Андрей Грин - Десять Голосов Правосудия Страница 18

– Ну, я думаю, мы всё-таки не монашки, чтобы воздерживаться! Правильно говорю, девочки? -промолвил Искуситель.

Послышались смешки девушек.

"И чего это он так на меня смотрит?" -шепнул Искуситель девушкам, увидев строгий взгляд Оракула…

– Ну, только не надо на меня так смотреть! Не боюсь, не боюсь… Ради Бога, перестань уже, -начинал сердиться Искуситель. -Ломаешься, как невинная девица после случайного выкидыша! Стой, не говори ничего! Я угадаю!!! Ты, вроде бы и не против, хочешь развлечься, но нас ждут опасные приключения, и глупо было бы растрачивать своё врёмя! Я прав? Конечно же, я прав, и что я только спрашиваю… Но девочки пойдут со мной! Я не собираюсь лишать себя такого удовольствия!!!

Почесав затылок, Искуситель произнёс, -«Первый раз будет, не приятно, а может даже и больно…» -Увидев, как Оракул округлил глаза и покосился на него, он начал поправлять свои слова. – «О чём это я? Это к делу не относится…»

– Нет, всё-таки ты извращенец… -вырвалось из уст Оракула.

– Ну вот! Снова ты меня с панталыги сбил. Я собирался сказать, что-то важное, а из-за твоего взгляда забыл… Вот ведь. -Ещё немного подумав, он произнёс первое, что пришло в голову. -Эх, старость не в радость!

– Ты же ещё юнец, какая старость, о чём ты говоришь?

– Угу, вот именно… За свои… -он начал считать на пальцах. -Пятьдесят три с половиной года… – сказал Искуситель, демонстративно загнув мизинец на половину, согнув его в среднем суставе, но тут его перебил Оракул.

– Ну, что ты несёшь, тебе же только восемнадцать дней Цветения Деревьев!

Искуситель, картинно задумавшись, начал снова считать на пальцах…

– Вот ведь, и точно, ошибочка вышла. Слушай, и что бы я без тебя делал? – Он пристально посмотрел на Оракула, опустил взгляд и произнёс. – В первый раз будет неприятно, а может даже и больно… Не подумай, я про телепортацию…

И в это же мгновение они исчезли, а буквально через секунду появились совсем в другом месте… Залив Южных Самураев! Добро пожаловать!

Оракул начал оглядываться и уже за спиной, вдалеке, услышал голос.

– Лепота… А ведь давненько я здесь не был! -говорил Искуситель. -Ты пока осмотрись, а я отойду -развлекусь. Пошли, девчонки!

С этими словами он удалился. Оракул поднял глаза вверх и тяжело выдохнул. Их манеры и характеры были очень разными, но поучать друг друга они не собирались.

До Дня Цветущих Деревьев им предстояло мало развлечений…

Ночь… Бархатное небо, звёзды-алмазы, платье красавицы-тьмы. Ночь – укрытие, ночь – благословенна.

Хэйлли бежала, не останавливаясь, до самого полудня. Ей выносливость поражала, но она не чувствовала усталости и жажды, чтобы останавливаться.

Создавалось ощущение, что от такой скорости она вот-вот взлетит, шагая по воздуху… Ей бы крылья, и она бы взмыла вверх, к небу, к облакам, к таким же непокорным птицам.

Музыка играла у неё в сознании, музыка сфер ли либо навеянная чёрными мыслями, она была завораживающе красивой.

Его тебе прислало небо, чтобы дать ответ,Его прислало небо, чтобы вылечить рак.Одно мгновение -он борется с хищниками,Одно мгновение-мир в его руках…-мир в его руках…

Наполни свои дни пустотойПроведи годы в одиночествеРазбазаривая любовь в отчаянных ласкахСобирая в кучу ночные тени…

Я вас узнал, о, мой оракул!Не по узорной пестротеСих неподписанных каракуль,Но по веселой остроте,Но по приветствиям лукавым,Но по насмешливости злойИ по упрекам… столь неправым,И этой прелести живой.

В день, когда люди начнут заботиться о чувствах других, Когда воцарится любовь и не останется места для лжи, Когда люди научатся щедрости и забудут о гордости, В этот день они обретут бессмертие…

Слишком долго они хранили свои секреты, Слишком долго они молчали о том, что следовало рассказать.

В темноте они, спотыкаясь, искали выход, Чтобы отыскать причину, отыскать время, место и час…

Наконец Хэйлли решила отдохнуть и, запрыгнув на дерево, нарвала фруктов и стала аккуратно трапезничать. Она ела грациозно и даже нехотя – чувство голода почти её не посещало, но подкрепиться нужно, чтобы продолжать мчатся по лесу. Наконец доев плоды, собранные ею, она услышала где-то вдали шаги.

Шаги далеко не одного человека… Их было трое, а может и четверо. Эльфийка решительно достала лук -в случае чего она будет защищаться, а если её не заметят, то еще лучше. Хэйлли взобралась еще повыше, так чтобы ветки практически скрыли ее от глаз, и была готова стрелять снотворным, так как убивать она никогда не хотела. Да и кто хочет?..

До Дня Цветущих деревьев оставалось прилично времени…

«Жестокость… Одно из жутчайших и гнуснейших человеческих качеств, которое не искупит, которое пятнает человека»

Райден устроил костёр, поел и уселся у дружелюбного огня. Бездумно вычерчивая в пыли письмена его племени, он размышлял…

Райден жил в монастыре с двух лет, когда его мать, тихая и скромная орчанка, умерла от неизвестной болезни. Наставники Храма, бывшие сильными магами, замечали у него огромный потенциал, и пытались сделать из него лучшего воина, лучшее оружие в борьбе с их клановыми врагами – эльфами. И прививали маленькому Райдену ненависть по отношению к заклятым врагам. Райден же, привлечённый рассказами о своём возможном могуществе, тренировался изо дня в день, из года в год, постигая науку молнии, пока однажды его не отправили в налёт вместе с опытными воинами. Тогда они атаковали беззащитную деревушку людей, которых приютили эльфы. Райден тогда не знал ничего о политике, но в ужасе смотрел на огонь, лижущий крыши домиков, кричащих людей, детей…

Деревенских вырезали подчистую, оставив лишь одного подростка, чтобы тот рассказал всё эльфам. Райден помнил огромные от боли и страха глаза подростка, тот был одного с ним возраста, чем-то похожий на него… Только вот он не потерял всё в горячем дыму и бойне. Тогда, вернувшись домой в монастырь, он плакал, спрятав голову под подушку. Один из его учителей, добрый старик, многое повидавший за свою долгую, очень долгую жизнь, сказал ему:

– Ты не должен противится воле наших правителей, иначе ты пропадёшь, иначе – будешь отступником, -а в глубине старческих глаз была жалость к талантливому ребёнку, брошенному на передовую войны.

Тогда уже повзрослевший морально Райден понял, почему главным богом во многих монастырях был Серан – бог войны, железа и воинов, и почти нигде не было видно алтарей, посвящённых богу милосердия и урожая Слогиру. Горькая улыбка жила у него в уголках губ, он скрипел зубами, когда ему отдавали очередной приказ Лорды – напади, изгони, избей, убей… Он терпел, пытаясь не быть погребенным под грузом вины.