Татьяна Устименко - Суета вокруг кота Страница 18

Милославский торопливо захлопал себя по бокам, а затем вытащил из кармана брюк странный прямоугольный предмет, называемый им сотовым телефоном, нажал на нем какую-то кнопку, и…

— Иван Севастьянович, беда у нас приключилась! — Из прибора полился захлебывающийся от волнения стариковский голос. — Скинхеды вашу лабораторию разгромили!

— Когда, какие скинхеды? — буквально остолбенел доцент.

— Да с час назад, — уведомил невидимый собеседник. — Ужас что натворили и как наследили, я милицию вызвал, они сейчас тут осмотр проводят…

— Полицию, а не милицию! Пора бы уже и запомнить, Митрофаныч, — поморщился Иван и, прикрывая рукой телефон, отрывисто бросил в ответ на мой заинтересованный взгляд: — Это наш сторож институтский, Василий Митрофанович, по кличке Джинн.

— Ага, — поддакнула Таня. — Стоит кому-то где-то открыть бутылку, и Митрофаныч тут как тут!

— Я знаю, что он тайком любит к бутылке прикладываться и почудить мастак, но придумать подобное!.. — недовольно мотнул головой Иван. — Какие, к чертям собачьим, скинхеды? Откуда они взялись в лаборатории с сейфовой дверью?..

— Ну-ка дай! — внезапно осенило меня. — Кажется, я все поняла… Куда говорить?

Ошеломленный Милославский отдал мне телефон. Я приложила его к уху и спросила:

— А скажите, господин Митрофанович, эти скинхеды вошли в лабораторию или, наоборот, из нее же вышли?

— Вышли, вышли, милая барышня! — обрадованно зачастил глухой, дребезжащий голос. — Уж не ведаю, откель они в лаборатории взялись, видать, сидели в ней с прошлого дня. Я за другую смену не отвечаю. Да только сегодня они дверь стальную изнутри выломали, по этажам промчались, входную стеклянную дверь разбили, мимо меня бегом на улицу, и поминай как звали — только я их и видел! Сигнализация сработала, я милицию вызвал, а она уже…

— И как выглядели эти скинхеды? — Я устала от бесконечной болтовни сторожа и поэтому перебила его самым бесцеремонным образом. — Случайно, не три ли здоровенных бугая в кожаных жилетках со стальными клепками?..

— Ага, точно так! — обрадовался Митрофанович. — За два метра ростом каждый, рожи синюшные бандитские, с ножами. Один — лысый, второй — патлатый, а третий, срам говорить, — с косами длинными, будто девка!..

— Тролли! — ахнула я, оборачиваясь к Анриэну. — Мидирские боевые тролли! Наверное, они следом за нами прошли через арку в доме Сабиниуса, но, к счастью, попали не сюда, а в место расположения второй рамки. Как и сам мэтр…

— Митрофаныч, а кота ты там, случайно, не видел? — надрывно закричал Милославский в телефон, выхватывая его у меня из рук. — Серого такого, полосатого?

— Не видел, Иван Севастьянович, вы уж извиняйте, если чего! — повинился сторож. — Обезьянок в лаборатории у Клавы смотреть ходил, это было, каюсь, виноват. А котов у нас — нема…

— Тьфу! — разочарованно сплюнул доцент. — Он бы еще про белых мышей вспомнил…

— У вас там и мыши есть? — насторожилась я.

— Полным-полно, целых три клетки! — брезгливо скривилась Татьяна. — Я их боюсь!

— Нам нужно самим попасть в институт и немедленно во всем разобраться, — потребовала я. — По свежим следам. Проведите нас туда, ибо если наши тролли попали в ваш мир, то даже страшно подумать, сколько бед они смогут здесь натворить…

— Такие опасные? — недоверчиво приподняла бровь Таня. — Типа наших уголовников-рецидивистов?

— Лучше тебе с ними не встречаться, — усмехнулась я. — Уж поверь мне на слово. Не знаю пока, кто из наших послал их за Маврикием и Светочем, но церемониться с людьми эти тролли не станут. Если придется — по трупам пройдут! В общем, считайте, будто у вас тут объявилось настоящее мировое зло или нечто похуже! — совершенно будничным тоном объявила я.

Нижняя челюсть Горской открылась сама собой, поразмыслила и захлопнулась обратно.

— Очень злое? — робко спросила она.

— Вселенское! — с печалью подтвердила умудренная многочисленными драками и разборками я.

— И… что делать станем? — занервничал Милославский.

— Ну как же? — почти удивился Анриэн. — Теперь наша прямая обязанность найти оное мировое зло, точнее — всех троих троллей, а затем в традициях вашего мира объявить ему меморандум, пленум и тотальную демократию.

— Т-то есть?! — От удивления доцент даже стал заикаться.

Я посмотрела на него с состраданием, как на умственно обиженного.

— Бороться будем, — пояснила я. — Как оно всегда и бывает… Оно на нас — полчища мертвецов несметные, бандитов озабоченных, ведьм — неудовлетворенных физически и морально, упырей недопочиненных… А мы ему — Зараз Прекрасных, которые из рукавов боезапасы мечут; котов серых — мобильные отряды быстрого реагирования; ну и Иванушку-дурачка с гранатометом… тут-то все войска паскудные и дрогнут, тут-то и побегут! Да шучу я, шучу! — хохотнула я, увидев шокированно вытянувшееся лицо Милославского. — Найдем, поймаем, поговорим с ними по-нашему. Возможно — перевоспитаем. Хотя, на мой взгляд, чем со всеми спорить — проще одного стукнуть! — И я выразительно похлопала ладонью по рукояти своей рапиры.

Татьяна смотрела на меня потрясенно округлившимися глазами.

— Убедили. Логика железная, вынужден согласиться… — обреченно вздохнул Иван. — Поехали в институт, ловить ваше мировое зло… — И он снова взялся за телефон, вызывая к своему подъезду какое-то такси.

Таня же тем временем уже болтала по своему телефону, путано именуя собеседника то Кирей, то комиссаром, то Катани. Прислушавшись к ее эмоциональному монологу, я снисходительно фыркнула — вот сумасшедшая, все в кучу смешала: троллей, мышей, нетрезвого сторожа… Разве можно в такой мешанине что-нибудь понять? Но, кажется, на другом конце провода Горскую поняли превосходно, ибо иногда ее коротко перебивал спокойный мужской голос, выражающийся четко и по делу. Сама не знаю почему, но, даже еще не видя собеседника сумасбродной рыжеволосой девицы, я уже начала невольно его уважать.

Я проверила, легко ли выходит рапира из ножен, и подтянула портупею, понимая, что все неприятности, случившиеся со мной до сего момента, скоро покажутся мне цветочками по сравнению с теми проблемами, которые вот-вот свалятся на наши головы. Но отступать некуда, придется разбираться со всеми ними по порядку. Или они меня — или я их. Третьего не дано!

— Всех заломаю, завянь мои фамильные лотосы! — вполголоса пообещала я себе под нос.

Любопытная луна снова приникла к окну, не пропуская ни слова.

Я мстительно показала ей кукиш и следом за Иваном вышла из квартиры, не забыв захлопнуть бдительно клацнувшую замком дверь.