Генри Каттнер - Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности Страница 18

Эд Пу собрался снова погладить своего шалопая, но вовремя передумал.

– Не перебивай старших, сынок, – сказал он. – Папочка занят. Занимайся своим делом и умолкни. – Он оглядел стонущую толпу. – Добавь-ка там, у грузовика, чтоб поживее покупали. Но береги силы, малыш. У тебя растущий организм… Одаренный парень, сам видишь. Унаследовал это от дорогой нашей мамочки, Лили Лу. Да, так вот, хотел я жениться молодым, но как-то все дело до женитьбы не доходило, и довелось уже в расцвете сил. Никак не мог найти женщину, которая посмотрела бы… то есть никак не мог найти подходящую пару.

– Понимаю.

Действительно, я понимал. Немало, должно быть, исколесил он в поисках той, которая согласилась бы взглянуть на него второй раз. Даже Лили Лу, несчастная душа, небось, долго думала, прежде чем сказала «да».

– Вот тут-то, – продолжал Эд Пу, – и замешан ваш дядюшка. Вроде бы он наделил Лили Лу колдовством.

– Никогда! – завопил дядюшка Лем. – А если и так, откуда я знал, что она выйдет замуж и родит ребенка?! Кто мог подумать?

– Он наделил ее колдовством, – повысил голос Эд Пу, – да только она мне в этом призналась на смертном одре, год назад. Держала меня в неведении все это время!

– Я хотел лишь защитить ее, – быстро вставил дядюшка Лем. – Ты же знаешь, что я не вру, Сонки, мальчик. Бедняжка Лили Лу была так страшна, что люди подчас кидали в нее чем попало, прежде чем успевали взять себя в руки. Мне было так ее жаль! Ты никогда не узнаешь, Сонки, как долго я сдерживал добрые намерения! Но из-за своего золотого сердца я вечно попадаю в передряги. Однажды я так растрогался, что наделил ее способностью накладывать заклятья. На моем месте так поступил бы каждый, Сонк!

– Как ты это сделал?

Действительно, интересно. Кто знает, все может иной раз пригодиться.

Он объяснял страшно туманно, но я сразу усек, что все устроил один его приятель по имени ген хромосом. А все эти альфа-волны, про которые дядюшка распространялся, так кто ж про них не знает? Небось каждый видел ма-ахонькие волночки, мельтешащие туда-сюда. У деды порой по шести сотен разных мыслей бегают – по узеньким таким извилинам, где мозги находятся. У меня аж в глазах рябит, когда он размыслится.

– Вот так, Сонк, – закруглился дядюшка Лем. – А этот змееныш получил все в наследство.

– А что б тебе не попросить этого друга, хромосома, перекроить младшего на обычный лад? – спросил я. – Это же очень просто. Смотри, дядюшка.

Я сфокусировал на младшем глаза, по-настоящему резко, и сделал этак… Ну, знаете, чтобы заглянуть в кого-нибудь.

Ясное дело, я сообразил, что имел в виду дядюшка Лем. Крохотулечки-махотулечки, Лемовы приятели, цепочкой держащиеся друг за дружку, и тоненькие палочки, шныряющие в клетках, из которых сделаны все, кроме, может быть, крошки Сэма…

– Дядя Лем, – сказал я, – ты тогда засунул вон те палочки в цепочку вот так. Почему бы сейчас не сделать наоборот?

Дядюшка Лем укоризненно покачал головой.

– Дубина ты стоеросовая, Сонк. Ведь я же при этом убью его, а мы обещали деду – больше никаких убийств!

– Но, дядюшка Лем! – Не выдержал я. – Кошмар! Этот змееныш будет всю жизнь околдовывать людей!

– Хуже, Сонк, – проговорил бедный дядюшка, чуть не плача. – Эту способность он передаст своим детям!

