Линн Флевелинг - Близнец тряпичной куклы Страница 18

Тобин оглянулся на открытую дверь, прикидывая возможные пути спасения. Если мать начнет сейчас кричать, он сможет убежать, вернуться к людям, которые его любят и поведение которых предсказуемо. Не рассердится ли только на него Нари за то, что он пошел наверх…

Однако мать кричать не стала. Она просто упала в кресло и начала плакать, прижимая уродливую куклу к сердцу.

Тобин двинулся было к двери, но его мама выглядела такой ужасно печальной, что, вместо того чтобы убежать, он подошел к ней и положил голову ей на плечо, как делал, когда Нари бывала грустной и скучала по дому.

Ариани обняла его, прижала к себе и стала гладить непослушные черные кудри. Как всегда, она обнимала слишком крепко, гладила слишком резко, но Тобин оставался на месте, благодарный даже за такое проявление любви. К тому же и демон оставил его в покое…

— Бедные мои малыши, — шептала Ариани, раскачиваясь. — Что же нам делать? — Она сунула руку за пазуху и достала маленький мешочек. — Дай руку.

Тобин послушался, и Ариани вытряхнула ему на ладонь два маленьких предмета: серебряный амулет, изображающий луну, и кусочек дерева, с обеих сторон увенчанный красным металлом, который Тобин видел на щитах.

Ариани взяла один, потом другой и по очереди приложила их ко лбу сына, словно ожидая какого-то события. Когда ничего не произошло, она со вздохом вернула предметы на прежнее место.

Все еще прижимая к себе Тобина, Ариани подошла к окну. С неожиданной силой подняв его, она поставила мальчика на широкий каменный подоконник. Глядя вниз между носками своих башмаков, Тобин увидел реку, стремительно текущую мимо подножия башни, белыми пенными водоворотами кипя вокруг скал. В испуге он вцепился одной рукой в раму окна, а другой — в худое плечо матери.

— Лхел! — закричала Ариани, обращаясь к далеким горам. — Что нам делать? Почему ты не приходишь? Ты ведь обещала.

Она вцепилась в тунику Тобина и потащила его к краю подоконника, так что тот почувствовал, что теряет равновесие.

— Мама, я хочу на пол, — прошептал мальчик, еще крепче вцепившись в Ариани.

Он повернул голову и увидел глаза матери — снова холодные и чужие. Мгновение Ариани смотрела на сына, как будто не могла понять, кто он такой и как они очутились у окна, на такой высоте. Потом она рванула Тобина назад, и они вместе опрокинулись на пол. Тобин ушиб локоть и вскрикнул от боли.

— Бедный малыш! Маме так жаль! — всхлипывала Ариани, но обнимала она, сидя на полу, не Тобина, а куклу.

— Мама! — Тобин нерешительно приблизился к ней, но Ариани не обратила на него никакого внимания.

Огорченный и смущенный, Тобин выбежал из комнаты, ничего так не желая, как перестать слышать ее рыдания. Он уже добрался почти до конца лестницы, когда что-то сильно толкнуло его в спину. Мальчик скатился по последним ступеням, ушиб щиколотку и ободрал ладони.

Рядом был демон — темная фигура, вырисовывающаяся на самом краю поля зрения. Тобин не мог вспомнить, когда он начал видеть демона, но знал, что не всегда был на это способен. Призрак подошел совсем близко и дернул Тобина за волосы.

Тобин отчаянно взмахнул рукой, пытаясь ударить своего мучителя.

— Ненавижу тебя! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

— Ненавижу! — ответило эхо из темноты наверху.

Тобин, хромая, добрался до своей комнаты с игрушками, но даже там дневной свет казался ему потускневшим. Все его радостное предвкушение испарилось, ушибы и царапины болели. Сейчас мальчик хотел одного: забиться под одеяло, найти сочувствие своих друзей — деревянных человечков, спрятанных под подушкой. Когда он совсем уже собрался улизнуть в спальню, в комнату вошел его отец.

— Вот ты где! — воскликнул Риус, сильными руками подкидывая Тобина в воздух и целуя его. Колючая борода уколола щеку мальчика, и день сразу показался не таким сумрачным. — Я всюду тебя ищу! Где ты был? И как тебе удалось так перемазаться?

Тобин, вспомнив о неудачном посещении башни, ощутил жгучий стыд.

— Я просто играл, — пробормотал он, глядя на тяжелую серебряную пряжку на отцовском плече.

Жесткий мозолистый палец Риуса коснулся грязного пятна на щеке мальчика. Тобин знал, что отец сразу подумал о демоне, это по крайней мере было понятно им обоим без слов.

— Ладно, не важно, — сказал Риус, перенося сына в соседнюю комнату, где Нари раскладывала на постели новую одежду. — Нари говорит, что ты уже достаточно большой, чтобы поехать со мной в Алестун и самому выбрать себе подарок. Что ты об этом думаешь?

— Мне можно поехать? — воскликнул Тобин, разом забыв обо всех неприятностях.

— В таком виде нельзя! — вмешалась няня, наливая воду в таз умывальника. — Как тебе удалось так перемазаться, хотя день еще только начался?

Риус подмигнул сыну и направился к двери.

— Встретимся во дворе, когда ты станешь выглядеть прилично.

Тобин забыл об ободранной щиколотке и разбитом локте и принялся старательно мыть лицо, а потом проявил героическое терпение, пока Нари расчесывала перепутанные волосы.

Наконец, одетый в новую тунику из мягкой зеленой шерсти и леггинсы, Тобин выбежал во двор. Там, как и обещал, его ждал отец, во дворе собрались и все слуги.

— Да будет с тобой милость богов, юный принц! — хором весело пропели они, а потом по очереди обняли мальчика.

Тобин от возбуждения даже не сразу заметил, что Фарин стоит у ворот и держит за повод гнедого мерина, которого он никогда раньше не видел.

Лошадка была гораздо меньше черного иноходца Риуса, седло на ней было детским. Густая зимняя шерсть, грива и хвост блестели, старательно расчесанные.

— Поздравляю, сынок, — сказал Риус, подсаживая мальчика в седло. — Человек, достаточно взрослый, чтобы ехать в город, нуждается в собственном коне. Заботься о нем, а еще придумай ему имя.

Широко улыбаясь, Тобин тряхнул уздой и шагом проехался вокруг двора.

— Я назову его Орешек — он как раз такого цвета, как бывает ореховая скорлупа.

— Тогда можешь звать его Гози, — подмигнул сыну Риус.

— Почему?

— Это не простой конь. Его привезли из Ауренена, как и моего вороного. Нет коней лучше, все знатные воины Скалы ездят на ауренфэйских скакунах. Гози и есть Орешек по-ауренфэйски.

Ауренен… у Тобина мелькнуло воспоминание. Ауренфэйские торговцы как-то ненастной ночью постучались в их ворота. Это были замечательные, экзотического вида незнакомцы, с головами, обмотанными длинными красными шарфами, и с татуировкой на щеках. Нари отправила его наверх раньше обычного, но Тобин спрятался на площадке лестницы и видел, как гости показывали красочные магические фокусы, слышал, как они играли на незнакомых музыкальных инструментах. Демон распугал ауренфэйе, а Тобин заметил свою мать, которая, прячась на темной галерее для менестрелей, смеялась, прижимая к себе свою куклу. В тот раз Тобин впервые понял, что может возненавидеть ее.