Сергей Лифанов - Приют изгоев Страница 18

Подобные знаки внимания со стороны новообретенных односельчан Батену не то чтобы льстили, но они внушали надежду, что жизнь его среди таласар приходит в общем-то в нормальное русло. Нареканий со стороны мамы Корви он не слышал, хотя ежедневно они встречались не по одному разу и держались равно вежливо, обсуждая во время вечерних трапез — столовался Батен по-прежнему у нее — происшедшее за день.

Батен уже начал привыкать к своему положению в деревне, когда подписанная им бумажка дала знать о себе.

На четырнадцатый день его пребывания во Мхах, когда Батен прибирался на классной веранде, за ним прибежал один из учеников, внучатый племянник мамы Корви, и радостно-гордый от порученного ему задания закричал еще издали:

— Дядя Батен! Дядя Батен! Бабушка Корви велит тебе собираться и ехать вниз! Прямо сейчас. Только к ней зайти — и собираться.

Он выпалил весть на одном дыхании и, поглядев на замеревшего от неожиданности Батена, прибавил от себя:

— А ты, дядя Батен, еще к нам приедешь после ушек? Ты обещал про драконов рассказать…

По дороге Батен что-то рассеянно отвечал мальчишке, а сам думал, что, кажется, кого-то там, на Небесах, кто заведовал его судьбой, снова стала одолевать охота к перемене мест. А перемещаться — ему. Что ж, делать нечего, придется привыкать снова.

Он скоро собрал свои небогатые пожитки — в основном то, что ему выдали по описи мамы Корви, своего накопить не успел, — окинул взглядом на прощание свое временное жилье, вздохнул почему-то и спустился в знакомую комнатку-кабинет. Мама Корви ждала его за своим столом. Она выдала ему пакет для передачи кому надо внизу, сказала, что там находятся его рекомендации и прочие сопроводительные документы, а также кое-что, что она передает на Отмели с ним как с оказией — что именно, она уточнять не стала, просила просто передать уряднику, а тот уж сам знает кому отдать, — на чем прощание, собственно, и закончилось. Батен взял пакет, потоптался, ожидая какого-нибудь напутствия или слов прощания, но мама Корви, кажется, тут же забыла о нем и окунулась в бумаги, будто не отправляла его вниз насовсем, а дала простое поручение отнести пакет из ее дома в соседний.

— До свидания, — выдавил из себя Батен севшим голосом. Не так он представлял Себе эту сцену. Как, он не знал, но не так.

— А? — на мгновение подняла мама Корви голову от бумаг. — Да, да, до свидания. Акил проводит тебя на Площадку.

И все.

Батен резко повернулся и вышел.

Малыш Акил ждал его около дома на улице. Когда Батен спустился к нему по лестнице, мальчик, с трогательным достоинством выполняющий поручение, повел его к Площадке. Так называлось то самое место у края террасы, на которое Батен обратил внимание в самый первый день, да так и не собрался сходить, откладывая на потом — успеется, мол. Вот и успелось. В последний день.

На Площадке, как правильно догадывался Батен, находился порт. Как ни странно, ничего примечательного для себя Батен не увидел. Площадка оказалась похожей на любое другое торговое место где-нибудь на Плато: сложенные пачками тюки, складские постройки — здесь, правда, больше напоминающие навесы — и, конечно же, много суетящегося люда… В общем, обыкновенное торговое место в разгар базарного дня. Никаких особенностей погрузочно-разгрузочных, а равно и доставочно-поставочных работ Батен тоже не увидел; насколько он понял, сам-то порт находился чуть ниже уровня Площадки. Если и была здесь экзотика, то только та, к которой он уже начал привыкать.

Впрочем, ничего Батен и не успел увидеть толком, потому что не в меру прыткий его проводник, выполнявший свое ответственное поручение с трогательной серьезностью, провел его по внутреннему полю Площадки к самому Обрыву. Они остановились у нависающей над краем деревянной конструкции, неприятно напомнившей Батену о злополучном нужнике: тот же висящий над пропастью настил, те же отверстия в нем… Вот только если это и был нужник, то отверстия-очки его, если судить по их размерам, предназначаться могли только для великанов — каждое из них было не меньше сажени. Но на вес великана настил рассчитан явно не был — прочен, но для великана хлипковат, да и великанов здесь Батен что-то не встречал. Невольно напрашивалось предположение, что отверстия предназначались для скидывания в них нерадивых гостей. «А ушки у них будут трепаться по дороге. От ветра», — подумал Батен. Каково же было его удивление, когда примерно так и оказалось.

Рослый мужик, одежда которого состояла из огромных мешковатых младенческих ползунков и младенческой же распашонки, внимательно прочитал протянутую ему Акилом бумажку, мрачно оглядел Батена, оценивая не столько его вид, сколько габариты и вес, и произнес:

— В кишке, как я понимаю, ты ни разу не спускался.

— Что? — не понял Батен, но мужик не обратил на его вопрос внимания. Пробормотав «понятно», он удалился в стоящую неподалеку будку и вернулся оттуда, неся в руке белый сверток.

— Надевай, — бросил он, протягивая сверток Батену, и добавил: — Поверх, — а сам отошел к будке, где принялся задумчиво разглядывать установленные рядком у ее стены разнообразные по длине и форме шесты.

Сверток оказался точно такими же ползунками с распашонкой, что были на мужике, и, повертев в руках, Батен кое-как натянул их поверх своей одежды. Сразу стало жарко. Рукава были Батену сильно длинны. Пока он их пытался закатать, мужик вернулся к нему с длинной толстой палкой на плече. Не говоря ни слова, он пресек попытки Батена справиться с рукавами, осмотрел его со всех сторон, развернув спиной к себе, запихал в оказавшийся на спине карман Батеновы пожитки.

— Пошли! — кивнул он и направился к настилу. Батен, едва не волоча рукава по земле, пошел. Ему было немного не по себе.

Акил следовал за ними по пятам, глазенки его горели неподдельным интересом.

— Ты бы шел, пацан, — остановил его, не оборачиваясь, мужик. Акил остановился.

— Дядя Батен, ты не забудь про драконов, ладно? Батен обернулся и неуверенно улыбнулся ему.

— Не забуду. Если живым останусь, конечно, — произнес он, скорее для мужика, чем для Акила.

— Останешься, останешься, — пробурчал мужик.

Они остановились на краю одной из ям. Батен с опасливым любопытством глянул вниз. Вместо отверстой пропасти он увидел воронку из шелка, белым конусом уходящую куда-то вниз и в бок; края воронки были закреплены ободом на настиле. Мужик поднял руки и коротко велел Батену обхватить его руками. Батен неловко обхватил его крепкую талию, и тот, ловко подхватив болтающиеся концы рукавов Батеновой распашонки, накрепко припеленал ими Батена к себе, да так, что тот не мог пошевелиться. Он всем телом чувствовал спину мужика, каждое его движение, напряжение каждой мышцы, когда тот неторопливо натянул на руки толстые кожаные перчатки и, взяв наперевес шест, как бы оценивающе взвесил его.