Дж. Кинг - Карнавал страха Страница 18

– Да, – ответила Мария. – Лейтенант, который осматривал мой вагончик, смыл следы до того, как пришли другие жандармы. Но это видели двадцать свидетелей.

– Плохо, – заметил лорд, снова каменея. – Очень плохо.

– Что? – удивленно спросил Моркасл.

Советник посмотрел на него своим пронзительным взглядом.

– В Л'Мораи есть мясник. Недавно, разделывая тушу, он отрубил себе указательный палец. – Он помолчал. – Это жестокий человек. Никто никогда не видел его без его тяжелых ботинок, которыми он любит раздавать пинки кошкам и детям.

Моркасл вздрогнул, но он знал и то, что отсутствия пальца недостаточно, чтобы обвинить человека в убийствах.

– Кроме того, – продолжал советник, – перед тем, как продавать мясо, мясник часто обваливает его в муке, чтобы впиталась кровь. – Лорд Одью покачал головой и обратился к Марии:

– А как были совершены эти убийства? Моркасл грустно объяснил:

– Всех троих зарезали. Одного – распороли шпагой, двух других – разрезали пополам.

– И у всех из них, – перебила Мария, – срезан кусочек кожи на затылке.

– Это мог быть мясник, – произнес лорд голосом, холодным, как ночной воздух. – Это наверняка он.

– Если… – почти беззвучно прошептала Мария, – если у него есть ножевой шрам на спине, то это – он.

– Как его зовут? – спросил Моркасл.

– Доминик, – ответил лорд, доставая из кармана кошелек. Он вынул оттуда целую пригоршню монет и высыпал их перед Моркаслом, чтобы тот мог дотянуться до денег руками. – Этого должно хватить, чтобы купить вашу свободу. – Отряхивая руки, он добавил:

– Здесь они уцелеют, пока я не вернусь назад. Пойду к Кукольнику, попрошу, чтобы он освободил вас.

Когда лорд в красном плаще уже спускался с помоста, Моркасл крикнул ему вслед:

– Спасибо вам, лорд Одью! Можете не торопиться!

Обернувшись, советник ответил:

– Нет, мне придется спешить. Доминик сегодня на Карнавале.

Глава 4

Крестьянский мальчик в середине освещенной факелами толпы изнывал от жары и духоты летнего вечера. Казалось, что в этот день весь Л'Мораи потянулся по степной дороге на Карнавал. Мальчик вздыхал, переминаясь с ноги на ногу, пока не увидел впереди у ворот Карнавала зазывал, собиравших деньги.

Дернув за брючину идущего впереди толстого мужчину, мальчик спросил:

– Папа, еще долго?

Мужчина не ответил, мальчик немного подождал, снова подергал отца за штаны и повторил вопрос.

Мужчина обернулся. Этот толстяк редко улыбался, и сейчас его бесцветные глаза хмуро смотрели из-под опухших век. Он протянул мускулистую руку к мальчику, схватил его за плечо и сказал:

– Подожди. – А потом выпустил ребенка и шагнул к зазывалам.

– Всего грош за ребенка и лорин за гражданина! – выкрикивал пестро одетый страж ворот. – Все чудеса мира за грош или лорин!

Толстяк подошел к входу, запустил мясистую руку в кошелек, висевший у него на поясе, и вынул оттуда семь грошей, которые казались маленькими и незаметными в его необъятной ладони. Он протянул деньги зазывале и буркнул:

– За меня и за мальчика.

– Грош и лорин, Доминик, – напомнил кассир.

– Ты впустишь нас за семь грошей, – угрожающе прорычал мясник. – Я прихожу сюда каждый день и каждый день плачу тебе деньги. Или ты посторонишься, или получишь отраву в следующей подводе с мясом, которую я пришлю вам.

Поджимая губы, зазывала кивнул и махнул, чтобы они проходили. Мальчик издал торжествующий вопль и вслед за отцом вступил на людную карнавальную аллею.

На ней было множество музыкантов, игравших на трубах, барабанах и бубнах. Перед многими сидели обезьяны, державшие шапки для пожертвований, или марионетки, весело выплясывавшие под звуки простых мелодий. Большинство музыкантов сидело рядом с металлическими арками, обозначавшими повороты на боковые аллеи и проходы к аренам и помостам, на которых выступали уроды. За самыми большими воротами располагалась главная арена, каменная, она казалась белой в свете факелов под черным небом. Ее сцена была задернута пестрым занавесом, который светился из-за фонарей поставленных сзади.

Крестьянский мальчик засмотрелся на яркое необычное зрелище, впитывая шум, веселье и аплодисменты. Он не мог отвести глаз от главной арены.

– Отец! – позвал он, но голос потерялся в криках, шуме музыки и рокоте толпы. Оборачиваясь, он крикнул снова:

– Отец?

Мужчина куда-то ушел.

– Где он может быть? – громко спросил Моркасл, появившийся на аллее уродов в компании Марии, Гермоса и лорда Одью. Они шли, рассматривая толпу, спешащую навстречу, заглядывая за занавесы, вглядываясь в сценические площадки.

– Он большой человек, – заметил лорд Одью, сжимая руки в кулаки в карманах алого плаща. – С грубым лицом, большой головой и без…, без пальца. Сегодня утром, остановившись у мясной лавки, я слышал, как он говорил кому-то, что собирается вечером на Карнавал.

– Это бесполезно, – вздохнула Мария, останавливаясь возле сцены, на которой выступал Ури и его танцующие медведи. Она покачала головой. – Сегодня здесь, наверное, полгорода. И он уже мог кого-нибудь убить.

– Мария права, – согласился Моркасл. – Нам надо действовать быстрее и наверняка.

– А как насчет Орукса? – вдруг спросил Гермос с неожиданным блеском в глазах.

– Орукс? – переспросил лорд Одью.

– Это оракул, – шепотом пояснил Моркасл. – А это идея.

– Артист-предсказатель? – презрительно заметил советник. – Мы просто потеряем время. Это смешно.

– Его талант такой же настоящий, как и наши, – вежливо ответила Мария. Она отступила от сцены, к которой прислонилась, и, скрестив руки на груди, направилась на аллею. – Да, пойдемте к Оруксу.

– Вы идите, – возразил недовольно лорд Одью. – А я буду искать его дальше.

Мария, Моркасл и Гермос уже шагали прочь. Некоторые горожане узнали освобожденную троицу, и те, кто плевал в них или кидал гнилые яблоки, слегка испугались. Моркасл был доволен их стыдом и с любопытством рассматривал толпу, оставив Гермосу вести их к будке оракула. Когда они приблизились, голубая занавеска у входа в будку трепетала на ветру. По краям домика лежали ароматные цветы, травы и странные магические талисманы. У входа стояла зазывала, которая сильно отличалась от всех уродов Карнавала.

– Добро пожаловать в палатку Чудесного Оракула! – провозгласила женщина под вуалью и поклонилась Марии, Моркаслу и Гермосу.

Она была завернута в покрывала разного цвета, и из-за этого ноги и руки казались синими, желтыми и зелеными. В каждом ухе у зазывалы висело по четыре кольца, пара колец была продета и через левую ноздрю.

– Там вы узнаете секрет своей жизни, все о любви и мечтах. Входите: всего лишь серебряный лорин, и тайны – ваши.