Ральф Шеппард - Зло Валузии Страница 18

В другой руке нааг без видимых усилий удерживал тяжелую стальную цепь со звеньями в два пальца толщиной. Но даже мощь металла не помешала оставить на них отметины чудовищных зубов тому, кого удерживала эта цепь. Это был огромный, почти белоснежный волк. Налитые кровью глаза чудовища, называемого также даир-волком, хищно уставились на онемевших воителей, огромные челюсти с желтыми клыками-кинжалами клацали, с них хлопьями слетала пена. Мощные мускулы перекатывались под белоснежной шерстью на могучей шее, силясь разорвать плен стального ошейника.

Следом за наагом выступали, грузно переваливаясь уродливые, косолапые гиганты, сплошь заросшие жесткой рыжей шерстью. Крепкие лапы сжимали огромные дубины, маленькие обезьяньи глазки с рабской преданностью смотрели на своего надменного господина. То были полярные обезьянолюди, обитавшие в ледяной пустыне Севера — Патении.

Приблизившись к застывшим на месте хану и оруженосцу на расстояние трех десятков шагов, нааг остановил своего кротера — и вся демоническая свита замерла. Жуткая улыбка играла на безгубом и безносом синюшном лице человекозмея.

— Людиш-шки!— раздался вкрадчивый голос наага.— Я преклоняюс-сь перед вашей отвагой! Похвальное с-свойство многих теплокровных тварей — впрочем, с-совершенно бес-сполезное. У некоторых его даже в избытке,— к с-сожалению, в ущерб вс-сем другим. Предус-смотрительности, например.— Нааг хищно ощерился, раздвоенный язык замелькал в полураскрытой пасти,— видимо, это должно было изображать усмешку.— Кс-стати, прос-сти меня, прес-светлый хан, за то, что мои друзья прервали твою тайную поездку к Оракулу Арс-синои. Боюс-сь, теперь она будет с-совершенно бес-смыс-слена. Вот уже дес-сять дней, как Оракул в моей влас-сти. С-сама Арс-синоя, к моему глубокому прис-скорбив, покончила с с-собой, а на ее алтаре пророчествуют жрецы Сета, гадая по внутреннос-стям принес-сенных в жертву людишек.

— Проклятый змей!— в ярости вскричал Алп-Манаш.— Так значит, давешнее послание, где Арсиноя приглашала немедля прибыть к ней, было фальшивкой? Ты таки заманил меня в ловушку, подлый Kахха?

— Увы, мой теплокровный друг!— усмехнулся правитель Эврисфеи, города сатиров, лежавшего на границе с ашинскими кочевьями.— Прозорливость — то с-самое качес-ство, которое отс-сутствует у теплокровных и заменяетс-ся у них безрассудной отвагой. Иным, впрочем, недостает даже этого...— Кахха метнул презрительный взгляд раскосых желтых глаз на заметно приободрившихся в его присутствии сатуров.

— А лживость и предательство — это ваши черты, подлые наги!

Змей недобро зашипел.

— Напротив, Алп-Манаш, я всегда держу с-слово, и с-сейчас ты убедишься в этом. Помнитс-ся, в пис-сьме тебе обещали предс-сказать с-судьбу твоего народа и ис-сход войны... Конечно, не мне тягаться с покойной Арс-синоей, но не надо быть с-семи пядей во лбу, чтобы показать тебе грядущее. Так с-слушай же. Война окончена. Ваши женщины и дети с-станут ус-слабой этих красавцев.— Он кивнул в сторону сатуров, в глазках которых зажглись похотливые огоньки.— Ес-сли они будут покорны, возможно, им повезет протянуть подольше…

А мужчины, те, что ос-станутся в живых, когда мы покончим с-с вами,— продолжил Кахха, явно наслаждавшийся своей речью,— ...пойдут на корм гигантским морским быкам в моем зверинце. Но не пугайс-ся, хан, эта учас-сть тебе не грозит. Ты умрешь куда раньше! А вот твоего мальчика я могу и пощадить — в знак особой милости. Он так хорош с-собой, так юн, что вполне может разделить с-судьбу женщин и детей. Думаю, мои добрые подданные великодушно закроют глаза на наличие у него мужс-ских дос-стоинств. Да и дело это поправимое... раз — и нету! Не так ли?— осведомился он у сатуров, которые сладострастно зачмокали губами в ответ.

— Ах ты, гадюка!— вскричал смертельно оскорбленный юноша, поднимая чукмар для удара.— Да я сам лишу тебя твоего змеиного отростка, если он только у тебя вообще есть!— Абруй в порыве безумной ярости пустил коня вскачь, стремясь раздробить башку проклятому змею.

— Стой!— вскричал было Алп-Манаш, пытаясь удержать горячего мальчишку, но было поздно.

Конь Абруя поднялся на дыбы, и юноша уже готов был обрушить чукмар на коронованного гада, невзирая даже на скалящего зубы волка и бросившихся наперерез патенцев с дубинами, но Кахха остановил их повелительным жестом. В следующее мгновение рука его стремительно метнулась к Абрую, и между сухими пальцами вспыхнули слепящие разряды. От руки Каххи отделился яркий бело-голубой шар, который с силой ударился прямо в закованную в панцирь грудь юноши. Однако шар не отскочил от лат, а напротив, прожег их, как сухую деревяшку, и проник внутрь. Страшный вопль заживо горящего человека раздался окрест, и юноша свалился замертво, под ноги верховой рептилии, на которой восседал торжествующий убийца.

— Негодяй!— прохрипел Алп-Манаш.— Это тебе даром не пройдет!

Молниеносным движением он выхватил из-за голенища сапога нож и метнул его прямо в глотку наагу. Ни один человек не смог бы увернуться от такого броска, но Кахха стремительно отпрянул, и нож, свистнув у самого его виска, вонзился в горло одного из волосатых оруженосцев. Человек-обезьяна, закатив глаза, с хрипом повалился навзничь, а в грудь Алп-Манашу полетел следующий огненный шар.

Хан, ожидавший нападения, мгновенно поднял на дыбы своего коня. Шаровая молния прожгла несчастному животному внутренности, оно с истошным ржанием рухнуло оземь и задергалось в предсмертных конвульсиях, и хан едва успел выскочить из седла.

Кахха ощерил изогнутые зубы в демонической усмешке:

— Ты хотел отомс-стить мне, человечишка? За с-смерть своего мальчишки, не так ли? О да, вы, люди, так трепетно относ-ситесь к долгу крови! Придетс-ся и мне уподобиться вам! С-смотри же, Алп-Манаш, и учис-сь, какой должна быть месть! С-сейчас твой мальчишка отомс-стит тебе же за дерзкое посягательс-ство на мою жизнь. Ибо душа его отныне принадлежит только мне! И даже когда я умру, его душа будет с-служить моей в потустороннем мире!

Глаза наага вспыхнули безумным светом, когда он обратился к еще дымящемуся трупу Абруя:

— Вс-стань, ничтожество! Покарай дерзновенного, ос-смелившегося поднять руку на влас-стелина! Во имя С-сета — приказываю тебе! Вос-стань!

С глухим стоном, мотая головой из стороны в сторону, мертвец начал подниматься. Огромная дыра с рваными палеными краями зияла в его груди, глаза невидяще уставились на Алп-Манаша. Руки, белые как снег, медленно нащупывали чукмар.

— Подними свое оружие, падаль, и ис-сполни мою волю!— повторил свой приказ Кахха, и зомби, подняв чукмар, бросился на своего бывшего господина.