Ольга Шерстобитова - Почем нынче русалки Страница 19

В итоге я поняла, что придется покупать все-таки ткань, и шить самой. На свои три золотых я купила светло-нежной голубой ткани с серебряными цветами, замок, ножницы, нитки, иголки и синию ленту. Эх, жаль, на заветный гребешок денег нет. Выиграть бы этот конкурс!

Я села возле реки, прикинув, что у меня еще часа полтора на все про все и стала думать, что могу сделать. Шить я не умела совсем. Эх, была не была. Через полчаса возни я поняла, что все, что могу сделать - это обернуться в ткань - от груди до колена, сшить ее мелкими швами на талии, со стороны спины вшить замок и прошить вручную до низа. Так и сделала. Покрутилась у воды, посмотрела на себя. Ничего вышло, симпатичненько так. Конечно, сразу видно, что не купленное, но и придраться невозможно, что это не платье, только уж больно открытое - и плечи белые наружу, и шея. Ну, что делать. Хотя на шею повяжу синюю ленточку бантиком. Нарядно так, празднично.

Волосы пришлось расчесывать руками. Вот только, что делать с туфельками? Не идти же в сапожках. Ладно, пойду босиком, как деревенские, может, все будут смотреть на платье, а не на меня без обуви. Да к тому же, пусть слушают, как пою, и про обувь в регламенте ничего не сказано. Да вот куда только деть одежду - брюки и тунику, и те же сапожки я не могла никак придумать. Вот незадача.

Если появлюсь у старосты, Лир никуда не пустит, он, итак, поди, рвет и мечет, что меня нет. Тут и записка не поможет, что я оставила, написав, что погуляю сегодня одна, и встречусь с ним после обеда. Я задумалась на минуту, а потом решила использовать свое желание на то, чтобы одежда оказалась в моей спальне. Мысленно пожелала и повернула ободок кольца. Одежда испарилась. Уф! Надеюсь, она попала туда, куда я хотела, иначе мне в этом платье ходить придется, или снова у Лира одежду просить.

На конкурс я попала вовремя. Записалась. Участниц набралось человек двадцать, в основном - молодые красивые девушки. Все они были друг с другом знакомы, подшучивали и весело болтали. На меня косились издалека. Еще бы, такого платья, как у меня не было тут ни у кого. Люди вон вслед мне оглядывались, когда я шла. А может на мои босые пятки смотрели, кто знает. Мне нужно было выступать последней. Некоторые девушки были очень хороши, вокруг собирались зрители, и когда подошла моя очередь, я запаниковала.

Вышла на сцену, поклонилась и растерялась, потому что все смотрели на мое платье и мои босые ноги. Я напомнила себе, зачем я здесь, и запела первую песню про художника, который продал все, что у него было, и купил миллион роз для актрисы, в которую был влюблен. Уж не знаю, откуда я знала эту песню, но толпа остолбенела. А потом музыканты подхватили и стали подыгрывать. От волнения голос у меня дрожал, и когда я спела первую песню, люди несмело зааплодировали.

Вторая песня должна была быть грустной, и я спела про белую березу и первую любовь безответную, поражаясь тому, как стал звучать мой голос. А третья песня взялась из ниоткуда, я не знала слов и мелодии, но что-то внутри меня ожило и затрепетало, и я начала петь. О море, о доме, об одиночестве, о любви, которая победит тьму и обязательно придет. И думала о Лире, видела перед собой его лицо, легкую улыбку, вспоминала поцелуи. Голос звучал плавно и мягко, я спокойно брала высокие ноты, что сама удивилась. Когда замерла, закончив, толпа восхищенно зааплодировала. Я поклонилась, и увидела в толпе Лира.

Его глаза были круглыми, как блюдца. Восхищение? Удивление? Восторг? Злость? Знать бы отчего. Коленки подкосились, и я стала спускаться со сцены, споткнулась, и полетела вниз, вскрикнув. Чьи-то сильные, знакомые руки подхватили меня и не дали упасть. Подняла глаза. Серебро в его глазах было едва заметно. И в них - такая бездна отчаяния.

