Генри Каттнер - Ярость Страница 18

Он был удивлен, узнав, что Робин Хейл продолжил их дело и основал наземную колонию — почти безо всякой поддержки, при активном противодействии врагов.

Да, колония была основана, но удивительно мало новостей сообщалось о ней. В башне Делавэр произошло сенсационное убийство, и сообщение о нем вытеснило все новости о колонии. Сэм просматривал неделю за неделей и находил лишь краткие сообщения о колонии.

Конечно, это было не случайно: Харкеры знали, что делают.

Сэм выключил экран и задумался. Придется изменить первоначальный план, хотя и ненамного. Он по-прежнему нуждается в деньгах, и они нужны немедленно. Он судорожно глотнул, вновь ощутив сухость горла. Его сбережения пропали. Что же осталось? Только он сам, его опыт, его бесценная тайна, которую он пока не может открыть. Что еще? Документы на землю, оформленные на его имя сорок лет назад, были еще действительны, они не подлежали отмене. Но под своим именем он не может затребовать их, а все другие требования будут незаконными. Этим он займется позже.

А сейчас — деньги. Губы Сэма упрямо сжались. Он встал и вышел из библиотеки. Он шел искать оружие и жертву. Грабежом не добудешь нескольких тысяч кредитов без сложной подготовки, но он мог отобрать у кого-нибудь в темном переулке двадцать-тридцать кредитов, если ему повезет.

Ему повезло. И тому человеку, которого он оглушил, тоже, потому что его череп не раскололся от удара носка, набитого булыжниками. Сэм был удивлен, обнаружив, что физически находится в гораздо лучшей форме, чем ожидал. Большинство жертв сонного порошка ко времени смерти становятся мумиями, мешком с костями.

Это еще одна загадка — как он провел эти сорок лет?

Снова вернулось воспоминание о человеке в тупике. Если бы только у него тогда была ясная голова, он схватил бы этого наблюдателя за горло и вытряс бы из него информацию. Ну ладно, на это еще будет время.

С сорока тремя кредитами в кармане он направился в заведение, которое знавал сорок лет назад. Служители здесь держали рот на замке и дело свое знали. Сэм надеялся, что заведение сохранилось — в башнях не происходит быстрых изменений.

По дороге он миновал несколько новых салонов, где мужчин и женщин украшали до степени совершенства. Очевидно, запросы повысились. В башне стало заметно больше щегольства. Повсюду встречались мужчины с тщательно завитыми бородами и локонами. Сэму были необходимы скромность и благоразумие. Он не удивился, увидев, что полулегальное заведение еще действует.

Нервы его напряглись, когда он остановился у входа. Но, очевидно, на Пути его никто не узнал. Сорок лет назад его лицо было знакомо всем в башнях, но не теперь.

Если на него посмотрят и увидят нечто знакомое, то автоматически решат, что это случайное сходство, не больше. Подсознательное всегда толкает сознание к наиболее логичному заключению. Иногда происходят удивительные совпадения, это естественно. Но совершенно неестественно увидеть Сэма Рида на Путях таким же, каким он был сорок лет назад. Многие из тех, мимо которых он проходил на Путях, родились после фиаско Колонии и смотрели на Сэма равнодушными глазами детства. Те же, кто помнил, были теперь стары, зрение их ослабло, да и множество новых лиц наложилось на тусклое воспоминание.

Нет, он в безопасности, если не считать непредвиденных случаев. Он вошел в стеклянную дверь и обратился к служителю с обычным заказом.

— Постоянно или временно?

— Временно, — ответил Сэм после короткой паузы.

— Быстрая смена? — так называлось быстрое изменение наружности, часто необходимое клиентам этого заведения.

— Да.

Художник принялся за работу. Он был специалистом по маскировке. Голову Сэма он оставил лысой, красные веки и брови отбелил. Для бороды они выбрали грязно-серый цвет.

Он переделал нос и уши Сэма так, как их переделало бы время. Искусственными наращениями он проложил несколько морщин в нужных местах. Борода не скрывала лица Сэма, но когда художник кончил, с лица Сэма глядели сорок лишних тяжелых лет.

— Для быстрого изменения, — сказал мастер, — снимите бороду и измените выражение лица. Убрать морщины быстро невозможно, но можно разгладить правильным выражением лица. Попробуйте, пожалуйста, — он повернул кресло Сэма к зеркалу и заставил его попрактиковаться, пока они не были удовлетворены.

— Хорошо, — сказал наконец Сэм. — Еще мне нужен костюм. — Они выбрали три вещи — шляпу, плащ и башмаки. Простота и быстрота — вот факторы, определявшие выбор. Каждый предмет обладал особыми свойствами: шляпа легко меняла форму, плащ был сделан из такой тонкой ткани, что помещался в кармане. Под большими пряжками башмаков скрывались пышные голубые банты.

Сэм вышел через задний ход, ступая тяжело, как восьмидесятилетний старик. Он вернулся в библиотеку.

Теперь его интересовала хроника криминальных происшествий. В некотором смысле преступные группы похожи на крестьянских пастухов. В поисках сочного корма для скота они передвигаются с одного пастбища на другое. Глядя на экран, Сэм убедился, что характер преступлений не слишком изменился — порок менялся медленнее, чем добродетель.

Сэм облюбовал себе свежее зеленое поле. Он купил бутылочку с красной жидкостью и мощную дымовую шашку. Инструкция объясняла, как нужно применять ее против вредителей в гидропонических садах. Сэм не стал читать — ему уже приходилось пользоваться такой штукой раньше.

Теперь оставалось выбрать место для ловушки. Ему нужны были два переулка, находящиеся поблизости и выходящие на не слишком оживленный Путь. В одном из переулков, как помнил Сэм, находился подвал. Сейчас, как и раньше, он пустовал. Подобрав у входа несколько кусков металла размером с кулак, Сэм спрятал в подвале дымовую шашку.

Он не разрешая себе думать о том, сколько ему еще предстоит сделать. Но при мысли о том, что теперь у него так много времени, им овладела безудержная пьянящая радость, и он не без усилия возвращал себя к насущным делам.

Он отправился на современное зеленое пастбище и пил самое дешевое виски, ни на минуту не забывая, что он очень стар. Он не позволял себе полностью заполнить легкие перед тем, как говорить — у стариков не хватает дыхания, а голос у них тусклый. Результат был убедителен. К тому же он двигался медленно и осторожно, заставляя себя предварительно обдумывать каждое движение. Старики вынуждены двигаться медленно, чтобы успеть обдумать, смогут ли неловкие руки и ноги преодолеть препятствие. Мир столь же опасен для старых людей, как и для малышей. Но дети не знают коварства земного тяготения.