Блистательный Двор - Мид Райчел Страница 18

С этим учением я была знакома не понаслышке: данная тема активно обсуждалась в светских салонах. Было принято изумляться такому, а потом отвергать, как нечто дикое, и сетовать на людское невежество. Я приоткрыла дверь, но замерла, когда мой взгляд упал на Миру. Девушка жадно слушала преподавателя, впившись взглядом в мистера Брикера. Аланзане пользовались в Сирминике огромным влиянием.

Но я не стала задумываться о том, сталкивалась ли Мира с ними прежде, и невольно залюбовалась точеными чертами ее лица. Ее красота притягивала взгляды, а сдержанность и бесстрашие делали Миру невероятно таинственной и притягательной. Мне с ней никогда не сравниться. Неужели в этих поразительных темных глазах скрывалась мрачная тайна? Что она действительно была любовницей Седрика?

Недавнее отвратительное чувство снова начало подниматься во мне, но я сумела подавить ревность. Распахнув дверь, я ворвалась в гостиную и села на кушетку, надеясь, что запах ветивера с моего платья уже выветрился.

Глава 6

В последующие месяцы я почти не видела Седрика. Но я была постоянно занята, и поэтому мне оказалось нетрудно оттеснить мысли о Седрике в самый дальний уголок сознания. Туда же я складывала и кое-что другое: воспоминания о родителях и мысли о том, как бабушка должна обо мне тревожиться. Я приказала себе думать о прошлом как можно реже. Только изредка, поздно ночью, когда я ворочалась в кровати без сна, я могла навестить эти темные закуты собственной памяти.

Тем не менее, за исключением таких мрачных моментов, мое пребывание в Блистательном Дворе вскоре стало самым счастливым периодом моей жизни. Несмотря на плотное расписание, бесконечные тренировки и занятия, я наслаждалась дотоле не знакомой мне свободой. Я гуляла по территории поместья с легким сердцем, пьянея от мысли о том, что могу делать все что пожелаю. Каждый день передо мной открывался целый мир!.. Конечно же, за мной следили – но отнюдь не так пристально, как в Осфро.

Однако я часто сталкивалась с различными трудностями.

– Эй, ты готова… Что ты натворила?

Я повернулась к Тэмсин и Мире, которые вбежали на кухню. Хотя нас уже восемь месяцев обучали аристократическим манерам, мистрис Мастерсон хотела, чтобы мы (или некоторые из нас) не забывали о своем скромном происхождении. Это выливалось в поручения по домашней уборке. К примеру, сейчас я мыла посуду.

Девушки бросились ко мне и заглянули в медный котел, который я тщетно пыталась отскрести от накипи.

– Что это? Точно, щелочь! По запаху понятно. – Не дожидаясь моей реакции, Тэмсин подхватила котел и выплеснула его содержимое в бадью с помоями. – О чем ты только думала?

– В нем что-то сгорело, и отмыть его никак не получалось. Я видела, как ты выводила щелочью пятно с платья, и решила…

– Молчи! – приказала Тэмсин. – Больше ни единого слова! Не хочу тебя слышать!

Мира взяла тряпицу и протерла внутреннюю сторону котла.

– Все отошло, а щелочь была там недолго и ничего не успела испортить.

Я торжествующе воскликнула:

– Значит, у меня получилось!

– Можно было налить в него воду и поскрести с лимоном. Результат был бы тот же, а риска – гораздо меньше. – Тэмсин схватила меня за руку и принялась рассматривать кисть. Кожа на запястье покраснела от щелочи. – Адова пропасть! Быстро вымой ее водой. У тебя самые нежные пальцы в «Голубом ключе». Не губи их почем зря!

У самой Тэмсин руки хранили следы работы прачкой, что ее бесконечно раздражало. Она постоянно мазала их увлажняющими кремами, стараясь устранить нанесенный ущерб или хотя бы свести его к минимуму.

Мира забрала у меня фартук и повесила на место, а Тэмсин придирчиво меня осмотрела.

– Вроде бы все остальное в порядке. Платье цело. Да и пучок у тебя получился на редкость удачно. Тебе помогали?

Я пригладила волосы, обидевшись на ее подозрительность.

– Мы живем в одной комнате. Считаешь, в спальню кто-то прокрался, чтобы сделать мне прическу?

– Это не я, – быстро вставила Мира, поймав на себе взгляд Тэмсин. – Аделаида добилась большого успеха. Я видела, как она недавно складывала покрывало – на нем практически не было морщинок.

