Денис Юрин - Имперские истории Страница 19

Мнительность – плохая черта, она непременно приведет к сумасшествию, но те, кто забывает про осторожность, сами накликивают на себя беду. Не слезая с лошади, Мансоро достал из-за спины дорожный мешок и извлек из него хлыст с укороченной рукоятью, но зато длинный и чрезвычайно крепкий: две дюжины переплетенных между собой тонких стальных волосков, обшитых снаружи войлоком. Бедная кобыла умерла бы или взбесилась после первого же удара, но ее как раз эльф подстегивать и не собирался.

Дурные предчувствия не обманули Намбиниэля. На обочине дороги, не доезжая пятидесяти шагов до перекрестка, стояла пустая карета. Шесть еще теплых трупов, два из них женских, лежали в дорожной пыли среди куч вываленных из сундуков тряпок. Разбойники забрали все ценное и увели лошадей, судя по брошенной тут же упряжи, четверых.

Мансоро подъехал к брошенному экипажу ближе и закрыл распахнутую настежь дверцу. Два сцепившихся в смертельной схватке льва красовались на зеленом поле запыленного герба. Дело было серьезным, нужно было как можно быстрее выбираться из округи, где вскоре будет полно солдат. Обычный дорожный сброд из беглых каторжников и крестьян не осмелился бы напасть на экипаж баронета Аркоса, родного и любимого племянника местного герцога. На такой наглый поступок могли решиться или крепкая банда из бывших наемников, или засланные убийцы, которым было трудно добраться до баронета в городе или в родовом замке. Мансоро не сомневался, что какими бы ни были истинные причины нападения, люди обвинят в нем недовольных новыми поборами эльфов. Однако дело было даже не в этом, очередная ложь из уст людей волновала путника гораздо меньше, чем опасная банда, разгуливающая где-то неподалеку.

Тревожные предположения заставили Намбиниэля ненадолго задержаться на месте недавней трагедии. Судя по состоянию колес и рессор, бойне предшествовала погоня. Перед кареты был обращен в сторону поля, значит, нападение произошло в лесу. К тому же разбойники не любят открытых пространств, слишком высока возможность случайности. Они напали в чаще, в чащу же и ушли после того, как закончили дело. По мнению эльфов, люди были недальновидными существами с врожденно ограниченными мыслительными способностями, но не настолько глупыми, чтобы не заметить очевидного. Маленький отряд, встретившийся ему по пути, не гнался за бандитами, а спешил за подмогой. Молодой офицер побоялся преследовать шайку и углубляться в лес, тем более на лошадях. Страх, что бандиты могут вернуться, позарившись на казенное обмундирование и их коней, был настолько силен, что командир даже не выставил пост возле тела убитого баронета. Окажись на его месте, Намбиниэль поступил бы точно так же. К чему рисковать живыми ради мертвых, которым абсолютно все равно, где лежать и как долго?

Беглый осмотр тел не дал пищи для размышлений. Стычка была недолгой, пара вооруженных слуг вместе с кучером не смогли отстоять жизней своего господина и его родни. Все жертвы были зарублены. Рубцы ровные и обширные, значит, мечи были остро заточены, но из дешевой стали, поскольку убийцам пришлось прилагать усилия при ударах. О численности напавших судить было нельзя, как, впрочем, и о том, являлись ли они эльфами или людьми. Среди и тех и других было слишком много не только «мстящих», но и «жаждущих легкой наживы».

Ладонь эльфа звонко хлопнула по крупу лошади, дольше задерживаться возле кареты не было смысла. Из двух зол – встреча с бандитами и объяснение с военными, прочесывающими округу, – Намбиниэль выбрал меньшее и поспешил в лес.

Солнце только что село. Свет месяца едва отражался от спокойной глади маленького озера. Деревенские детишки закончили шумные игры у воды и разбежались по домам. Парочка рыбаков заканчивала латать прохудившуюся лодку. Наступила тихая ночь, а на смену ей непременно придет обычный, ничем не примечательный день, полный неспешной работы и скучных хлопот по хозяйству. Суета не была присуща этому месту, находившемуся на границе двух имперских провинций.

Жителям деревушки повезло. Герцоги Токано и Сардока уже более двадцати лет не могли договориться, где должна пройти граница их владений. До Имперского Суда тяжба не дошла. Несколько спорных акров земли слишком незначительный повод, чтобы беспокоить придворную знать и верховные органы правосудия, тем более что земля принадлежала не управителям провинций, а Императору, которого беспокоила лишь нерушимость внешних рубежей, а не то пройдет ли граница между принадлежащими ему провинциями по опушке леса или по холмам на противоположном берегу. Для Короны разницы не было, а вот крестьяне лишь выиграли, поскольку принципиально забывшие о спорном вопросе герцоги не посылали сюда сборщиков податей и так и не одарили ничейной землей ни одного из своих верных вассалов. Появление в забытой деревушке эмиссаров одной стороны непременно привело бы к ответным действиям другой. Портить же отношения с соседом из-за пары тысяч сонитов ежегодных поборов казны ни одному из вельмож не хотелось.

