Девятый вал I: шторм судеб - Александр Спиридонов Страница 18

сочтены. Нужен был план. Идти в лобовую атаку бесполезно. Разум его все еще одурманен, а пальцы не способны даже сжаться в кулак. «Время также против меня. Помощь извне ждать не приходится. Ласкелар — единственный кто видел, как я ухожу в этот дом. Конечно, он сделает все, чтобы никто об этом не узнал. Ну что ж, мне даже самому интересно, как я выберусь, но я выберусь», — думал Мелех.

Обводя взглядом свою комнату, он приметил небольшую ярко горящую свечку, которая стояла на столике у кровати. Подойдя к ней, он специально провел по ней рукой и ощутил жгучую боль от огненных язычков. «Он обманывает мои глаза и уши, но боль, скорее всего, настоящая, и это правда огонь», — продолжал гонять мысли у себя в голове Мелех.

— Чем тебя привлекла твоя же свеча?

Брови Мелеха удивленно нахмурились: «Если для него все это иллюзия и он сам в ней находится, то откуда старик видит все, что тут происходит?» — Хм, репнату ты поднял с пола, и она могла встроится в иллюзию, но как ты понял, что здесь горит свеча?

Незнакомец подошел к книжному стеллажу и стал перечислять их названия одно за другим и ровно в том порядке, в котором они шли. Затем присел и заботливо поправил книгу, стоявшую на нижней полке, ту, что сегодня утром случайно задел ногой Мелех, когда собирался покидать свою каюту. Сомнения окутали разум адмирала Армады. Он хорошо знал ботанику, но о таких мощных галлюциногенах не слышал уж точно: полная иллюзия звуковых и визуальных ощущений, которая не развеивается спустя время. Названия книг, перечисленных стариком, объяснить было можно: Ласкелар часто посещал каюту Мелеха и мог передать названия и порядок книг старику, но та книга, которую он опрокинул сегодня утром, точно не была известна Ласкелару, ибо он отправился в Ландау задолго до Мелеха.

— Большая у тебя библиотека, а так и не скажешь, что ты любитель….

Мелех сжал масляную свечу двумя предплечьями и швырнул в книжный стеллаж, прерывая речь чародея. Огненный шквал мгновенно охватил книги, создав стену из огня. Черный, как ночь, дым заполнил каюту адмирала, как вдруг вновь начал распадаться на

песчинки, закручиваясь в золотом торнадо. Когда вихрь распался, Мелех снова оказался в каменном карцере и вновь увидел сидящего перед зеркалом незнакомца.

— Ты уже понял, что это не галлюциноген, а теперь просто отказываешься верить. Мелех есть Мелех. Твой разум и вправду не сломить, ты до последнего верен себе. Обычному простолюдину стоит показать фокус с пальцем, — Чародей согнул фалангу большого пальца правой руки и приставил его к фаланге большого пальца левой руки, имитируя распространенный детский фокус. — И они уже верят, что ты Бог, а ты увидел восставших мертвецов, живые цепи, перемещался между пространством и все еще считаешь, что это заговор? Восхищен, а вот чем: твоей стойкостью или глупостью — ещё не решил.

— Брехня, все можно объяснить. Ласкелар выдал тебе сведения, а ты ими воспользовался, грамотно воссоздав локации.

Чародей, смотря на пирата, как учитель смотрит на надоевшего ученика, что в сотый раз провалил диктант, наклонил голову и бросил взгляд на стену. Железная цепь вновь, словно стрела, вырвалась из стены и пронзила руки Мелеха в тех же местах, что и раньше, заканчивая свой марш-бросок на противоположной стене. Резкая боль от сломанных костей и разорванных мышц пронзила тело морского дьявола. Сдерживая крик и тяжело удерживаясь на ногах, он продолжал с яростью смотреть на чародея, и лишь звуки падающих капель крови разбавляли напряженную тишину.

— Я решил: все-таки глупостью, — с горестью сказал седовласый незнакомец. — Ладно, не суть; если честно, все это нужно, лишь чтобы твои мозги не спеклись от переизбытка информации, которую я тебе покажу, но ты весьма и весьма упрям, так что, надеюсь, справишься и так.

— Что ты задумал и кто ты, черт побери, такой?

— Оу, ну, наконец-то, ты начал задавать правильные вопросы, но раскрывать все карты сейчас нет смысла, ибо не уверен, что твоя память не покинет тебя в конце моих стараний.

— Можешь пытать, сколько хочешь, меня не сломить! — яростно выкрикнул Мелех.

— Физически — да, а вот ментально… Я долго думал, что с тобой сделать. Я не могу повлиять на твою волю, но могу помочь тебе самому ее изменить. Представь хищника, любого: змею, тигра, акулу — без разницы, — активно жестикулируя, возбужденно продолжал чародей. — Убийство в их крови — такова их природа, такими их создали. Но что, если каждый из них ощутил бы ту боль, которую причинил? Прожил жизнь, которую сам и прервал, прочувствовал каждой клеточкой то, что сам натворил? — Чародей встал и подошел к

Мелеху практически вплотную. — Как ты считаешь: они бы убили снова? — будто шепотом проговорил все еще не представившийся старик.

— Да, такова их природа, — ответил Мелех.

— Но как же они будут жить? Убивать им нужно, чтобы выживать, искать пропитание?

— Не все животные убивают ради пропитания, глупец. Некоторые из хищников демонстрируют таким образом свою власть в стае — демонстрация доминирования. Почти как люди, — усмехнувшись, сказал Мелех

— Абсолютно правильно! — зловеще и восхищенно, будто сумасшедший старик, закричал чародей. — Почти как люди! Но вот только одно «но»: хищники есть хищники, такова их природа. Убийство ради еды либо власти, хоть сто раз пусть прочувствуют боль, что причинили. От природы не уйдешь: не убьешь — значит, слабый, а слабый хищник умирает быстро! Не убьешь — не поешь, и конец тот же. А вот люди. Может ли изменится человек? Его природа иная: вы не рождаетесь хищниками — вы ими становитесь. Жизнь делает из вас хищников. Как только вы попадаете в общество, живущее по звериным законам, вы начинаете им следовать, и тут все точно так же: не убьешь — значит, слабый, а слабый человек умирает быстро! Но что, если бы человек ощутил ту боль, что причинил? Боль не только физическую, но и моральную; что, если он ощутит, как пираты нападают на дом и убивают семью у него на глазах; что, если он увидит, как бандиты врываются в дом его родителей и насилуют мать, пока режут отца? Что если он ощутит боль каждого, кого убил? А, Мелех, что, если ты проживешь последние дни всех, кому причинил боль? — с оскалом маньяка продолжал чародей. — Эти сотни человек, которых ты лишил жизни, которые бросились со скалы, не найдя в себе силы жить после убийства семьи. Ты ощутишь все, что ощущали они, будешь помнить каждую секунду их жизни и не