Антон Грановский - Кольцо викинга Страница 18

Егор отпил кофе и прислушался к негромкой песне, доносившейся из динамиков.

Волку так холодно зимой.Волком, хоть волком, ты вой.Пустите бедного домой!Сяду я к жаркому огню,Мяса съем, чаю попьюИ всем бесплатно подарю:

Все небо, все звезды, все камни, все сосны,Все, обо что волки точат зубы.Хочется в теплую кровать,Хочется жить, а не ждать.Люди, пустите ночевать.

Волчок усмехнулся. «В теплую кровать ему хочется. Да кто ж тебя пустит, зубастый? Нет, брат… Таким, как мы, приходится выживать, а не жить».

Егор допил кофе, подозвал официантку и заказал еще чашку и еще один кусок чизкейка.

Музыка играла негромко, но чуткий слух Волчка различил отдаленный и приглушенный стенами кафе лай бродячих собак. От лая этого ему сделалось слегка не по себе. К собакам Егор относился странно: иногда они казались ему почти собратьями, а иногда он испытывал к ним ненависть. По всей вероятности, ненависть эта была заложена на генетическом уровне, и симпатия — тоже. Как ни крути, а когда-то давно собаки тоже были волками. Тогда они еще не умели подобострастно вилять хвостами при виде Хозяина, который пришел, чтобы бросить им обглоданную кость.

Егор успел осушить четыре чашки кофе и съесть три куска сырного пирога, когда позвонил Дронов.

— Ты еще в кафе? — уточнил он.

— Да, — ответил Егор.

— У меня есть информация, которая тебя интересует. Оставайся на месте, я скоро буду.

Дронов не обманул. Спустя пятнадцать минут он появился в кафе, быстро прошел к столику, за которым сидел Егор, уселся в кресло, а затем достал из кармана плаща сложенный лист бумаги и положил его перед Егором.

— Это все, что удалось узнать, — прокомментировал он, глядя на Волчка своими черными, проницательными глазами.

Егор взял листок, развернул его и пробежал по строчкам взглядом. Вот что он прочел:

«МЕРЦАНИЕ» — совместная секретная программа ФСБ и МВД. Цель — поиск и изучение средств манипулирования сознанием. Применение — вербовка агентов, извлечение информации на допросах, влияние на большие массы народа.

В ходе экспериментов применялись различные химические средства (вещества нервно-паралитического действия, галлюциногены, психотропные препараты и т. д.), а также электросудорожная терапия, электрический разряд при которой превышал терапевтический в 30–40 раз.

Участников экспериментов непрерывно в течение нескольких месяцев вводили химическими средствами или электрическими разрядами в коматозное состояние и при этом заставляли прослушивать записанные на магнитофонную ленту и многократно воспроизводимые звуки или простые повторяющиеся команды. Целью данных экспериментов была разработка методов полной переделки личности.

Сохранившиеся документы ФСБ указывают на то, что программа ставила целью исследование воздействия химических, биологических, радиологических и генетических методов на сознание. В частности, изучались такие темы, как: расстройство памяти, дискредитация человека его поведением, методы выпытывания информации, внушаемость, создание у человека чувства зависимости, полное подчинение группы людей приказам лидера.

В 2007 году проект вышел на новый уровень, и в ходе экспериментов стали применяться так называемые спиралевидные зеркала. Побочным эффектом программы явилось морфологическое и генетическое изменение испытуемых, а также — по непроверенным данным — проникновение в реальность, отличную от нашей.

В настоящее время проект закрыт, сотрудники секретного исследовательского центра распущены.

По имеющимся сведениям, программа существовала с начала 2000-х годов и была закрыта в 2009 году. ФСБ намеренно уничтожило ключевые файлы программы, что значительно затруднило расследование ее деятельности специальным секретным комитетом Государственной думы в 2010 году.

Егор отвел взгляд от листка бумаги и посмотрел на Дронова.

— Тут написано, что комитет Госдумы вел специальное расследование, — сказал он.

— Совершенно верно. Однако расследование не дало результатов. Кроме того, несколько членов комиссии погибли при странных обстоятельствах.

Егор потер пальцами усталые глаза.

— Черт знает что такое, — проговорил он. — Затем отнял руку от лица, снова взглянул на Дронова и спросил: — Что насчет Ребуса?

— Настоящее имя Ребуса — Ренат Рустемович Агадамов. «Ребус» — это позывной, который он когда-то использовал.

— Кто он?

— Один из кураторов проекта «Мерцание». Бывший полковник ФСБ. Официально Ребус-Адагамов был отправлен в отставку полтора года назад. Он пытался спасти программу «Мерцание» и ради этого пошел на меры, которые показались его коллегам неприемлемыми.

— Неприемлемыми? Даже для ФСБ?

— В ФСБ работают разные люди, Волчок, — спокойно напомнил Дронов. — У некоторых из этих людей есть свои представления о целях и о средствах их достижения.

— Где сейчас этот Ребус?

— Официально он занимает должность гендиректора фирмы «Косметикон». Офис фирмы находится недалеко от станции метро «Пролетарская». Точный адрес узнаешь из справочника.

Дронов достал из кармана зажигалку, взял листок, сложил его вдвое и поджег с угла. Дождавшись, пока пламя охватит весь листок, бывший фээсбэшник бросил его в пепельницу. Потом взглянул на Егора и сказал:

— Ты должен мне еще десять тысяч.

— Да, знаю.

Волчок сунул руку в сумку, достал заранее подготовленную пачку и передал ее под столом собеседнику. Дронов быстро пересчитал купюры, кивнул и затолкал пачку в карман плаща.

— Рад был встретиться, Волчок, — сказал он после этого, с легкой полуулыбкой глядя на Егора. — Как твои дела?

— Нормально, — ответил Егор и протянул собеседнику руку. — Спасибо за помощь.

— Всегда пожалуйста, — ответил тот, пожимая кисть Егора своими холодными пальцами. — Обращайся, если что.

Дронов поднялся из-за стола и быстро покинул кафе.

Забравшись в черный «Мерседес», Сергей Павлович достал из кармана мобильный телефон, пробежался пальцами по клавишам и поднес его к уху.

— Это я, — произнес он в трубку. — Рыбка съела наживку.

Затем выслушал ответ, нахмурился и сказал:

— Это уже ваши проблемы. Я свою часть работы сделал.

Он отключил телефон и убрал его в карман плаща. Потом посмотрел на освещенное окно кафе, в котором виделся силуэт сидевшего за столом Егора, и тихо проговорил: