Вячеслав Седов - "Наследие" Печать Бездны - часть 1 Страница 18

— Этих двух девушек! Если у вас есть хоть капля сострадания — вы не откажите мне! Если вы стеснены в средствах, то назовите свою цену, любую! Мой кошелек в вашем распоряжении.

Юноша внимательнее присмотрелся к незнакомцу, когда в его голове запоздало мелькнула страшная догадка. Шляпа чем-то напоминала те, что носили в старину вольные помощники инквизиции, «непрошеные» как их еще называли в народе за чрезмерное усердие. Предшественники тех сбиров, что теперь оказались очень многочисленны и носили свои серые камзолы и широкополые шляпы с длинными плащами и шпагами с нескрываемой гордостью. Те самые, что орудовали за перелеском своими освещенными в церквях клинками, проливая кровь во имя Создателя.

Молодой рыцарь отшатнулся.

Незнакомец все еще молчал, с каким-то изумлением разглядывая его.

Пряжа на шляпе, срезанная тулья — все напоминало тех «вольных». Но юноша поразился одной, на первый взгляд незначительной, детали. Прежние помощники церковников, помимо прочего, носили в своих знаменитых шляпах перья белого голубя. Это было связано с историей о Нераскаявшемся, когда костры еще только становились серьезным аргументом церкви Фелара в борьбе за искоренение ереси. Тогда к столбу привязали одного чернокнижника и уже готовы были предать тело душеспасительному пламени, как вдруг с небес на тот самый столб слетела белая голубка. Собравшийся народ тут же загалдел о знаке свыше, о провидении и о спасении… Поделать церковники ничего не могли и пришлось отпустить еретика, хотя тот до самого дня казни не выказывал никакого смирения. Что не особо удивляло, ведь в те времена феларская церковь еще не обрела своего верного сторожевого пса — инквизицию, в той полной мере и с тем размахом пыточного делопроизводства, каким она славилась теперь. Однако, едва еретика освободили от пут, он неожиданно сноровисто схватил птицу и свернул той шею. Сие ужасное злодейство не способно было отвратить кару, и чернокнижник сгорел, громко проклиная всех и все. С тех пор вольные помощники носили в шляпах белые перья голубей в знак своей беспощадности к любой ереси. И мало кому было известно об одной подробности истории о Нераскаявшемся. В основном ее знали члены ордена Черных Псов и собратья сожженного по ремеслу. Белая птица, прилетевшая на столб, на самом деле случайно нагадила только что спасенному на плечо, приведя и так не отличавшегося кротостью и ясностью рассудка чернокнижника в бешенство…

В шляпе незнакомца красовалось длинное воронье перо. Юноша оказался во вполне обоснованном замешательстве, если учитывать то, что он родился в эпоху, когда символы, казалось, пропитали все вокруг, отчего их количество не позволяло запомнить значение каждого в отдельности.

— Берите даром, сударь, — наконец ответил незнакомец, ловко соскочив с седла.

Молодой рыцарь от всего сердца поблагодарил за такую щедрость и силком усадил на коня обеих девушек. Хотя обе громко протестовали и просили остаться со своим спасителем.

Больше не желая слушать, юноша хлопнул ладонью по крупу коня и, выхватив свою шпагу, устремился назад к перелеску. Незнакомец пошел за ним следом.

Закутанный в плащ странник значительно отстал, так как двигался быстро, но шагом, а молодой рыцарь бежал сломя голову, чуть не падая по дороге. Но даже за добрых полсотни ярдов незнакомец услышал яростный рев молодого человека, когда тот миновал перелесок…

Широкоплечий Поль, чья стать более пошла бы имперцу нежели феларцу, перехватил свой эсток двумя руками и яростно отбивался от наседавших на него, словно охотничья свора на медведя, сбиров, закрывая широкой спиной стяг Черных Псов. Знаменосец, еще совсем мальчишка, содрогаясь всем телом от холодного ветра, в изодранном и окровавленном камзоле, держал древко, упав на колени и склонившись над покоящимся у него на руке Жане по прозвищу Долговязый. Только что юноша впервые услышал, как навсегда оборвалось чье-то дыхание, вырвавшись последним хрипом из пронзенной груди. Голова предводителя бессильно свисла через руку, сжимающую обломок шпаги.

Неподалеку, сбившись в кучу, отчаянно сражались те немногие из Черных Псов, кто еще уцелел и смог вырваться из злополучной деревни, где окна встретили их огнем аркебуз, а улицы перегородили стены из пик и алебард.

Молодой рыцарь, так спешивший на выручку своим товарищам, остолбенел. Неужели это конец?! Их отряд, возможно последний из всех, истерзан и обескровлен толпой крестьян и парой десятков сбиров.

Громыхнул залп аркебуз…

Поль!

Громадный Черный Пес пошатнулся и с глухим рыком шагнул на своих убийц, опершись на клинок.

— Стойте! — чья-то крепкая рука с силой откинула юношу за плечо назад, когда он уже собирался броситься в безнадежную схватку, — Сохраняйте хладнокровие, даже если вокруг смерть усердно работает своей косой. Не становитесь очередным колоском на ее пути!

Молодой рыцарь обернулся. Незнакомец по-прежнему крепко держал его за плечо.

— Сначала стяг. Мы должны собрать под ним всех, кто еще жив!

— Ройгар!!? — юноша опешил, ведь не каждый день встретишь, пусть «легендарного», но давно почитаемого покойным лицом к лицу.

— Поспешим! — черный рыцарь сорвал плащ, явив миру ножны с длинными мечами у пояса.

Поль упал ничком под ноги сбирам, но на месте гиганта выросли еще двое защитников стяга. Два темноэльфийских меча с шипением вышли из ножен.

— Какая встреча, господа! — злорадно прошипел Ройгар, заметив, как переменились лица у тех, кто несколько лет назад гонялся за ним по всему Фелару и травил по лесным дебрям с собаками, словно матерого волка.

Молодой рыцарь подхватил стяг из слабеющей руки знаменосца и, размахивая им, созывал Черных Псов, стараясь перекрыть разразившийся рядом сонм воплей, треска срезаемых мечами шпаг, хрипов и глухого раскатистого хохота нежданного союзника, явно вознамерившегося в диком танце своих клинков изрубить сбиров в кашу.

Это предало уже павшим духом Черным Псам сил и они, яростно отбиваясь, отступали к ним, волоча под руки тех, кто уже не мог идти самостоятельно.

— Скорее! Сюда, братья! — кричал, срывая горло, молодой рыцарь.

Он осекся лишь единожды, когда подскочивший к нему сбир застыл, состроив мученическую гримасу. Из его живота выглядывал кончик черного лезвия. Ройгар безжалостно рванул засевший клинок вверх, проламывая ребра бедняги до лопаток, и разделался с ним, бросив на землю у ног убитого Поля.

Молодой рыцарь обернулся — знаменосец тронул его за колено дрожащей рукой и, так ничего не сказав, упал на грудь Жана и затих.