Я открыла дверь. Подруги ринулись вслед за мной.

– Прекратите, вы обе! У нас выдался свободный день! Даже если бы мои волосы растрепались, это бы не имело никакого значения!

Тэмсин задумчиво прищурилась.

– Нет, что-то сегодня не так, иначе мистрис Мастерсон не приказала бы нам собраться в бальном зале. Обычно в этот день его как раз убирают.

Моя задержка из-за посуды привела к тому, что мы пришли последними, хоть еще и не опоздали. Странно, но мистрис Мастерсон не сделала нам замечания. Она деловито распоряжалась лакеями, которые устанавливали у стены длинные столы. В центре зала мы увидели расстеленные на полу покрывала, на которых сидели подопечные «Голубого ключа».

– Что случилось? – поинтересовалась я у Розамунды.

Она посмотрела на нас со своего лоскутного покрывала с голубыми цветами.

– Понятия не имею. Мистрис Мастерсон велела нам ждать здесь.

Мы с подругами в недоумении прошли к свободному покрывалу – огромному, пушистому, в красную и желтую полоску. Вокруг нас гудели голоса: другие девушки переговаривались и недоуменно переглядывались между собой.

Тэмсин простонала:

– Проклятье! Знала ведь, что надо надеть платье для посещения церковной службы!

– Думаешь, в зале устроят службу? – удивилась я.

– Нет. Наверное, нам придется сдавать какой-нибудь экзамен! Вот она – неожиданная проверка! Может, насчет того, как принимать гостей и быстро организовать вечеринку. – Тэмсин указала на двери. – Смотрите-ка, еда!

Порог зала переступили трое мужчин в простой одежде. Они тащили тяжелые подносы с блюдами, которые мистрис Мастерсон велела им расставить на столах. Когда домоправительница сняла с блюд крышки, я даже с такого расстояния различила, что на них разложены маленькие сэндвичи и фрукты. Слуги покинули зал, но вскоре вернулись с новым грузом угощения, а также со стопками тарелок и с ворохом льняных салфеток. Сперва я предположила, что Тэмсин дала волю паранойе – но теперь стало очевидно, что еды здесь гораздо больше, чем потребовалось бы для нашей группы. Когда буквально столы ломились от яств, слуги удалились.

Мистрис Мастерсон застыла у дверей с выжидательным выражением лица.

– Проклятье! – прошипела Тэмсин. Она втянула ноздрями воздух, и взгляд у нее стал решительным, как у генерала, который готовится к сражению. – Ладно, девочки. Мы победим. Мы справимся лучше всех, потому что другие вообще ничегошеньки не поняли! Тугодумки! А у нас – фора. Вспоминайте, как нас учили встречать незнакомых гостей на приеме. Прокручивайте в голове допустимые светские темы. Погода. Приближающиеся праздники. Про животных тоже можно болтать. Никакой религии и политики, не считая одобрительных высказываний о короле и его последних решениях. Выглядите величаво: кто знает, каких знатных персон откопала старая перечница? Помните об осанке и…

Но благоразумие Тэмсин исчезло, и она издала в высшей степени не величавый вопль. В следующее мгновение она уже вскочила и понеслась через весь зал. И она оказалась не единственной. Другие тоже не усидели на месте, а гул голосов превратился в настоящую какофонию. Девицы радостно верещали и взвизгивали. Посмотрев на двери, я обнаружила, что в зал входят незнакомые люди, которых нельзя было причислить к благородным и знатным особам.

Мои товарки ныряли в толпу, захваченные водоворотом объятий и слез.

– Это их родные, – пояснила Мира.

Мы с ней единственные остались сидеть на покрывале. Мира улыбнулась шире, когда на наших глазах Тэмсин повисла на шее у массивного рыжебородого здоровяка. Рядом с ним стояла усталая худая женщина, а к ней жались трое детей с огненно-рыжими шевелюрами. Двоим – девочке и мальчику – было лет по пятнадцать. Третьей оказалась совсем маленькая девчушка. Тэмсин подхватила сестренку на руки как пушинку и попыталась одновременно обнять остальных родных, что вызвало веселую путаницу. На лице Тэмсин не было и тени хитрости. Никакой расчетливой оценки ситуации. Жесткий контроль, который держал ее в напряжении, напрочь улетучился. Сейчас ее эмоции были чистыми и неприкрытыми. В девушке ощущалась легкость, которая показала мне, что до этой минуты я толком не понимала, какой на Тэмсин лежал груз.