Обделенные вниманием властей и осиротевшие без господина крестьяне жили припеваючи. Добротные дома, а не дырявые халупы, краснощекие лица и весело играющие целыми днями, вместо того чтобы хлопотать по хозяйству, детишки были для Джер чем-то вроде идеала размеренной сельской жизни; жизни, к которой о на стремилась в душе и которой ей никогда не суждено было достичь. Злоба, распри и ненависть обходили это глухое местечко стороной. Здесь на протяжении целых десятилетий люди жили мирно с эльфами и даже роднились, а несколько лет назад в заброшенной избушке на окраине леса поселилось семейство неизвестно откуда прибредших в округу орков. Они быстро изучили местный язык, дикую смесь человеческого и позднеэльфийского, с большой примесью восточнотоканского и западносардокского диалектов, и стали неотъемлемой частью маленького мирка пограничья.

«Ах, если бы так было везде! Почему мы сами создаем себе проблемы, а потом пытаемся героически их разрешить? – думала Джер, сидя в кресле на открытой террасе. – Намбиниэль прав, нужно бороться не против людей. Это не та постановка вопроса. Все зло в мире оттого, что одни хотят жить за счет других, не только оторвать себе пожирнее кусок, но и повелевать чужими душами и телами. Сейчас миром правят люди, мы боремся против них. Когда-то эти земли были нашими, а среди тысяч голов безвольного рабского скота нашлось несколько десятков людей-смельчаков, решивших оказать сопротивление. Они выиграли, хотя в конечном итоге, конечно же, проиграли, поскольку сами погибли в ожесточенной борьбе, а когда враг был повержен, то их место заняли те самые подлые и трусливые негодяи, которые во время войн прятались за спинами настоящих бойцов. Что же получилось в результате? Обычная перестановка мест: раб стал господином, а бывшие хозяева превратились в безропотных слуг. Разве это стоило моря крови, стольких страданий, что довелось пережить и тем, и другим?

Намбиниэль прав. Мы не только должны прийти к власти, но и уцелеть, уцелеть любой ценой, иначе наша победа не будет иметь смысла. Нужно не только сокрушить старое, но и построить новое. Нельзя допустить, чтобы новое общество возводилось по старому чертежу, а изменения ограничились лишь заменой материала. Лично мне без разницы, в какой лачуге прозябать: низ каменный, а верх деревянный, или наоборот. Я хочу жить в прекрасном дворце мироздания, где все гармонично и нет затхлых каморок».

– О чем задумалась, неужели все о том же? Глупо и непрактично использовать свободную минуту на такую ерунду, – прозвучал за спиной эльфийки приятный мужской голос.

Девушка вздрогнула и чуть не выронила из задрожавшей руки стакан с молодым виноградным вином. Джер ненавидела Карвабиэля за его идиотскую привычку незаметно подкрадываться и нарушать размеренный ход чужих раздумий. Они были вместе, сражались бок о бок за одно дело, но все же каждый из них имел право ненадолго остаться один, уединиться со своими мыслями и мечтаниями и позабыть о той грязи, в которой каждый день приходилось возиться.

– Ну, не сердись, не сердись! Ты самая умная из нас, не говоря уже о том, что своей небесной красотой почти затмила богиню Шевару. – Карвабиэль весело рассмеялся и по-детски наморщил курносый нос.

– Почти?!

– Извини, милая, тебя я люблю, как сестру, а великую Шевару почитаю, как маму. Первое место в сердце моем занято… смирись!

Пребывая, как всегда, в хорошем расположении духа, Карвабиэль выстрелил в самолюбие Джер еще парочку сомнительных комплиментов, после чего успокоился и уселся на крыльце прямо у ног стиснувшей от злости губы красавицы.

Карвабиэль был молод по меркам эльфов, ему на днях исполнилось всего пятьдесят пять лет. Он выглядел намного старше своих эльфийских сверстников и внешне лишь отдаленно напоминал представителя древнего народа. Высок, но не худощав, строением грудной клетки и поражающим взор количеством на ней мышц он больше походил на человека. О веснушчатой физиономии весельчака и говорить не стоило: Карвабиэль был рыж, скуласт и конопат, как деревенский пастух. Непослушные волосы постоянно пытались скрутиться в колечки и сваляться в комки, отчего тот кошмар, который обычно был у него на голове, скорее походил на плохо выщипанный кусок корпии, нежели на традиционную прическу эльфийских мужчин: длинные, прямые волосы с коротко выстриженной челкой. Уши юноши были чересчур коротковаты, глаза слишком широки, нос курнос, а на щеках многовато волос. Единственным, к чему нельзя было придраться, были два ровных ряда мелких белоснежных зубов. Они были совершенно эльфийскими, хоть портрет с его улыбки пиши.