Ольга Романовская - В магической тени Страница 18

   - Нужно было настоять на тесте, - пробормотал Брагоньер. - Тогда бы все мои сомнения развеялись. Все сомнения и подозрения. Она казалась искренней, как гоэта, не могла это сделать, но, обладай я такой силой, я бы тоже её скрывал. И показания явно изменили под нажимом. Так, чтобы выгородить её. Как бы то ни было, мне не стоило отпускать гоэту. Оказаться рядом с обоими трупами, быть там же, где случались странные вещи. Я не верю в случайности. Либо она и есть преступница, либо его сообщница. Либо её кто-то использует. Как орудие. При желании и достаточном опыте в магии, такое вполне возможно. В моей практике такого ещё не было, но это не означает, что такого не бывает. Нужно проконсультироваться с преподавателями университета. В любом случае, госпожа Тэр знает гораздо больше, чем рассказала. Что ж, в этот раз я допрошу её иначе. И господин префект уже не вмешается: дело намного серьёзнее.

   Чутьё подсказывало следователю, что он разворошил осиное гнездо.

   Эллина Тэр не давала ему покоя. Все ниточки, так или иначе, вели к ней.

   Преступница или жертва? Инструмент?

   Возможен и ещё один, маловероятный вариант - подстава. Но она же никто, таких в Сатии - десятки. Если только не обладает какими-то скрытыми способностями. Эх, нужно было провести-таки этот тест!

   Перешла кому-то дорогу? Он изучил её биографию вдоль и поперёк - никого. Ничего крупнее бытовых ссор. Мстить ей абсолютно некому.

   Нужно, нужно к ней присмотреться и постоянно держать на виду.

   Потянувшись к чернильнице, Брагоньер быстро набросал пару строк на листе с печатью Следственного управления, поставил свою подпись и приложил личную печать.

   Эллина вернулась из "Белой мышки" с очередной стопкой бумаг на перевод. Другие заказы она пока временно не брала: ночь в тюрьме не лучшим образом сказалась на её душевном равновесии, а без него нечего и думать, чтобы браться за работу. А перевод успокаивал и приносил доход.

   Гоэта с подсознательным страхом ожидала обещанного вызова на допрос, хотя умом понимала, что ей ничего не грозит. Сам Главный следователь отпустил её, подписал бумагу о снятии с неё обвинений. Анабель утверждала, что ей ничего не грозит, что высокопоставленный любовник всё устроил. Действительно, мало найдётся в Сатии людей, чьё слово весомее слова первого префекта. Но Эллина никак не могла успокоиться. Она всё чаще подумывала о том, чтобы уехать из Сатии, отдохнуть, подправить здоровье. Но без разрешения следователя нельзя.

   Перевод не шёл. Гоэта бралась за него снова и снова, но не могла продвинуться дальше первой страницы. Все слова вылетели из головы, внимание постоянно отвлекали различные мелочи. Пришлось со вздохом отложить то, что должно было прокормить её в период безденежья (бывали и такие), и выйти на улицу, прогуляться.

   После ареста, встречая соседей, Эллина каждый раз испытывала смущение и стыд. Все ведь видели, как ей связали руки и затолкали в тюремный экипаж. Такое не забывается, даже если тебя оправдали, всё равно постоянно станут припоминать. Дыма без огня не бывает, раз арестовали, то было за что.

   Подумав, гоэта решила зайти к Гланеру: у него должна найтись бутылочка хорошего вина. А выпить ей не помешает - появится хотя бы мнимое ощущение спокойствия.

   Гланер жил в Тополином проезде, на границе кварталов. Его дом выглядел намного солиднее, чем жилище гоэты, почти особняк. И зачем одному человеку такой большой дом?

   Эллине нравился сад, небольшой, но ухоженный - друг не скупился на приходящего садовника.

   Для чего гоэту сад? Любит он жить на широкую ногу, с юности привык, да и девушки любят цветы. Кроме того, Гланер надеялся вслед за отцом получить дворянство, а, по его мнению, дворянин, даже будущий, не мог жить неизвестно где.

   Калитка оказалась не заперта, и гоэта без труда прошла по выложенной дроблёным камнем дорожке к входной двери.

   Даже в подавленном состоянии Эллине не могла не остановиться перед композицией из солнечных часов (день был сумрачный, так что они не работали) и затейливого узора из ракушек и смальты. Очередная бездумная трата денег, зато необычно и притягивает взгляд.

   Гланера дома не было, но открывшая дверь прислуга знала гоэту и беспрепятственно пропустила её в комнаты.

   - Проходите, я сейчас вам чаю заварю. Господин Ашерин скоро вернётся. У него работа.

   Эллина понимающе кивнула и прошла в гостиную, сняла ботинки и с ногами забралась на диван - друг разрешал.

   Гланер появился через час, когда чай был допит, а последние новости со служанкой обсуждены. Поинтересовался самочувствием подруги, предложил съездить к источникам.

   - У меня нет денег, - вздохнула Эллина. - А брать из банка не хочу.

   - Зато у меня есть. Лин, что ты вечно свою гордость выпячиваешь? Я тебе не посторонний, а друг. Считай подарком.

   - Прости, но я таких подарков не беру: не желаю быть никому обязана.

   - Вот упёртая! В кого ты такая уродилась? А если в долг? Или в долг ты тоже не живёшь?

   - В долг могу, - согласилась гоэта, отхлебнув из чашки сомнительного цвета напиток - успокоительное, приготовленное Гланером. - Я бы на пару недель съездила, никогда ведь там не была...Красиво, наверное. Только это всё мечты.

   Она поставила чашку на стол и спустила ноги на ковёр.

   В гостиной уютно, много разных диковинок из других стран. Сразу видно, вкус у хозяина есть.

   Эллина хихикнула, вспомнив, каким видела обладателя этого хорошего вкуса.

   Гланер любил выпить, не раз напивался так, что свинье стыдно бы стало. Но, надо отдать ему должное, вёл себя прилично, песен не пел, лицом в тарелке не засыпал.

   Разговор зашёл о показаниях, которые гоэт дал следователю. Как и предполагала Эллина, они были правдивы ровно наполовину. Да, провожал, но на ночь не напрашивался, с ней не ссорился. Да, тело гоэта нашла, но Гланера не звала.

   Дальше, по версии друга, Эллина закатила истерику, пожелав немедленно попасть домой. Гланер же якобы убеждал её сначала заявить о преступлении. Очередная ссора - и гоэта сбежала в расстроенных чувствах.

   Друг заставил Эллину вызубрить эту историю, несколько раз пересказать её от своего лица и, изображая следователя, занял несколько каверзных вопросов.

   Гоэта понимала, что его настойчивость и придирчивость оправданы: истинных показаний для подтверждения её невиновности не достаточно, поэтому приходилось заучивать правдоподобные ложные.

   Убедившись, что подруга уже не путается в деталях, Гланер с таинственным видом извлёк из шкафчика два бокала, поставил на стол и отправился в подвал за вином.