В конце пути - Норт Клэр Страница 19

– Весьма необычное описание моего шефа.

Губы Патрика улыбнулись, а глаза – нет. И вновь вальяжная поза, и каждое движение, каждый поворот тела – знак препинания, перенос на новую строку, идея, ждущая воплощения.

– Я много думал о том, что произошло на леднике, – живо заговорил Патрик. – Тогда я не понимал. Старик… очень грустно, но я-то ждал… В послании упоминалась гибель мира. Смерть приглашает вас засвидетельствовать гибель мира – нет, гибель одного мира, по-моему, так, важнейшее уточнение, безусловно, важнейшее; в нем-то, видимо, и загвоздка. Я все думал, какого черта он устроил, заманил меня в глухомань, заставил наблюдать – при всем уважении – чью-то странную смерть… В самом деле, какого черта? Зато потом я обсудил это с женой…

– Вы женаты?

– Да.

– Я не знал.

– Она живет в Штатах, и я в основном тоже, но работа – сами понимаете. В общем, я поговорил с женой, поведал ей о старике и глетчере, и знаете, что она сказала?

– Нет.

– Вот что: «Разумеется, ты видел кончину мира. Человек умер, его мир кончился, перестал существовать – навсегда». Думаете, Смерть подразумевал именно это? Думаете, таков был урок?

– Не могу ответить.

– Да ладно, бросьте, вы же вестник, предшественник, у вас должно быть мнение!

– Я… я – мост. Я… я ни разу не видел ничьей смерти. То есть, видел… Несколько лет назад умер мой отец, но он умирал медленно. Я был с ним в конце, и… Вестник приходит раньше Смерти и уходит тоже раньше, но на леднике я впервые увидел и гибель Уле, и Смерть.

– То есть?..

– Смерть был там. Стоял на льду. Вы не заметили?

– Нет. Смерть собственной персоной, настоящий?..

– У кромки глетчера. Когда лед треснул, Смерть исчез. Его… ни с кем не спутаешь.

– Представляю. Может, и не представляю; может, это ложь; может, я… а может, и представляю. Теперь, значит, Смерть посылает вас в жилой массив в Кеннингтоне.

– Да.

– К старику?

– Не знаю, – почему-то уклончиво ответил Чарли.

– Вы вручили ему подарок, да? Вы ведь этим занимаетесь?

– Вручил.

– Можно спросить…

– Нет. – Неожиданно жесткий ответ удивил самого Чарли.

Патрик вновь улыбнулся – ничего не значащая, нейтральная улыбка. При виде нее Чарли опять ощутил холод льда, убийственную тяжесть в костях и подумал – интересно, что чувствует Смерть, когда ходит по земле, и что увидит Патрик, когда наконец узрит Смерть?

– Чарли, – сказал Патрик, – меня попросили с вами поговорить. Мои партнеры. Эта история с жилым комплексом, с девушкой и стариком… Все было под контролем, но тут явился вестник Смерти, и… Слушайте, кто это сказал, будто дело несовместимо с удовольствием? Он явно занимался каким-то неправильным делом. Я рад встрече с вами.

– Я тоже.

– Ужин. Пропустим по стаканчику, я с удовольствием познакомлю вас со своими собутыльниками.

– Я не…

– Чарли, мы вместе были на леднике. Пожалуйста. Когда вы представляетесь людям вестником Смерти, как они реагируют?

– По-разному.

– А чаще всего?

– Молодые пугаются больше стариков.

– У вас много друзей? Простите, вопрос бесцеремонный…

– У меня… – Чарли умолк, с улыбкой отвел глаза. – У меня всегда было мало друзей. Но дело, наверное, во мне. Только… во мне.

– Однако ваша работа…

– Пожалуй, с ней заводить друзей немного сложнее, да.

– С вами не хотят общаться? Не представляю.

– Если я звоню, то трубку поднимают.

– Хотя сами не перезванивают.

– Не особо, да.

– Вы знали, что так будет, когда давали согласие на работу?

– Я… Такая цена меня не пугала.

Патрик кивнул, быстро встал, сдернул со спинки кресла пиджак и сунул руки в рукава, поторапливая сам себя.

– Чарли, – провозгласил мистер Фуллер, – я не боюсь ни вас, ни вашей работы. Смерть позвал меня в свидетели, и я пошел. Работа привела вас в Лондон, в Лондоне есть потрясающие рестораны. А теперь – давайте напьемся.

Глава 33

Бар, неяркие лампы над полированными деревянными поверхностями, тускло-желтые нити накала, официанты в белых конторских нарукавниках и черных жилетах, за поясом – белоснежные, никогда не используемые кухонные полотенца.

