Макс Фрай - Русские инородные сказки - 6 Страница 18

— И как отреагировали ваши родители?

— Ну как… у матушки в придачу к голове разболелась еще и нога. А отец на удивление спокойно воспринял. Я думаю, он просто устал ругаться, он вообще был человек довольно мягкий, скандалов не любил.

— А как вам показалась эта идея?

— Мне, честно сказать, уже все равно было. Дистанционно так дистанционно. Сейчас это смешно вспоминать, а тогда-то я была твердо уверена, что жизнь моя кончена. Поэтому я тоже легла в постель, как матушка, служанки между нами бегали, а всеми приготовлениями занималась Фернанда.

Дона Карлота кладет мне на колени толстый, обтянутый вишневым бархатом альбом.

— Видите? — говорит. — Вот так мы и поженились.

На фотографии юная невеста в гладком белом платье с нарочито серьезным лицом держит за рукав темный мужской костюм. Сзади костюм придерживает кто-то небольшой, кудрявый, умирающий от смеха.

— Это Фернанда, — поясняет дона Карлота. — Она была в полном восторге от идеи с костюмом.

— Это не она придумала?

— Нет, — дона Карлота весело улыбается сморщив нос и сразу становится похожа на сестру. — Мы вначале решили, что вместо жениха будет заместитель. А потом я подумала — это что же получается, я с чужим человеком кольцами обменяюсь? Еще чего не хватало!

…ну вот. Я поначалу очень переживала, боялась, что ничего у нас после такой свадьбы не выйдет. Родители мои тоже очень нервничали. Но, слава богу, все сложилось. Всю жизнь прожили вместе душа в душу. Дочерей вырастили. Верите, за сорок пять лет — ни одного скандала, ни одной ссоры!

Завистливо прищелкиваю языком. Сорок пять лет, надо же… а мы месяц прожить не можем, чтобы не поругаться…

— А как было дальше? Он вернулся, или вы поехали к нему?

Дона Карлота смотрит на меня непонимающе.

— Ну… ваш жених… муж? Как вы потом встретились?

— А мы не расставались.

Дона Карлота встает и делает мне знак идти за ней. В смежной с гостиной комнате сумрачно и слегка пахнет сыростью. На недлинном диване лежит мужской костюм — кажется, тот же самый, что был на фотографии. Дона Карлота наклоняется и нежно стряхивает с лацкана невидимую мне соринку.

— Уснул, — говорит она шепотом. — Он в это время всегда спит.

Понимающе улыбаюсь. А что мне еще остается делать? На кресле возле стены лежит малюсенькая розовая кофточка. Надо бы промолчать, но мне не удается.

— А это, — спрашиваю, — и есть ваша дочь?

— Ну что вы! — смеется дона Карлота. — Это… дайте подумать… уже прапраправнучка!

Она берет кофточку, прижимает ее к груди и растроганно улыбается.

— Обожаю, обожаю их, когда они совсем крошечные!

СЛУЖАНКИ

Дона Арлет наклоняется и откусывает нитку. На белой ткани остается мокрое пятнышко слюны.

— Ты уже закончила? — спрашивает сеньор Витор, выглядывая из-за газеты. — Пуговицу мне на голубую рубашку пришей.

— Дона Мария пришьет, — говорит дона Арлет, любуясь вышивкой. Удивительно, как ей в этот раз удалась Дева! Лицо, взгляд, одежда… Абсолютно как живая!

— Филипа! — зовет дона Соланж, причесываясь перед зеркалом. — Давай в темпе! Мы опаздываем, а ты еще не помыла свою тарелку!

— Дона Мария помоет, — бурчит Филипа. Она выходит в прихожую и, душераздирающе зевая, начинает медленно зашнуровывать высокие черные ботинки. — Ну мам, почему я не могу посидеть один день дома?!

— Потому что придет дона Мария, — говорит дона Соланж. — Она будет убирать, а ты будешь ей мешать.

— Я вообще не понимаю, зачем нам домработница! — хмуро говорит сеньор Витор, складывая брюки и аккуратно вешая их на спинку стула. — Только деньги выбрасывать!

— Мои деньги, — уточняет дона Арлет. Она снимает очки и массирует покрасневшую переносицу. — Я их зарабатываю и трачу как хочу.

— Да плевать, чьи деньги! — Сеньор Витор раздраженно кидает носки в корзину с грязным бельем. — Всю жизнь жили без домработницы и ничего, не умерла ты. Где это видано, чтобы женщина ничего не делала по дому?!

— Я работаю, — ледяным голосом отвечает дона Арлет. — Работаю так же, как и ты. Если ты считаешь, что тебе не нужна домработница, ты можешь сам и стирать, и готовить, и убирать. И пуговицы сам себе пришивай.

— Мам, ты чихаешь как из пулемета. — Филипа сует доне Соланж упаковку бумажных салфеток. Дона Соланж мотает головой.

— Рулот туаледтдой бубаги при… де… — Она часто-часто машет руками, как крыльями, судорожно втягивает в себя воздух и наконец чихает так, что подвешенный к потолку большой медный гонг отзывается гудением.

— Сидела бы ты завтра дома! — кричит Филипа из туалета. — Куда ты пойдешь в таком состоянии?

Дона Соланж сморкается в салфетку.

— Не могу, солнышко, — говорит она гундося. — Это тебе школу прогулять — раз плюнуть, а мне надо деньги зарабатывать.

— Я тоже могу пойти работать, — обиженно заявляет Филипа, выходя из туалета с пухлым рулоном розовой туалетной бумаги.

— Можешь, — соглашается дона Соланж. — Но пойдешь учиться.

Филипа молча кидает в нее бумагой.

Раз в месяц дона Арлет и дона Соланж встречаются в кафе «Сладкая лодка». Они садятся за угловой столик: дона Арлет лицом к стойке, а дона Соланж — лицом к двери.

Дона Соланж заказывает чашечку кофе и подтягивает к себе маленькую жестяную пепельницу. Дона Арлет заказывает чайник чая и ломтик подсушенного хлеба.

Пока заказ не принесли, дона Соланж сосредоточенно курит, а дона Арлет читает карманную Библию. Потом дона Арлет захлопывает Библию и наливает себе чай в белую чашку с логотипом кафе.

— Ну что, дона Мария, — любезно спрашивает она, — сколько я вам должна в этом месяце?

— Шестьсот, — отвечает дона Соланж, затаптывая сигарету в пепельнице. — А я вам?

Дона Арлет достает из сумки записную книжку, заглядывает в нее и долго что-то подсчитывает, шевеля губами.

— Пятьсот пятьдесят, — говорит она наконец. — Плюс два раза по два евро за подшитые брюки. Вместе — пятьсот пятьдесят четыре.

Дона Соланж кивает. Дона Арлет протягивает ей белый конвертик.

— Шестьсот.

Дона Соланж заглядывает в конвертик и пересчитывает деньги. Потом вытаскивает оттуда две купюры по двадцать и одну по десять, а из собственного кошелька — две монеты по два евро. Купюры она кладет в кошелек, а монеты — в конвертик и отдает конвертик обратно доне Арлет.