Маргарет Уэйс - Назад в Лабиринт Страница 18

Старец проводил его взглядом. Рука всегда казался ему странным. И, возможно, слухи, которые ходят о нем, верны. Тогда это многое объясняет. Покачав головой, убежденный, что вряд ли он когда-либо узнает это, Старец вновь занял свое место у двери.

Хаг медленно поднимался по лестнице, глядя прямо перед собой. Хотя в любом случае, он не увидел бы никого, и никто не увидел бы его – таково одно из правил крепости. Теперь, когда он здесь, можно уже не спешить. Уверенность в неминуемой смерти от стрелы лучника была так велика, что он даже не очень-то обдуман, что будет делать, если не умрет. И сейчас, шагая по ступеням и нервно теребя себя за одну из прядей заплетенной в косички бороды, свисавшей с его резко очерченного подбородка, он размышлял о том, что скажет. Он перебрал в уме несколько вариантов. И в конце концов оставил это занятие.

Сианг можно было говорить только одно – правду. Может быть, она и так уже ее знает.

Хаг пересек молчаливый, пустой холл, отделанный полированными панелями из какого-то невероятно редкого темного дерева. И в конце его увидел открытую дверь покоев Сианг.

Остановившись у двери, он заглянул внутрь.

Он ожидал, что увидит ее сидящей за своим столом, покрытым пятнами крови после бесчисленных посвящений в Гильдию. Но она стояла у окна с косым переплетом, глядя на девственные заросли острова Скёрваш.

Из этого окна Сианг могла видеть все, что было достойно ее взора: раскинувшийся вдоль побережья процветающий город – рай для контрабандистов; изобилующий утесами лес хрупких харгастовых деревьев, отделяющий город от крепости, и единственную узкую тропу, ведущую из города в крепость (даже собака, бегущая по тропе, была бы видна любому часовому Братства), а дальше – и выше, и ниже – небо, в котором парил остров Скёрваш.

Пальцы Хага сжались, во рту все пересохло так, что в первый момент он даже не мог объявить о своем приходе, сердце бешено билось.

Эльфийка была очень стара. Многие считали, что она старейшая из всех живущих на Арианусе. Маленькая и хрупкая (Хаг мог бы раздавить ее одним движением сильной руки), одетая, как это принято у эльфов, в яркое шелковое одеяние, она даже в ее возрасте сохраняла утонченность, изящество и намек на то, что когда-то считалось изумительной красотой. На ее голове не было волос, и великолепной формы череп с гладкой кожей, лишенной старческих изъянов, интересно контрастировал с морщинистым лицом.

Из-за отсутствия волос ее раскосые глаза казались большими и влажными, и когда она обернулась – не на звук, но на отсутствие звука – проницательный взгляд этих темных глаз был как та стрела, которая пока еще не пронзила грудь Хага.

– Для тебя, Хаг Рука, вернуться сюда – большой риск, – сказала Сианг.

– Не такой уж большой, как ты, возможно, думаешь, Сианг, – ответил он.

В его ответе не было ни дерзости, ни иронии. Он произнес это тихим, бесцветным голосом, и выпущенная из лука стрела, похоже, не многое изменила бы в его состоянии.

– Ты пришел сюда в надежде умереть? – губы Сианг скривились. Она презирала трусов.

Сианг не сдвинулась с места у окна, где она стояла, не пригласила Хага войти, не предложила сесть. Это был плохой знак. Согласно традициям Братства это означало, что она тоже сторонится его. Но он был удостоен звания “десница”, следующим после ее собственного “рука”, считавшегося наивысшим в Братстве. Поэтому Сианг должна была милостиво представить ему возможность дать объяснение, прежде чем вынести приговор.

– Я был бы, пожалуй, рад, если бы стрела нашла свою цель, – лицо Хага выражало мрачную решимость. – Но ты ошибаешься, я пришел сюда не в поисках смерти. У меня заключен договор, – при этих словах на его лице промелькнула болезненная гримаса, – и я пришел за советом, за помощью.

– Договор с кенкари, – глаза Сианг сузились.

Несмотря на все то, что он знал о Сианг, Хаг удивился ее осведомленности. Его встреча с кенкари – сектой эльфов, в обязанности которой входила забота о душах умерших эльфов, – проходила в глубокой тайне. Значит, у Сианг были свои осведомители даже среди членов этой благочестивой секты.

– Нет, не с ними, – пояснил, нахмурившись, Хаг. – Хотя именно они принуждают меня выполнить его.

– Принуждают тебя? Выполнять договор – святой долг! Уж не хочешь ли ты сказать, Хаг Рука, что ты бы этого не сделал, если бы кенкари не принуждали тебя? Теперь Сианг была по-настоящему разгневана. Два алых пятна, поднявшись вверх с морщинистой шеи, окрасили ее увядшие щеки. Рука с костлявыми пальцами вытянулась вперед в обвиняющем жесте.

– Значит, слухи, которые дошли до нас, верны. Ты утратил храбрость, – Сианг уже собиралась повернуться к нему спиной. И если бы она так сделала, его уже можно было бы считать мертвецом. Даже хуже, чем мертвецом. Потому что без ее помощи он бы не смог выполнить свой договор, а, следовательно, умер бы опозоренным.

И Хаг нарушил правила. Без приглашения он вошел в комнату и прошагал по устланному коврами полу к столу Сианг. На нем стояла деревянная шкатулка с инкрустацией из сверкающих драгоценных камней. Хаг поднял крышку.

Сианг остановилась, глядя на него через плечо. Ее лицо стало жестким. Он нарушил ее неписаный закон, и, если она примет решение не в его пользу, теперь наказание будет куда более суровым. Но Сианг умела ценить отважные и дерзкие поступки, а этот был, несомненно, самым дерзким из всех, что когда-нибудь совершались в ее присутствии. Она ждала, что будет дальше.

Хаг достал из шкатулки острый кинжал, золотая рукоятка которого была выполнена в форме кисти руки с выпрямленными, сжатыми вместе пальцами, при этом отставленный в сторону большой палец образовывал поперечный упор. С этим ритуальным кинжалом Хаг подошел к Сианг и встал перед ней.

Она бесстрастно, с холодным любопытством смотрела на него, в ее взгляде не было и капли страха.

– Это еще что?

Хаг упал на колени. И протянул ей кинжал – вперед рукояткой, нацелив конец лезвия себе в грудь.

Она приняла его. Ее пальцы привычно и с любовью охватили рукоятку.

Хаг рванул ворот своей рубашки, обнажив шею.

– Ударь сюда, Сианг, – произнес он, и голос его звучал глухо и отчужденно. – Сюда, в горло.

Он не смотрел на нее. Его взгляд был устремлен за окно, где сгущались сумерки. Повелители Ночи расстилали свои покрывала, укрывая Соларус, вечерние тени прокрадывались на Скёрваш.

Сианг держала кинжал в правой руке. Протянув вперед левую, она схватила заплетенную в косички бороду, дернула голову вверх, чтобы лучше видеть его лицо, а также, чтобы легче было перерезать ему горло, если она и в самом деле решит это сделать.

– Ты не заслужил такой чести, Хаг Рука, – холодно проговорила она. – Как ты смеешь требовать смерти от моей руки?