- Пойдем, перекусим, результаты будут через час, - сказал Лир, дрожащим голосом.

Да, что с ним такое? Никогда не видела, чтобы у него голос так дрожал. Я что-то опять ничегошеньки не понимаю. Лир, похоже, моя персональная загадка, которую мне отгадывать и отгадывать.

Я пошла, хотя идти босиком было неудобно. Чувствовался каждый камешек на дороге. Хорошо, хоть на ноги на наступил никто. В таверне, которую выбрал Лир, было многолюдно, но для нас нашлось местечко в углу возле окна. Лир, не спрашивая меня, заказал еду. Мы сидели в ожидании и молчали.

- Лир, - прошептала я. - Я знаю, что ты злишься, но иначе было нельзя.

- Я не злюсь, - сказал он, поднимая на меня глаза. - Последний раз эту песню пела Аранатариэль своему возлюбленному.

- Аранатариэль? - спросила я удивленно. - Та самая, что дала русалкам свое волшебство?

- Да. Это была ее последняя песня, - добавил Лир таким голосом, будто сам слышал, как она пела.

А может и слышал? Неужели? Я не рискнула спросить его об этом. Слишком он был задумчив. И тут еще еду принесли. Я почувствовала, что проголодалась. Жаркое было чудесным, а булочки с корицей и чай - выше похвал. Я наелась до отвала, и собралась было идти узнавать результаты конкурса, когда Лир обратил внимание на мое платье.

Заметил. А я-то наделялась, что ему так понравилась песня, что он не обратил внимания. Его взгляд скользнул по моим обнаженным плечам, а потом спустился ниже и взметнулся ввысь, уставившись мне в глаза. Вот теперь он разозлился, а я поняла, что надо уносить ноги. Он и ойкнуть не успел, как я выскользнула из таверны и помчалась в сторону места, где проводился конкурс. Надо же узнать результаты.

Он догнал меня быстрее, чем я планировала, развернул к себе и впился в меня поцелуем. Жадным, ненасытным, требовательным. Меня словно кипятком окатило. Разум, прощай в очередной раз. Руки сжали мои плечи и волосы, и тут сквозь туман я услышала, что победила на конкурсе певцов. Но Лир не отпускал, даже тогда, когда меня стали просить подняться на сцену. Вокруг стал сгущаться народ и хихикать. Наконец Лир остановился с трудом, и тяжело дыша, подтолкнул меня к лесенке. Подняться я не могла. Ноги не слушались, голова трещала, и Лир, на удивление быстро пришедший в себе, подхватил меня на руки и понес на сцену.

В толпе снова засмеялись. Я смущенно взяла награду из рук главного члена жюри и покраснела, потому что Лир наотрез отказался меня отпускать, боясь, что я упаду и себе что-нибудь сломаю. До лавочки, где продают обувь, он меня тоже нес. И ему было все равно, что на нас прямо все пялятся, а уж как дамы смотрели вслед! Никогда не забуду их взгляды. Завистливые и обреченные. Их-то не носят.

Обувь мне подобрали быстро. Легкие белые туфельки с низким каблучком, шлепанцы, босоножки. Потом мы направились за одеждой. Тут я задумалась, на чем остановится. В итоге взяла несколько светлых туник - белых, розовых, голубых, трое легких штанов и двое из плотной ткани, парочку сарафанов, парочку платьев, теплый свитер, плащ, несколько пар носков. А потом пошла в ряды с нижним бельем. Лира попросила остаться в стороне, но он наотрез отказался, сказал, что я итак от него сегодня набегалась. У него, дескать, нервы не железные, а терпение - не вечное. Ну, и пусть смотрит. Я выбрала несколько простых комплектов, а, потом, не удержавшись, купила один красивый - белый, кружевной, у Лира аж глаза начали коситься. Видимо, представлял, бедненький, как я в нем буду выглядеть. Я про себя хихикнула, и купила еще парочку простых ночнушек, и одну полупрозрачную. Красота-то какая!