Дмитрий Емец - Огненные врата Страница 18

– Заплатили хоть что-то?

– Нет. Сказали, у них пропала бронзовая лошадь, и она сама им должна.

– Обвинили, что она ее украла? – возмутился Буслаев.

– Или не уследила… Варвара говорит, они сами спрятали. Корнелий был в бешенстве. Примчался в магазин и…

– …разнес все из флейты?

– Нет. Укусил хозяина магазина за палец, когда его выталкивали. С флейтой что-то не сложилось. Говорит, мундштук отскочил.

– Жаль, меня там не было. Покусали бы хозяина вместе! – мрачно произнес Меф.

Дафна засмеялась.

– Лучше не надо! Какой-нибудь суккуб мигом накатал бы статью: «Два молодых человека ангельской наружности зверски погрызли хозяина сувенирной лавки».

Меф шел по Москве, ощущая подвижность и изменяемость города. Город жил, как живет человек, каждую минуту обновляясь и никогда не замирая. Выныривали и исчезали люди, возникали какие-то ситуации, проносились машины – и все это можно было увидеть лишь единожды. Вот идет навстречу девушка со стремительными ногами, нырнула в переход, и больше никогда ее не увидишь. А вот два подростка на скутере и бездомная собака у столба.

Меф сжал руку Дафны. Она вскрикнула. Буслаев порой не соизмерял сил.

– Прости! Я подумал, как ужасно было бы, если бы ты вдруг потерялась, – сказал Меф.

Даф вздрогнула.

– Сожми мне руку еще раз! – неожиданно попросила она.

Меф послушался, но Дафна осталась недовольна.

– Сильнее!

– Чего сильнее?

– Как в прошлый раз. Не жалей!

– Тебе будет больно.

– Плевать. Жми!

Меф сжал. Этот случай он быстро забыл и вспомнил только потом…

Пока же, шагая по Москве, Меф обнаружил интересную закономерность, связанную с высотными домами. Часто многоэтажный дом виден только издалека. Идешь к нему навстречу, почти бежишь, а он вдруг пропадает. Его закрывают другие дома, более низкие. Тщетно пытаешься нашарить его взглядом, а нет его, и уже сомневаешься, правильно ли идешь, не сбился ли с пути. И только в самом конце, совсем близко, дом вдруг выныривает, и ты снова недоумеваешь, как такое могло быть.

Меф подумал, что это как путь к свету. В начале жизни видишь его, как соседнюю гору с другой горы. А потом спускаешься в низину, и все скрывает туман, и изредка мелькнет только солнечный луч или крохотный, с ладонь, участок неба.

Они добрались до «Белорусской», потом до «Маяковской» и «Тверской». Слева тянулись пестрые бутики, между которыми изредка попадались кафешки.

– Сюда нельзя в смокингах! – пошутил Меф, кивая на табличку «No smoking!».

Дафна засмеялась, скользнула взглядом по витрине магазина модной одежды, и внезапно смех ее стал натянутым. Продолжая смеяться, она пальцами сдавила запястье Мефа.

– Веди себя естественно!.. Не оборачивайся!

– Почему? – не понял Буслаев.

– Незаметно заслони меня! Мне нужно достать флейту!

Меф сделал так, что его спина отгородила Дафну от витрины. Рука скользнула в рюкзак, а в следующую секунду мундштук флейты был уже у губ.

– Пригнись!

Мефодий поспешно присел, чтобы не попасть под атакующую маголодию. Витрина брызнула стеклом. Повалились черные, лишенные лиц манекены. Тот первый, что принял основной удар маголодии, разлетелся вдребезги. В следующую секунду Мефодий уже затаскивал Дафну за локоть в арку. Слушать вопли охраны и смотреть на метания продавщиц он считал занятием пошлым и неполезным, особенно в современном городе, когда всюду установлены камеры слежения.

Замелькали подъезды, люди, детские площадки. Толстая низенькая собака попыталась вцепиться Мефу в ногу, но промахнулась и, удивившись сама себе, остановилась и долго чихала. У Дафны на бегу отскочил мундштук флейты. Меф вернулся и, подняв, сунул его в карман. Они пронеслись через несколько дворов, насквозь пробежали сырую арку и остановились только за гаражами. За ними никто не гнался. Где-то далеко, через два двора, визгливо голосила машина, по крыше которой Буслаев из озорства пробежал.

– Кажется, я погорячилась! Или, может, не погорячилась! Нет, я все правильно сделала! – Дафна все еще задыхалась.

– Что там было-то? – спросил Меф.

– Суккуб! Стоял среди… уф… манекенов! Лысый, щеки пухлые! Кажется, мелькал когда-то на Дмитровке…

– Суккуб? И всё? – разочаровался Меф. – Пускай златокрылые на них охотятся!

Наметанным глазом Буслаев замечал суккубов и комиссионеров повсюду. Даже тех, что были под мороком. Только сегодня утром два суккуба ползали по стене общежития, кривляясь и заглядывая в каждое окно. Один из них гадко осклабился, по-свойски подмигнул Мефу и быстро пролез наверх, прежде чем Буслаев успел в него чем-нибудь запустить.

Дафна замотала головой:

– Ты не понимаешь! Я бы обошлась и без маголодии, но тут меня словно взорвало. Он показывал на тебя!

– Кому показывал?

– Я толком не рассмотрела. Кому-то, кто тоже стоял среди манекенов. НА ТЕБЯ!

Теперь уже и Мефу это не понравилось.

– И кто был этот другой? Страж?

– Кажется, нет. Хотя я не знаю. Говорю же: все произошло слишком быстро.

«Теряю форму. Некоторое время назад я бы почувствовал… А тут как дурачок на таблички глазел», – подумал Меф с обидой на себя.

– Ты в них попала?

– Не думаю. Стекло помешало.

Мефодий выглянул из-за гаражей и, убедившись, что никого поблизости нет, вышел. Тихий московский дворик дышал немосковским зноем. Распаренная солнцем березка воображала себя пальмой. На ее верхней ветке болтались детские колготки. В разобранной машине с выбитыми стеклами на руле сидела ворона и с хозяйским видом посматривала по сторонам.

– Почему они не погнались за нами? – спросила Даф.

– Кто? Суккубы не по той части, чтобы за кем-то гоняться. Разве что с букетом ромашек, – презрительно отозвался Меф.

– А тот, второй?

– Может, ты все же задела его стеклом? Тогда некоторое время ему будет не до нас… Надеюсь, что пронесет. Эти полгода меня никто не трогал, – Меф старался не смотреть на Дафну, чтобы она не заметила, как сильно он встревожен.

Мрак ничего не делает просто так. Если суккуб показывал его кому-то, скоро что-то последует. И если бой, то чем защищаться? Хоть бы меч был! Но связь с прежним клинком, которым он зарубил Арея, навеки нарушена. На зов он больше не явится – Буслаев это чувствовал. Двуручник же Арея Меф отдал Эссиорху и слышал, что тот помог Троилу. Это была хорошая новость, однако двуручника с тех пор он больше не видел.

Меф не тренировался уже больше шести месяцев, разве что на турнике болтался и к брусьям иногда подходил, но это не в счет. Даже мысль, чтобы снова взять в руку клинок, была ему отвратительна. Мечом он убил Арея – и теперь всякий раз, когда на глаза ему попадалась любая железка, пусть даже в нелепом фильме про мушкетеров, где шпагой работают по школе рапиры, к горлу Мефа подкатывала тошнота. Он сразу выключал фильм.