Ник Перумов - Эльфийский клинок Страница 18

— О, благороднейший из когда-либо живших хоббитов! Хвала Дьюрину, не иначе, как он сам вложил в тебя эту прекраснейшую мысль! — завопил Торин, подскакивая на постели и отбрасывая одеяло. — Скорее давай ее сюда! Сон отменяется! То есть ты, конечно, спи, а я лучше почитаю!

Торин торопливо стал одеваться.

— Так темно же! — попытался возразить Фолко. — Свечи догорают…

— Ерунда, лучину засветим. — Гном уже отщипывал от сложенных перед камином дров узкие и длинные щепочки. — А вот и подставец есть!

— Ну как знаешь.

И Фолко улегся, с головой укутавшись в одеяло.

Слышно было легкое потрескивание лучины, изредка шелест переворачиваемых страниц, мерное дыхание гнома. Усталость быстро взяла свое, и Фолко вскоре погрузился в мягкий, спокойный сон.

Наутро, пока гном еще спал, к ним в комнату постучал трактирщик, принесший завтрак. Поев, Фолко решил прогуляться.

Коридор вывел его в обширную залу, в главное помещение трактира. В широко распахнутые окна лился яркий солнечный свет. Прямо напротив окна находилась двустворчатая входная дверь, по левую руку — стойка, за ней — темно-коричневые тела древних исполинских бочек; там же помещался небольшой камин. Вдоль длинной стойки выстроились высокие деревянные табуреты, сейчас занятые народом, неторопливо попивавшим пиво, что-то жующим или просто покуривавшим трубки. Справа в стене имелся второй камин, намного больше первого; каминов такой величины Фолко раньше никогда не видел — он имел в поперечнике не менее полутора саженей. Перед этим камином стояли длинные столы, занимавшие середину помещения; вдоль стен и между окнами были расставлены столики поменьше, на два-три места. За стойкой и в зале ловко управлялось двое слуг — один наливал пиво, другой разносил кушанья.

Никто не обращал внимания на замершего в проеме хоббита, и Фолко мог спокойно рассматривать заполнявших залу посетителей. Здесь собралось на удивление пестрое общество — забежавшие в короткий час полдневного отдыха пригоряне в рабочих одеждах соседствовали с важными купцами, с королевскими чиновниками — последних легко было узнать по вышитому на рукавах их камзолов гербу Соединенного Королевства Арнора и Гондора — Семь Звезд и Белое Древо на фоне крепостных стен; а в ночном небе над стенами — яркая Восьмая Звезда, Звезда Эарендила. Потягивали пиво и озабоченные компании гномов в коричневых одеяниях; из брошенных возле их столов мешков торчали кирки — их хозяева направлялись в какие-то дальние копи…

У стойки сидело несколько дружинников Наместника из размещенных недавно в Пригорье конных сотен — под гербом Королевства у них были изображены лошадиная голова и две скрещенные сабли. Все эти когда-то вычитанные или услышанные от иноземцев сведения тотчас же всплыли в голове Фолко, и он, к своему удивлению, подумал, что не так уж плохо разбирается в этом новом для него мире. Однако в дальнем углу он заметил довольно многочисленную компанию крепких, здоровых мужчин зрелого возраста в темно-зеленой одежде, отличавшейся по покрою от надетого на прочих гостях. Их куртки не украшало никаких эмблем; под столом и на лавках вокруг них было небрежно разложено разнообразное оружие — мечи, копья, луки — луков было особенно много; Фолко заметил и несколько круглых щитов, повернутых лицевой стороной к стене.

Он вскарабкался на высокий табурет неподалеку от хлопотавшего по другую сторону стойки слуги и спросил пива.

Не успел он отпить и трети своей кружки, как из темного нутра трактира вынырнул Барлиман. Он казался каким-то успокоенным и словно бы просветленным; в руках он держал стеклянный бокал, полный темно-багровой жидкостью.

«Наверное, вино», — подумалось хоббиту.

Барлиман вышел на середину залы и высоко поднял правую руку. Все умолкли. Хозяин трактира заговорил необычно серьезным и даже несколько торжественным тоном:

— Оставьте на время вашу беседу, дорогие гости. Настал тот час, когда мы каждый день поминаем Великого короля Элессара!

Раздалось слитное скрипение отодвигаемых стульев и лавок. Все поднялись, лица людей и гномов были серьезны и задумчивы. Каждый держал в руке бокал вина или кружку пива. Трактирщик продолжал:

— Он не раз бывал здесь, оказывая нам высокую честь своим присутствием. В те годы, когда немногие герои вели неравный бой с Завесой Тьмы, трактир моих предков не раз предоставлял ему и кров, и пишу.

Рука хозяина указала куда-то в угол. Фолко скосил глаза, но за плотно стоящими людьми не смог ничего рассмотреть.

— Он был велик и светел, — продолжал хозяин, — его мудрость была глубока и всепроникающа. Пусть же помнят о нем люди и рассказывают о нем добрые сказки своим детям! Пусть будет легок каждый его шаг там, в иной жизни, за Гремящими Морями!

Трактирщик прослезился. Фолко оглядел залу и, к своему удивлению, заметил, что многие отводят взгляды и тяжко вздыхают. Однако хоббита озадачили старательно прикрытые насмешливые полуулыбки, которыми обменялись вставшие вместе со всеми люди в зеленом.

— Выпьем, друзья! — поднял бокал Барлиман. — Пусть вечно зеленеет трава на его могиле, на могиле Великого короля Элессара!

Все дружно повторили его последнюю фразу и поднесли к губам бокалы и кружки, осушая их до дна. Фолко поймал себя на том, что и у него запершило в горле, и он поспешил сделать хороший глоток в память Великого Короля.

Трактирщик постоял немного посреди залы, затем вздохнул и вышел через ведущую в глубь дома дверь. Гости неспешно расселись, и вскоре вновь потекла неторопливая, добропорядочная беседа…

Только теперь Фолко смог увидеть то место, на которое в продолжение своей верноподданической речи указывал трактирщик. Возле камина, у стены примостился небольшой стол, покрытый белой скатертью и огороженный невысокой чугунной решеткой тонкой работы. Возле стола стоял чуть отодвинутый в сторону стул с небрежно брошенным на спинку поношенным серо-зеленым плащом. К столу был прислонен резной деревянный посох с костяной ручкой, а на белой скатерти подле высокой кружки лежали потертый кожаный кисет и небольшая кривая трубочка. Казалось, что хозяин этих вещей на минуту отошел в сторонку и вот-вот покажется. Заинтересованный хоббит подошел поближе.

Над столом в пышной раме, под стеклом, висел старинный пергамент, написанный, как и многие другие документы времени Великого Короля, на Всеобщем и Староэльфийском языках. Текст пергамента гласил: «За услуги, за честь и мужество дарую владельцу трактира „Гарцующий Пони“ Барлиману и всем потомкам его право торговать и жить безданно, беспошлинно, и да будет так, пока стоит Белое Древо. Настоящим также подтверждаю, что подарил хозяину трактира свои плащ, кисет, трубку и посох, дабы никто не усомнился в их подлинности. Дано в год восьмой Четвертой Эпохи. Пригорье, собственноручно — Элессар Эльфийский. Король Арнора и Гондора».