Тэд Уильямс - Скала прощания Страница 19

— Ой, бедняга, — сказала Воршева; прихрамывая, подошла к нему, присела, расправив потрепанную юбку, и взяла Сангфугола за руку. Глаза арфиста, в которых читалась невыносимая боль, были устремлены на ветви над головой.

— Мой лорд, мы должны остановиться, — сказал Деорнот. — Становится слишком темно.

Джошуа медленно повернулся. Его легкие волосы были растрепаны, лицо выглядело рассеянным.

— Мы должны идти до полной темноты. Надо дорожить каждой светлой минутой.

Деорнот проглотил ком в горле. Ему стоило болезненных усилий возражать своему господину.

— Мы должны обеспечить безопасный ночлег, мой принц. Это будет трудно сделать в темноте. А для раненых продолжение пути представляет дополнительный риск.

Джошуа рассеянно посмотрел на Сангфугола. Деорноту не нравилась перемена, которую он наблюдал в принце. Джошуа всегда был тих, и многие считали его странным, но тем не менее он всегда был несомненным лидером, даже в последние недели осады и падения Наглимунда. Теперь, казалось, он ко всему утратил интерес, как в малом, так ив большом.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Если ты так считаешь, Деорнот.

— Прошу прощения, но не могли бы мы продвинуться немного дальше по этому… этому ущелью? — спросил отец Стренгьярд. — Это всего несколько шагов, но там кажется безопаснее для лагеря, чем здесь, на дне. — Он вопросительно посмотрел на Джошуа, но принц не сказал ничего внятного. Тогда архивариус повернулся к Деорноту: — Как вы считаете?

Деорнот осмотрел отряд: оборванные люди с испуганными глазами на грязных лицах.

— Это хорошая мысль, ваше преподобие, — сказал он. — Мы так и сделаем.

Они разложили маленький костер в яме, обложенной камнями, больше для света, чем для иных целей. Очень хотелось тепла, тем более, что с наступлением ночи воздух стал пронзительно холодным, но они не могли рисковать, выдавая свое местоположение, да и есть было нечего. Они шли слишком быстро, чтобы можно было поохотиться.

Отец Стренгьярд и герцогиня Гутрун вместе занялись раной Сангфугола. Черно-белая стрела, сбившая его с ног вчера, задела кость. Несмотря на тщательность, с которой стрелу доставали, часть наконечника, видимо, застряла в ране. Сангфугол пожаловался, что нога почти онемела, потом заснул тревожным сном. Воршева стояла рядом, с жалостью глядя на него. Она намеренно избегала Джошуа, но его, казалось, это не волновало.

Деорнот молча проклинал свой легкий плащ. Если бы я мог предвидеть, что мы будем шататься по лесам, я бы взял свой плащ на меховой подкладке. Он мрачно улыбнулся своим мыслям и вдруг рассмеялся вслух, коротко, как будто пролаял, чем привлек внимание Айнскалдира, присевшего радом.

— Что смешного? — спросил риммер, нахмурившись. Он точил свой топорик о камень. Приподняв его, он опробовал лезвие на своем заскорузлом пальце, затем снова стал точить.

— Да в сущности ничего. Я просто подумал, как мы были глупы, как неподготовлены.

— Чего уж теперь плакать, — проворчал Айнскалдир, не отрывая глаз от лезвия, которое он рассматривал в свете огня. — Сражайся и живи, сражайся и умирай — всех нас ждет Господь.

— Не в этом дело, — Деорнот на минуту замолчал, раздумывая. То, что зародилось в нем, как праздная мысль, стало чем-то большим. Вдруг он испугался, что потеряет нить. — Нас толкали и тянули, — медленно сказал он, — гнали и тащили. Нас преследовали три дня с того момента, как мы покинули Наглимунд, не давая ни минуты опомниться от страха.

— Чего бояться? — ворчливо сказал Айнскалдир, дергая свою темную бороду. — Если нас поймают, то убьют, а есть вещи похуже смерти.

— В этом-то как раз и дело! — сказал Деорнот. Сердце его громко билось. — В этом-то вся суть! — он наклонился вперед, поняв, что почти кричит. Айнскалдир перестал точить топор и уставился на него. — Вот это-то меня и мучает, — сказал Деорнот уже тише. — Почему они нас не убили?

Айнскалдир посмотрел на него и проворчал:

— Они же пытались.

— Нет. — Деорнот вдруг обрел уверенность. — Землекопы… или как вы их называете, буккены, пытались. А норны нет.

— Ты с ума сошел, эркинландер, — сказал Айнскалдир с отвращением. Деорнот удержался от резкого ответа и прополз вокруг кострища к Джошуа.

— Мой принц, мне нужно с вами поговорить.

