Сергей Волков - Затворник Страница 18

Пила так же аккуратно положил оружие на прежнее место и тоже расположился вздремнуть, подложив под себя накидку.

Яблоневый цвет еще только начал входить в силу, но аромат от него шел просто головокружительный. И вдвое этот аромат усиливался от предвечернего зноя — уже по-настоящему летнего, от которого мало спасала тень. Кругом надрывались от стрекота кузнечики и щебетали на все голоса птицы.

Сон, однако ж, не шел…

Помаявшись некоторое время, Пила открыл глаза и приподнялся.

Коршуна, кажется, все-таки разморило. Он лежал на земле, раскидав руки по сторонам, и посвистывал ноздрями. А Вепрь так и сидел на прежнем месте, что-то не то напевая, не то просто бормоча вполголоса.

— Вепрь, а Вепрь?

— Тебе не удается заснуть, почтенный горожанин? — спросил Вепрь.

— Да так… думаю все. — сказал Пила.

— Ты думаешь о брате?

— Да, и о нем, и вообще. Что будет теперь…

— Что будет теперь, известно вечному небу. Не думай много, от этого тебе выгоды теперь не будет.

— Что, хочешь сказать, раньше надо было думать? — спросил Пила.

— Нет, — покачал головой Вепрь — про это я не хотел тебе сказать. Про это брат-Рассветник уже говорил тебе: раньше ты мог думать и мог не думать, но от этого не могло быть выгоды. Злыдни имеют большую хитрость и имеют большую силу, и ты не избежал бы того, что теперь тебя постигло. Я же могу сказать так: много рассуждать нам не надо, а надо ждать, когда из города будет известие. После мы с братьями решим, что следует делать.

Пила решил наконец задать вопрос, мучавший его весь день:

— А когда вы Краюху найдете, что тогда будете делать? Как, то есть, поймете, он это, или злыдень?

— Тебе надо знать вот, что: — ответил Вепрь задумчиво, как бы размышляя или подбирая нужные слова в чужом языке — Злыдни имеют такую силу, и зло, которое в них живет, имеет такую силу, что даже принятый человеческий облик ее не скрывает. Если злыдень встретится тебе один раз, то встретив его в другой раз, даже в другом теле, узнать его тебе будет легко. Если только он не станет колдовать, чтобы спрятать себя. Если он будет это делать, то узнать его уже не будет легко.

— Так как вы узнаете?

— Сейчас он носит знак — ожег отмечает его лоб. Пока он носит знак, узнать его будет легко.

— И что вы будете делать, если так?

— Убивать. Еще никто не мог сделать злыдня пленником. Если у злыдня нет возможности победить и нет возможности бежать, он убивает себя. Впрочем, нельзя говорить, умирают они совсем, или только на время, чтобы потом жить снова, в телах других людей.

— А ты, Вепрь, сможешь его узнать?

— Об этом мне нельзя говорить, потому что я никогда не видел злыдня. Коршун тебе говорил про это.

— А, да. Говорил…

— Но хотя я не видел ни злыдней, ни их хозяина, — продолжал Вепрь, — а зло, которое они мне причинили, из-за этого не меньше, чем у других братьев, глаза которых видели колдуна и злыдней. Все мы четверо собрались вместе не по своей воле, а потому, что Вечное Небо послало нам несчастия, которые заставили нас встретиться и сказать друг другу: «Ты мой брат». И все несчастия пришли от Ясноока.

— А твоя какая беда?

— Это большая беда, которая постигла и меня, и весь народ уннаяка, это были позорные годы.

— Расскажи…

— Для чего это тебе, пильщик? — спросил Вепрь.

— Чтобы знать. У меня ведь тоже вроде своя беда теперь от них…

— Хорошо, я буду рассказывать, а ты слушай.

Я жил в Пятиградье в великом городе Торьякта. Здесь надо сказать, что мои отец и мать родились в знатных домах. Умерли они на много лет раньше, и воспитал меня в своем доме один из родичей отца большой боярин Уккэт, ратаи говорят «Неустрашимый» Его семейство было одним из самых богатых и славных в городе Торьякта. Сын Уккэта, Канур, был моим побратимом, а дочь Уотла, ратаи говорят «Радость» была с детства названа моей невестой.

Началось все в год, когда уннаяка убили слуг затворника, а князю Светлому прислали поклон. Но скоро стало всем понятно, что князь не послушает нас, но послушает колдуна, и хочет послать на Пятиградье стреженские полки. Поэтому большие люди от всех пяти городов встретились для совещания. На этом совещании был и я, потому что пришел с Уккэтом, а он был из первых, кого звали на это совещание.

Сразу было решено защищаться оружием, и держаться заодно, потому что помилования такого, какое раньше получил город Честов, никто не захотел получить теперь.

Одни говорили — надо соединить полки всех городов в большое войско. Они говорили, что поодиночке разбить нас ратаям во главе с затворником и злыднями будет легко, а собраться, если каждый будет стоять в своем городе, нам не дадут, потому что большую хитрость имеет затворник.

Другие говорили — держать полки в каждом городе, потому, что с разных сторон нужно ждать нападения, и что с большим войском сможет колдун покончить, ударив один раз, и все это видели. Тогда вся страна будет без войска, и всю страну завоюют без боя. Может колдун сделать и иначе. Он нападет на города, не имеющие защиты, а войску прийти на помощь не даст. Если же полки будут стоять во всех городах, тогда любой город сможет устоять перед нападением, из других же городов тотчас подойдет помощь.

Одни говорили одно, другие другое. Когда же пришло время говорить Уккэту, то он поднял руку, чтобы призвать всех слушать, и когда все стали слушать, он сказал:

«Колдун имеет большую силу и большую хитрость. Но и силой, и хитростью, победить нас будет труднее, если мы будем вместе, а не каждый в своих городах. Поэтому следует нам собрать из всех городов большое войско, и стоять ни в городах, а встать лагерем на острове Улку, что посреди озера Коллакакэх.»

Здесь надо сказать, что пять больших городов земли уннаяка стоят на трех реках и трех больших озерах, так что по рекам и протокам легко попасть из каждого города во все другие. А на одном из трех озер, которое называется Коллакакэх, есть остров Улку. Остров этот большой, и удален от берега на несколько поприщь, и никакой враг не смог бы подойти к нему и не быть замечен.

Еще здесь надо сказать, что сама земля уннаяка имеет мало полей и мало дорог, но имеет много густых лесов, и много рек, и много озер. Поэтому мы не опасались нападения ни конного, ни пешего войска по сухому пути, но ждали нападения войска на ладьях. И само войско Пятиградья было ни конным, ни пешим, а передвигалось на ладьях.

И когда сказал Уккэт, то все решили, что правда его, и требуется делать так, как он сказал. Решили, что на острове Улку на нас не смогут ударить неожиданно, а мы на ладьях сможем по озерам и рекам быстро прийти к любому городу, если возле него появится враг. Так мы думали, и думали что теперь только в открытом бою Ясноок сможет нас победить, а в открытом бою мы не уступили бы легко, и многие стреженцы были бы мертвы.