Генри Олди - Снулль вампира Реджинальда Страница 18

Он не боялся за друга. Неуклюжий теоретик был не так безобиден, как думали многие, судя по облику Кручека. Но и ждать, пока спорщики устанут, венатор не собирался.

– А два мага высшей квалификации – это серьезно? И один из них – сугубый практик?

Услышав реплику, что называется, «из зала», вампир проворно обернулся. Окажись на месте венатора кто-то из брокенгарцев, кладбищенский лорд почуял бы его приближение загодя. Но стоит ли говорить, что охотники на демонов – особенно, когда им приспичит – умеют двигаться очень тихо?

– Фарт! Как я рад тебя видеть! – возликовал доцент.

– Доброй ночи, сударь! – кровопийца отличался не только болтливостью, но и вежливостью. – Ваш профиль, если не трудно?

– Охочусь на демонов. В свободное от кольеметания время.

– Что было шуткой? Первое или второе?

Вместо ответа Фортунат щелкнул пальцами. Заостренный колышек, вырезанный из Populus Tremula (тополь дрожащий, в просторечьи – осина), со свистом пролетел над головой вампира. Уж что-что, а вызвать императивный кол из тайного арсенала ученик Гарпагона Угрюмца мог в любую секунду.

Вампир погрозил венатору пальцем.

– А вот это – лишнее. Такие люди, как мы с вами, – на слове «люди» он слегка запнулся, – верят друг другу на слово. Ну что ж, если ужин отменяется... Господа, позвольте представиться! Реджинальд фон Тирле, инфернал некоренной кровососущий. Эталон Брокенгарца, чистая единица!

Последнее было сказано с откровенной гордостью.

Вампир, честно говоря, не впечатлял. Среднего роста, с брюшком, с залысинами на висках, мокрыми от вечерней росы, не бледный, а какой-то желтоватый... Он мало походил на дворянина с титульной приставкой «фон», элегантного даже в посмертии. Скорее лавочник или шеф-повар аустерии. Отдавая дань моде, Реджинальд носил черный плащ на алой подкладке. Но плащ был куцым, едва достигая коленей, а подкладка вылиняла от частых стирок.

– Чистая единица? – не понял Кручек.

Фон Тирле приосанился.

– Вот уже много лет я верой и правдой служу мерным эталоном всем вампирам Брокенгарца. Количество крови, употребляемой ежемесячно, динамика роста способностей, реакция на чеснок, нетопыризация – учитывая процесс естественного развития, все это соответствует эталонной единице! Мой склеп находится под охраной государства! Разумеется, гости города не обязаны знать в лицо лучших людей курфюршества...

На сей раз «люди» дались ему без запинки.

– Поверьте, я не бахвал. Это мой долг – уведомить вас о своей исключительности. А также заверить в своем совершенном почтении. Конфликт исчерпан, господа! Близится полночь, – вампир завернулся в плащ, собираясь уйти, – я должен вас покинуть в поисках крови и зрелищ.

Охотник на демонов преградил ему дорогу.

– Минуточку! Позвольте задать один нескромный вопрос. Мы с другом тут вчера уснули... Да, именно здесь, под жимолостью. И невольно вторглись в чужой сон. Погреб, трубы, бродяга с клетчатой сумой. Извините за бесцеремонность, сударь... Это был ваш сон?

Разительная перемена случилась с Реджинальдом фон Тирле. Настолько резкая, что невольно напрашивалась мысль о чарах. Вместо смешного, нелепого, словоохотливого упырька – чистой единицы под охраной государства! – пред магами возникло живое воплощение вселенской обиды. Фортунат даже испытал приступ острых угрызений совести. Хотя и не знал, чем оскорбил эталонного вампира.

– Это подло! Это... Как вам не стыдно, господа!

Реджинальд чуть не плакал. Казалось, родители застигли малолетнего сына за мерзким, грязным занятием; например, за рукоблудием. И не просто застигли, а волей-неволей приняли участие.

– Никто не давал вам позволения вмешиваться в частную жизнь! Я буду жаловаться! Я... вы...

Он растекся туманом и сгинул.

Маги не препятствовали.

– Чем могу быть полезен?

Горбун-портье с остатками волос, зализанными поперек лысины, и мятым, будто спросонья, лицом выглядел жалко. Не то что его жизнерадостный коллега из «Дракона и Лилии»! Ну так и отель – не чета тому, в котором остановились реттийцы.

На вывеске честно значилось: 1,2 эталона.

– Мы бы хотели увидеться с нашим добрым знакомым, Икером Тирулегой.

– Номер семь, – портье, как и обещал ловец снуллей, ткнул пальцем в глубь темного коридора. – Герр Тирулега у себя.

– Спасибо.

«Да, вот она – разница между 3,7 и 1,2. Даже не спросил, кто мы, – думал Кручек, шагая рядом с венатором в указанном направлении. – Не сказал: что это вы, на ночь глядя? В книгу посетителей записать – даже не подумал! А вдруг мы – злодеи? Ограбим старика, прыгнем в окошко – и поминай как звали! Чудное дело: ощутить разницу между двумя банальнейшими числами не в арифметической плоскости, а в быту...»

Дверь с жестяной «семеркой» была последней по левой стороне.

– Тук-тук!

– Кто там есть?

– Это мы, ваши друзья с кладбища!

– Заходить, заходить! – с радостью отозвался морфинит. – Дверь настежь!

Апартаменты Тирулеги состояли из двух смежных узеньких комнатушек, расположенных «тоннельчиком». Складывалось впечатление, что раньше здесь проходил боковой коридорчик, из которого рачительный хозяин «Тихого уголка» распорядился сделать еще один номер.

В первой комнате стояла аккуратно застеленная кровать с тумбочкой. Ловца снуллей они нашли во втором помещении. Единственное торцевое окно было плотно зашторено. На крошечном столике Тирулега установил два внушительных канделябра, на шесть свечей каждый. В радужной плетенке, подвешен над столом, шипел и бесновался пленник – снулль, малиновый «в яблоках». Склизкое тело шло рябью, бледнея и вновь багровея. Тогда по контрасту сильнее проступали белесые пятна, похожие на лишаи, въевшиеся в плоть.

Щупальцы конвульсивно дергались, силясь раздвинуть прутья «клетки» или дотянуться до ловца. Щелкал клюв. Попарно моргали четыре желтых глаза: сперва левые, затем – правые.

Удовольствия зрелище не доставляло.

«Интересно, каков на вид тот снулль, – задумался охотник на демонов, – что приносит мне сны-воспоминания о первом, детском виденьи ада? Изящней? Страшней? Обычный кошмар-инкубонис – или некая тварь с отклонениями? И главное: смог бы я разглядывать своего снулля вот так – с брезгливостью, отвращением, но и с определенным научным интересом? А может, бежал бы дальше, чем вижу...»

Ответа Фортунат не знал и знать не хотел.

– Садиться просить вас. Два кресел весьма свободен.

– Спасибо за гостеприимство. Что это вы делаете, сударь?

– Я? Я пытать...

– Пытаете отловленное чудище?

– Нет! Пытать-себя изучить. Скверно получать... Вот, вы сами смотреть.