Алкогольное меню: коктейли с пузырьками, коктейли с дымком, вино эпохи до цифровых технологий, вино с гор, вино из жарких долин. Пиво, сваренное тремя пивоварами на крошечном заводике в лондонском Хокстоне; пиво, сваренное из ягод, вручную собранных женщинами в Швеции. Чарли смотрел в меню и молился, чтобы платил Патрик. Тот достал карту, и Чарли облегченно вздохнул.

Музыка не звучала – она была не нужна.

Очередь, которую Патрик с улыбкой обошел, плотная толпа внутри, звон бокалов, восторг давно не видевшихся друзей, чья дружба сейчас вновь пройдет крещение алкоголем. Флиртующие парочки, какие яркие у тебя глаза, а вокруг радужки – золотистый ободок…

– Зачем тебе на телефоне два розовых помпона? – спросила женщина, сплошные ноги да волосы; каждый идеально завитый локон – ходячая угроза для озонового слоя.

– А ты пощупай, – ответил мужчина, бедра вперед, плечи назад, тело выжидательно выгнуто.

Она так и сделала.

– Ты пощупала мои яйца! – воскликнул он и радостно заулюлюкал собственной хитрости.

Женщина визгливо захихикала: точно некий сумасшедший ученый объединил флейту-пикколо с пулеметом Гатлинга; каждая пуля – начищенный до блеска белый зуб, оружие, из которого стреляют только во время смеха.

Чарли отводил глаза и думал – очень ли невежливо уйти? Сесть в автобус до Далуича, в поезд до Парижа, арендовать машину, уехать подальше, куда угодно, поговорить с женщиной в горах или с мужчиной у моря…

Тут Патрик заметил в дверях трех своих друзей и жизнерадостно им замахал, позвал; они помахали в ответ и заулыбались точно такой же чужой натянутой улыбкой, которая не сходила с лица у Патрика, и заговорили:

– О боже, настоящий вестник Смерти, ничего себе, только я-то представлял вас полностью в черном!

Все захохотали, а Чарли решил, что вот теперь и правда пора напиться в стельку.

Глава 34

Нет, ну да, послушайте…

Мисс Янг, вы сможете задать вопросы в конце встречи.

Я уже задавала! Я писала нашему представителю в парламенте, городским советникам, ходила в жилищное управление, ходила в долбаную библиотеку, искала там долбаное разрешение на строительство…

Мисс Янг…

Послушайте! Пожалуйста-пожалуйста, выслушайте меня. Вы снесете наши дома, дома, где мы живем, и я понимаю, вы на мели, вам нужны денежки, базовые услуги и все такое, но вы представьте, нас таких две тысячи человек, мамы-папы, дети, старики, и все мы там хорошо живем, хорошо ведь, и знаете, работаем рядом и в школу соседнюю ходим, и наша жизнь, мы ее строим, не только работа ведь, а все, что мы делаем, а вы это продадите, и я смотрела – там возведут новые дома…

У нас есть обязательство строить доступное жилье…

Да, но секция сто шесть, которая якобы старая, в ней все поменяли, и застройщикам уже ничего не нужно делать, и вообще, «доступное» в Лондоне стоит полмиллиона, а это недоступно, в смысле, для вас, может, и да, а для меня – нет, и сомневаюсь, что для шестерок, которых вы с собой привели, оно тоже доступно…

Мисс Янг, если вы не начнете вести себя прилично…

Вы нас убиваете. Рушите нашу жизнь. Когда вы своего добьетесь, то потратите на строительство больше денег, чем вы получили от продажи, и жилья станет меньше, и меньше людей смогут его купить, а нам придет конец. Я не знаю, что делать. Меня посылают из отдела в отдел. Никто не берет на себя ответственность, никто не говорит последнего слова. Что нам делать? Что нам, мать вашу, делать?

Глава 35

Голоса.

Обычно голоса очищают, обычно снимают тяжесть с души, но сегодня вечером…

…значит, так, я – женщина, да, я женщина, и я управляю предприятием. Должна признать, когда на руководящую должность у меня претендует женщина, я испытываю сомнения. Испытываю, да, конечно, ведь она может забеременеть – он влюбится, решит завести ребенка, и мне придется оплачивать ей отпуск по беременности и родам, оплачивать отпуск без всяких гарантий, что эта женщина вернется; тогда я временно найму человека на ее место, и как только он все изучит, как только станет полезен, она выйдет на работу, а я теперь буду вынуждена оплачивать страховку временного сотрудника и компенсацию ему за сокращение. Я к чему: если хочешь работать, так работай, но даже та женщина, которая заверяет, что не планирует детей, даже на такую я смотрю и думаю – милочка, однажды ты родишь, и тебе станет плевать на мои нужды, так какой же мне от тебя прок?