– Успокойся, дядя Лем. Не стоит волноваться. Взгляни на эту жабу. Ни одна женщина к нему на версту не подойдет. Чтоб он женился?! Да ни в жизть! – подумав, сказал я.

– А вот тут ты ошибаешься, – оборвал Эд Пу по-настоящему громко. Он весь прямо кипел. – Я все слышал и не забуду, как вы отзывались о моем ребеночке. Мы с ним далеко пойдем. Я уже олдермен, и я предупреждаю тебя, юный Хогбен, ты и вся твоя семья будете отвечать за оскорбления! Я в лепешку разобьюсь, но не позволю исчезнуть фамильной линии, слышите, Лемуэль?

Дядюшка Лем лишь плотно закрыл глаза и закачал головой.

– Нет выдавил он, – я не соглашусь. Никогда, никогда!

– Лемуэль, – злобно произнес Эд Пу. – Лемуэль, вы хотите, чтобы я спустил на вас младшего?

– О, это бесполезно, – заверил я. – Хогбена нельзя околдовать.

– Ну… – Замялся он, не зная, что придумать, – хм-м… Вы мягкосердечные, да? Пообещали своему дедуленьке, что никогда не убьете? Лемуэль, откройте глаза и посмотрите на улицу. Видите эту симпатичную старушку с палочкой? Что вы скажете, если благодаря младшему она сейчас откинет копыта?! Или вон та фигуристая дамочка с младенцем на руках. Взгляните-ка, Лемуэль. Ах, какой прелестный ребенок! Младший, нашли на них для начала бубонную чуму. А потом…

Дядюшка Лем внезапно выпучил глаза и безумным взглядом уставился на меня.

– Что же делать, если у меня сердце из чистого золота?! – воскликнул он. – Я такой хороший, и все этим пользуются. Так вот – мне наплевать!

Тут он весь вытянулся, окостенел и лицом на асфальт шлепнулся, твердый, как кочерга.

Как я ни волновался, нельзя было не улыбнуться. Я-то понял, что дядюшка Лем просто заснул, – он всегда так поступал, стоит лишь запахнуть жареным. Па, кажись, называет это кота-ле-пснией, но коты и псы спят не так крепко.

Когда дядюшка Лем грохнулся на асфальт, младший испустил вопль радости и, подбежав к нему, ударил ногой в голову.

Ну, я уже говорил, мы, Хогбены, очень крепки головой. Младший взвизгнул и затанцевал на одной ноге.

– И заколдую же я тебя! – завопил он на дядюшку Лема. – Ну, я тебе, я тебе!..

Он набрал воздуха, побагровел – и…

Па потом пытался мне объяснить, что произошло, нес какую-то ахинею о дезоксирибонуклииновой кислоте, каппа-волнах и микровольтах. Надо знать па. Ему же лень рассказать все на простом английском, знай крадет себе эти дурацкие слова из чужих мозгов.

А на самом деле случилось вот что. Вся ярость этого гаденыша жахнула дядюшку Лема прямо, так сказать, в темечко.

Он позеленел буквально на наших глазах.

Одновременно с позеленением дядюшки Лема наступила гробовая тишина. Я удивленно огляделся и понял, что произошло.

Стенания и рыдания прекратились. Люди прикладывались к своим бутылочкам и слабо улыбались. Все колдовство младшего Пу ушло на дядюшку Лема, и, натурально, головная боль исчезла.

– Что здесь случилось? – раздался знакомый голос. – Этот человек потерял сознание? Эй, позвольте… Я доктор.

Это был тот самый худенький добряк. Заметив Эда Пу, он сердито вспыхнул.

– Итак, это вы олдермен Пу? Как получается, что вы вечно оказываетесь замешанным в странных делах? И что вы сделали с этим человеком? На сей раз вы зашли слишком далеко.

– Ничего я ему не сделал, – прогнусавил Эд Пу. – Пальцем его не тронул. Последите за своим языком, доктор Браун, а не пожалеете. Я не последний человек в здешних краях.