Олаф Бьорн Локнит - Алмазный лабиринт Страница 18

– А повеселее ничего не знаешь, Крысенок? – лениво поинтересовались с нижней палубы. – Тоска заест тебя слушать…

– Да пожалуйста… – скривившись, отозвался Вайд, мигом переходя на залихватски-веселую мелодию:

По курсу – тень другого корабля,Он шел – и в штормы хода не снижая.Глядите – вон болтается петляНа рее по повешенным скучая!..

…В капитанскую каюту все звуки – плеск волн у борта, перебор струн и вразнобой подтягивающие песню хриплые голоса – долетали несколько приглушенными, точно пройдя сперва через толстый слой воды. Конан, расположившийся в каюте в приятном обществе початого кувшина с аргосским, отрешенно уставился на стоявшую рядом желтую шкатулку, пытаясь собрать воедино картину событий, приведших «Вестрел» к нынешнему невеселому положению.

Начать, конечно, стоило с посланной самим Сетом галеры, но тут уже ничего не изменишь, что сделано – то сделано. Мстительный нрав короля Фердруго известен по всему Южному побережью, и в тот день, когда зингарскому венценосцу станет известно о гибели «Араминты» и пассажира, на ней находившегося, а также о причастности к этому Конана и его людей, предсказать последствия будет нетрудно – команде карака, включая капитана, можно заказывать намогильную плиту – большую и одну на всех. Остается надеяться, что Чабела сумеет убедить своего свирепого папашу не устраивать публичной казни, но в ближайшие год-два в Кордаву соваться не придется.

Киммериец не верил в то, что из прыгнувших в море с «Араминты» людей некоторые сумели добраться до берега, а тем более – настолько быстро вернуться в Зингару. Тогда совершенно непонятно, как о произошедшем стало известно тихому человеку со взглядом приготовившейся к атаке ядовитой змеи – Вальдрио. Тем не менее, зингарец был отлично осведомлен о прискорбном недоразумении и добился своего, наняв экипаж карака для исполнения этого странного поручения. Интересно, почему выбран был именно Конан – в порту полно сорвиголов, согласных сделать подобную же работу и за несравнимо меньшую плату?

А затем тихоня получил нож в спину, до того навестив дом на Парусной улице… Получалось что-то непонятное – в полночь Вальдрио отправился к Нергалу, но в полночь же, почти одновременно, неизвестный передал Сигурду шкатулку с камнями и картой. Особняк на Парусной принадлежит графу Боргесе, подозрительной личности, головорезы которого, если верить Крысенку, участвовали в расправе над его, Конана, людьми. Такой проделки было достаточно, чтобы за жизнь Боргесы никто теперь не дал и медной монетки, но, опять же, Крысенок может ошибаться, и экипажи двух кораблей просто сводили свои счеты. Последнее маловероятно, значит, Болто и Саргос убиты потому, что видели или узнали такое, чего посторонним видеть и знать совершенно не полагалось.

Но зачем, спрашивается, надо было приканчивать Вальдрио, если он служил Боргесе? Тоже «на всякий случай», чтобы не разболтал лишнего? Или Вальдрио выполнял поручение другого человека и угодил в подстроенную ловушку? Наверное, труп знатока чужих тайн еще не успел остыть, как по всем столичным кабакам гвардейцы начали разыскивать не кого-нибудь, а именно капитана «Вестрела», но тело Вальдрио, как ни странно, осталось лежать в Кривом переулке. Такое могло произойти только в одном случае – кто-то сообщил королевской гвардии про убийство, назвал имя преступника и потребовал немедленно разыскать злодея. Причем «кто-то», обладающий достаточной властью, дабы никто не сомневался в правоте его слов, а стража города со всех ног бросилась выполнять приказ, напрочь забыв про невинно убиенного. Приказ выполняли настолько рьяно, что готовы были схватить экипаж карака в гавани, а это безумие – морской народ и королевская гвардия искони с друг дружкой не ладят, и попытка задержать отходящий корабль могла бы обернуться кровавым побоищем…

Между прочим, как выяснилось уже под утро, галера «Блудливая красотка», принадлежавшая Боргесе, действительно находилась в гавани Кордавы, но в большой спешке снялась посреди ночи с якоря и ушла из гавани, направившись неизвестно куда. Чабела уверена, что Боргеса имеет прямое отношение к событиям на Безымянном острове и поискам Короны Змея, но у принцессы нет на руках ни одного доказательства, которое можно было бы предъявить королю и потребовать у графа ответов на законном основании…

Шелковая занавеска, отделявшая часть каюты, дрогнула, отодвинулась в сторону, и оттуда выбралась встрепанная, но весьма довольная собой и окружающим миром Санча. С наслаждением потянувшись, она босиком прошлепала к столу, пристроилась рядом с северянином и, чуть ли не мурлыкая, поинтересовалась:

– Чем изволит быть недовольным мой господин?

– Не тобой, – хмыкнул Конан, обнимая девушку.

– Тогда чем? Этим? – Санча постучала по крышке шкатулки. – Но вы же сами все говорите: «не в первый раз, подумаешь, добраться и найти».

– Слишком много разных гадостей произошло еще до того, как начали искать.

– Не бери в голову, – легкомысленно отмахнулась девушка. – Произошла случайная цепь совпадений, а что стоит героям – корсарам отыскать маленькую вещицу пусть даже и в Стигии?..

Перебравшийся на корму Вайд ломал голову над мучавшим его вопросом – что принес на корабль Сигурд? Спрашивать у ванахеймца было бесполезно – он сам не знал, да и зная, не сказал бы. Из услышанного в «Девяти стрелах» Крысенок помнил: Вальдрио обещал оплатить расходы и доставить карту места поисков. Наверно, именно она теперь и лежит в капитанской каюте, а сам капитан – вот он, стоит внизу, разговаривает о чем-то с Зелтраном. Вот и Санча, устраивается на своем любимом месте на нижней палубе, улыбается направо и налево, а народ-то рад стараться – прикажи сейчас красотка кому-нибудь прыгнуть с мачты вниз головой, да не в море, а на палубу – и ведь прыгнет! А в каюте, значит, никого нет… Правду говорят – вора проще казнить, чем отучить воровать. Будто сам лукавый Бел тащит Вайда за руку к растреклятой каюте и загадочному свертку!

Вайд потихоньку спустился вниз, бочком подобрался к незапертым дверям каюты и проскользнул в узкую щелку между створками. Так и есть, наверняка это он, доставленный «подарочек»… Конечно, шкатулка заперта, а ключ спрятан, но, после недолгой борьбы с собственной совестью, Крысенок извлек из потайного кармана необычно изогнутую бронзовую отмычку, повертел ею в замке и бесшумно открыл крышку так заинтересовавшей его вещи. Содержимое мешочков он определил с первого взгляда и трогать их не стал, но медный, позеленевший от старости тубус выглядел чрезвычайно любопытным. Мельком подумав, что если его поймают за таким занятием, как обшаривание капитанской каюты, то уж точно выкинут за борт с камнем на шее, Вайд развинтил покрытую чеканкой трубочку, вытащил захрустевший папирус и осторожно развернул.