нас получили. Вымещают на серфах, у тех ведь ничего, кроме дреколья.

– А что же мы?!

– А что мы, доньята? Ждём батюшки вашего слова. Что сенор скажет, то нам и сполнять.

Алиедора простояла на башне до вечера. Видела, как в лагерь стали возвращаться конные отряды Деррано, как гнали скот, как вели пленников – словно напоказ, словно хотели похвалиться добычей перед осаждёнными.

«Что же мы медлим, – терзалась доньята. – Почему папа не выведет войско, почему не ударит по этим негодяям? Почему терпит эдакое унижение?!»

– А чего ж тут поделать, доньята? – вздохнул всё тот же десятник. – Я с сенором нашим хаживал не раз и сказать могу, что храбрости у него на десятерых хватит. А только сегодня сила их, не наша. Эвон сколько собралось, почитай, лихой люд со всего Долье. И кондотьерские значки, и прапорцы благородных сеноров. Только королевского штандарта не хватает.

– А наш король? Его величество Хабсбрад? Почему нам на помощь не идёт?

– Идёт, уверен, что поспешает король, доньята. Суров наш Хабсбрад, не любит, когда на меодорских землях чужие непотребство творят. Оттого так Деррано и торопится собрать добычу, покуда королевские роты не подоспели. Может, этого наш сенор и ждёт – подхода королевской помощи.

– Так ведь пока она пришагает, они ж вокруг всё пожгут!

– Не без того, благородная доньята, так ведь серфы – они привычные. Уверен, по лесам разбежались да скотину увели… кто успел…

– Не все успели, – скривилась Алиедора, указывая на уныло влачащиеся цепочки пленников.

– Не все, – пожал плечами десятник. – Только так ведь всегда случается, благородная доньята. Кто поумней – тот в лесу и жив, а кто зад поленился от лавки оторвать – того в колодки забили.

– Их надо освободить!

– Надо… кто б спорил, что надо. Да только не хватит у нас сил. Я простой десятник, а и то разумею. А уж ваш батюшка, благородный сенор, коему я не один год служу, – и подавно то видит. И коль не делает, значит, на то причины имеются…

Причины имелись. Вечером на двор замка упала плотно обмотанная свитком стрела, и Алиедора узнала, что благородный и досточтимый сенор Деррано милостиво соглашался простить обиду и даже отпустить часть пленных, если не менее благородный и досточтимый сенор Венти, с коим его, сенора Деррано, связывала некогда крепкая дружба, согласится немедля выдать молодому дону Байгли Деррано его законную супругу донью Алиедору Деррано. Разумеется, часть пленных и скота сенор Деррано удержит – как возмещение претерпленного его родом убытка.

Отец не рычал, не топал ногами. Просто бросил письмо в огонь и поднялся.

– Я дочерьми не торгую и на серфов не меняю. Вставайте, господа рыцарство. Идём на вылазку.

– Неплохо, сын мой, очень неплохо, – сенор Деррано разок хлопнул Дигвила по плечу. – Добыча многократно перекроет протори.

– Добыча? Отец, но мы ж взяли…

– Много скота, да, но главное – живой товар. – Сенор наставительно поднял палец. – Учись, сын мой, пока я жив. Нет более прибыльной торговли, чем торговля рабами. А уж взятыми на войне – тем более. Нам на рудники требуется пополнение, а остальных с большой прибылью продадим. За вычетом должного донатия в королевскую казну и платы наёмникам – всё равно остаёмся с немалым барышом.

– Я всё понял, батюшка, – почтительно склонил голову молодой Деррано.

– То-то, что понял… Где Байгли? Почему носа не кажет?

– Э-э-э… – замялся Дигвил. Где его младший брат – он знал точно. Выбрав из пленниц одну помоложе, Байгли приволок несчастную в свой шатёр, где сейчас свистели розги и раздавались сдавленные – от вбитого в рот плотного кляпа – стоны.

Младший Деррано получал давно откладываемое удовольствие.

– Опять плёткой размахивает, – хмыкнул отец. – Эх, молодость, молодость! Вот почему нам с тобой ничего подобного не надобно?

– Не могу знать, батюшка, – почтительно отозвался Дигвил.

– Ответа я и не ждал, – заметил сенор. – Вот только…

Последние слова заглушил яростный звон столкнувшейся стали.

Алиедора видела, как это случилось.

Тяжёлые створки распахнулись настежь. Со стен густо полетели стрелы и арбалетные болты, а из отверстого зева ворот вырвался железный поток отцовских рыцарей. Копыта прогрохотали по сброшенному опускному мосту, всадники опрокинули не успевших сомкнуть ряды копейщиков и рвущим и ломающим всё на своём пути клином вонзились в самое сердце вражьего лагеря.

Горло Алиедоры сжал небывалый, неведомый досель восторг. Наши брали верх, наши давили!

В стане дерранцев падали факелы, вспыхивали пологи шатров, вопили люди, задирая головы, хрипло ревели гайто. Алиедора едва не вывалилась из бойницы, стараясь рассмотреть все подробности.

Где-то там сейчас и отец, где – в темноте не разобрать. Падают один за другим штандарты дерранцев, подалась назад их пехота, оно и понятно, силком забранным в войско серфам какой резон помирать? Упёрлись кондотьеры, эти дерутся за свою особую «честь», каковую благородная доньята никогда не умела понять.

Но рыцари Венти секут мечами, топчут копытами, пронзают пиками, у кого они ещё остались. Все, кто мог, бросились на осаждавших. Замок Венти опустел, в воротах сгрудились пешие воины, составив щиты сплошной стеной и ощетинившись копьями – им держать вход до того, как отец Алиедоры не решит повернуть обратно.