Джошуа не ответил, опять погруженный в свои далекие мысли. Он сидел, глядя на Таузера. Старый шут спал, прислонившись к дереву, а лысая голова его болталась на груди. Деорнот не уловил ничего интересного в этом зрелище и вторгся в пространство между принцем и предметом его внимания. Лица Джошуа практически не было видно, но язычок пламени, вырвавшийся из костра, позволил Деорноту уловить бровь, приподнятую в удивлении.

— Да, Деорнот?

— Мой принц, вы нужны вашим людям. Почему вы так странно себя ведете?

— Мои люди очень малочисленны теперь, не так ли?

— Но они все равно ваши, и вы им тем нужнее, чем больше опасность.

Деорнот услышал, как Джошуа вздохнул, как будто удивившись или готовый к резкому замечанию. Но когда принц заговорил, голос его был спокоен:

— Пришли дурные времена, Деорнот. Каждый встречает их по-своему. Ты об этом со мной хотел поговорить?

— Не совсем, мой лорд. — Деорнот подобрался поближе, на расстояние вытянутой руки. — Чего хотят от нас норны, принц Джошуа?

Джошуа усмехнулся:

— Мне это кажется очевидным — убить нас.

— Почему же они этого не сделали?

Наступило молчание.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказал: почему они нас не убили? У них было много возможностей.

— Мы бежим от них уже…

Деорнот порывисто схватил Джошуа за руку. Принц был очень худ.

— Мой лорд, неужели вы полагаете, что норны, прислужники Короля Бурь, разрушившие Наглимунд, не могли бы поймать дюжину голодных и раненых людей?

Он почувствовал, как напряглась рука Джошуа.

— И что это значит?

— Я не знаю! — Деорнот отпустил руку принца и, подняв с земли ветку, стал нервно ощипывать с нее кору. — Но я не могу поверить, что они не справились бы с нами, если бы захотели.

— Узирис, покровитель лесов! — выдохнул Джошуа. — Мне стыдно, что ты принял на себя мою ответственность, Деорнот. Ты прав. Это нелепо.

— Возможно, есть что-то более важное, чем наша смерть, — сказал Деорнот, раздумывая. — Если они хотят, чтобы мы умерли, почему им не окружить нас? Если на нас свалился этот ходячий труп, заставший нас врасплох, почему этого не могут сделать норны?

Джошуа на мгновение задумался.

— Может быть, они боятся нас? — принц снова помолчал. — Позови остальных. Это слишком серьезно, чтобы держать в тайне.

Когда остальные собрались, сгрудившись вокруг костра, Деорнот сосчитал их и покачал головой. Джошуа, он сам, Айнскалдир, Изорн, Таузер, все еще сонный, и герцогиня Гутрун, еще были Стренгьярд и Воршева, врачующая Сангфугола. Вот и все, осталось только девятеро, возможно ли это? Два дня назад они похоронили Хельмфеста и служанку. Гамвольд, пожилой стражник с седыми усами, умер при нападении на Сангфугола. Им не удалось добыть его тело, не то что похоронить его. Они были вынуждены оставить его лежать на выступе скалы, открытой ветрам и дождю.

Осталось девять, подумал он. Джошуа прав: королевство действительно маленькое.

Принц закончил свои объяснения. Стренгьярд нерешительно заговорил.

— Мне неприятно даже говорить об этом, — начал он, — но… но, может быть, они просто играют с нами, как играет кошка с загнанной мышкой?

— Какая ужасная мысль, — сказала Гутрун. — Но они язычники: от них всего можно ждать.

— Они страшнее язычников, герцогиня, — сказал Джошуа. — Они бессмертны. Они живут с незапамятных времен, они существовали задолго до прихода Эйдона на холмы Наббана…

— Они умирают, — сказал Айнскалдир. — Я это знаю.

— Но они чудовищны, — сказал Изорн. По его мощному телу пробежала дрожь. — Мне уже было известно, что именно они пришли с севера, когда нас держали в плену в Элвритсхолле. Даже от теней этих тварей веет холодом, как от Страны смерти.

— Подожди-ка, ты мне о чем-то напомнил, — сказал Джошуа. — Изорн, ты рассказывал, что когда вы были в плену, некоторых из вас мучили.

— Да, этого не забудешь.

— Кто мучил?

— Черные риммеры, те, что живут под сенью Стурмспейка. Они были союзниками Скали из Кальдскрика, хотя я, помнится, говорил вам, они не получили того, на что рассчитывали, и под конец были напуганы не меньше нас, пленников.

— Но вас мучили черные риммеры. А что же делали норны?

Изорн на минуту задумался, на его широком лице появилось озадаченное выражение.

— Нет… — сказал он медленно. — Мне кажется, что норны не имели к этому никакого отношения. Они были просто черными тенями в плащах с капюшонами, которые сновали по Элвритсхоллу. Казалось, они ни на что особенно не обращали внимания, да мы и видели их, к счастью, крайне редко.