Юлия Федотова - Наемники Судьбы.Пенталогия Страница 18

Эльф вернулся наутро, грустный и утомленный ночным переходом. Он принес дурные вести. Кланы объединились и теперь собирают войско. Но война будет объявлена не Инферну, а роду человеческому.

– Аэлле очень довольна. Радуется, что не пришлось вас оговаривать. Она сказала, что вернулась, узнав о войне. Тоже ложь, но не такая страшная.

– Вот и прекрасно, нет худа без добра. А почему ты не остался со своими?

– Я?.. – Аолен смутился. Он и сам не знал ответа на вопрос дисы.

Зато Энка знала:

– Да потому что сехальскому ослу ясно: ктото нарочно стравливает людей с эльфами. Значит, надо не воевать, а найти этого паразита и прикончить. Поэтому Аолен с нами. Но чего ради мы ввязались в это дело, тролль меня раздави, не пойму!

– Хельги так хочет, – пожала плечами диса. – Лично мне нет дела ни до людей, ни до эльфов.

– Хочу, – подтвердил тот. – Я хочу как минимум получить диплом, а пока идет война, это невозможно. Значит, надо посодействовать ее прекращению.

– А как максимум? – Аолена заинтересовали жизненные планы сприггана.

– Сдать на магистра, остаться в Уэллендорфе и изучать электричество.

– Что изучать? – Энка была несильна в естественных науках.

– Электричество. Это такая сила.

– Ты же терпеть не можешь магию!

– Магия тут ни при чем. Видала молнию? Это электричество. Или в море есть рыба скат. Она умеет убивать электричеством.

– О! – оживилась Энка. – Это интересно! Значит, если овладеть этой силой, тоже можно будет убивать?

– Тьфу! – отвернулся Хельги. – Тебе лишь бы убивать. Больше ничего не интересует.

– Меня интересует архитектура. А убиваю я по необходимости, и не моя вина, что необходимость возникает слишком часто.

– Убивать за деньги аморально! – ни с того ни с сего заявила Меридит.

– А самато ты!

– А мне можно. Я диса. Дисы созданы для войны.

– У тебя какаято извращенная логика, – осудил напарницу Хельги.

Явно зашедшую в тупик беседу прервало жалобное поскуливание.

– Хельги! Твой принц пищит! Распакуй его, что ли, – попросила Энка, – может, ему в кусты надо? Давно ведь сидим.

– Попозже, – отмахнулся спригган, – мне сейчас лень.

– Вот так я и знала! Завел заложника, а пасти его должен неизвестно кто!

Над пленником сжалился Аолен. Развязал, вытащил кляп, выгулял в кусты и учинил обстоятельный допрос – просто так, лишь бы убить время, пока варится суп, неожиданно затеянный сильфидой.

И ходе допроса выяснилось следующее.

Зовут пленника ЭдуардКаролХенгист, он наследник Ольдонского престола, лет ему шестнадцать, проживает при папашином дворе, а направлялся в распоряжение своего дяди, герцога Эттесского, дабы постичь воинскую премудрость в боях с проклятым Инферном. Армия упомянутого дяди стоит у истоков реки Венкелен в ожидании нападения врага.

– И что, твой дядя тебя любит? Он согласится дать за тебя выкуп? – заинтересовалась Меридит.

– Да он… Он вздернет вас на первом же столбе!

– Ясно, не любит. Не пойдем к дяде, – заключила диса. – В Ольдон мы тебя тоже не поведем, уж извини, ты того не стоишь, чтобы тащиться в такую даль. Отпустить тебя нельзя. Короче, если не придумаешь, чем можешь быть нам полезен, придется с тобой распрощаться. В смысле навсегда.

– Может, стирать умеешь? – подсказала Энка. – Или суп варить?

Принц задрожал от страха и унижения.

– Вы мерзкие, гнусные твари, – выговорил он, стуча зубами, – отвратительные нелюди! Мой отец жестоко отомстит за меня! На краю света, даже в самом Инферне настигнет вас его карающая рука! – Постепенно юноша воодушевлялся и говорил все красноречивее. – Придворные маги проклянут ваш поганый род до седьмого колена! О, вы не знаете силы ольдонских магов! А мой воспитатель, великий воин Гилберт Навейский, сотник Белых Щитов Кансалонской гильдии, победитель гоблинов АльОркана, он уже сейчас, наверное, идет по следу…

– Ктокто?!! – завопили Хельги, Меридит и Энка в один голос – Кто твой воспитатель?!

– Гилберт Навейский? Зубастый Гил?..

– Ох, я не могу! Ну надо же – воспитатель!..

– По… победитель АльОркана! Сотник!!!

Все трое впали в безудержное веселье, озадачив принца и эльфа в придачу.

– Гилберт Навейский, он же Зубастый Гил, – это наш походный кашевар, – сквозь смех пояснил Хельги. – В Гильдии он состоит, но сотником никогда не был, а уж идти по следу… ох, ну если стадо коров прогонят…

– Надо его найти! – вскочила Энка. – Хочу поесть нормально! Этот мой суп – сущие помои!

– Здрассте вам! – рассердилась диса. – Все утро потратили на твой суп, а он, оказывается, помои!

– Уж извини! Ято как раз сотник, а не кашевар!

Принц разрыдался.

Энка дружелюбно похлопала его по спине.

– Ладно, не реви! Не будем мы тебя убивать, раз уж ты воспитанник Гила. Можно сказать – свой человек! – хихикая подтвердила диса. – Только придется выполнить коекакие формальности. Времена сейчас неспокойные, ты должен это понимать. Нам не надо, чтобы ты сбежал и начал болтать.

– Какие формальности? – смиренно прохлюпало Его Высочество. Он догадался, с кем имеет дело. Воспитатель любил рассказывать о боевых подвигах наемников из Гильдии. О своих собственных он, правда, умалчивал, не иначе из скромности, зато часто в его повестях фигурировали трое дэвов (так на атаханском языке называли нелюдей) страшной силы и свирепости. Теперь у принца не осталось ни малейшего сомнения, что речь шла именно о пленивших его существах. Все описания совпадали в точности.

– Придется взять тебя в Гильдию учеником, – пояснила диса, скептически разглядывая хлипкую фигуру пленника, – карьеру ты, конечно, не сделаешь, но зато принесешь некоторые клятвы и обеты…

Те, кто подобно Хельги, Меридит и Энке вступали в Кансалонскую гильдию обученными воинами, должны были лишь провести показательный поединок, подтверждающий квалификацию, и подписаться под Уставом.

Почему так не повезло ученикам – неизвестно, но с них полагалось брать такие страшные клятвы и обеты, а нарушение их грозило такими бедами, что очень немногие решались принести их по доброй воле.

Принц благодаря воспитателю был прекрасно осведомлен обо всех правилах Гильдии, в том числе касающихся учеников, но это его не остановило. Гильдия давно стала его тайной романтической мечтой, поэтому теперь он проявил неожиданный для всех энтузиазм.