Пропавшая невеста 2 (СИ) - Полина Верховцева Страница 19

Кхассер недоумевал, и злился. Она там себя заживо что ли собралась спалить? Зачем так рисковать? Не снять эту нитку! Никак и никогда! Только император на такое способен!

Жрец взял из рук богини округлый камень, похожий на слезу и положил между женихом и невестой.

— Прикоснитесь к нему.

Встретившись с сияющим взглядом Тианы, Брейр первым приложил правую ладонь к камню. Гладкий, теплый на ощупь, будто живой.

Говорят, если встретить свою настоящую избранницу, то он становился белоснежным. А если жрецы выбирали невесту сами и растили ее, готовя стать женой кхассеру, то молочно-белым, как утренний туман над рекой.

Камень Вейсмора был серым. Просто дань традициям, не более того.

Тиана тоже приложила хрупкие пальчики, будто ощупывая твердую поверхность. Нахмурилась, чуть удивленно, потом едва заметно улыбнулась.

Больше кхассер на нее не смотрел, потому что нить на левом запястье пробивало жгучими разрядами. Такого еще не было ни разу. Желание немедленно переместиться к Доминике и хорошенько встряхнуть, чтобы не страдала глупостью, становилось практически непреодолимым.

Если бы не церемония, он был бы уже там!

Но ничего, скоро все закончится, он найдет Нику и тогда…

В груди оборвалась, когда почувствовал, как нить ослабла и медленно соскользнула по коже на пол. Он не верил себе, своим ощущениям, только смотрел на обуглившийся завиток, лежащий на полу возле его колена.

Она смогла!

— Да! — завопила Ника, отдергивая руку от чаши.

Тут же залечила себя и прикоснулась к коже. Свободна. На половину.

Осталось еще немного. Воодушевленная первым успехом она сунула в ядовитый дым вторую руку.

Брейр растерянно обвел глазами зал. Все было по-прежнему. Ни для кого ничего не изменилось. Лишь для него. Он чувствовал, как в груди бешено разгоняется сердце, как кровь закипает в жилах от ярости. А еще от какого-то дикого, неконтролируемого страха.

Что будет, если Ника избавится от второй нити?

Она ведь не собирается этого делать? И только он об этом подумал, как на правом запястье начало припекать.

Проклятье!

Он дернулся, но силой воли удержал себя на месте.

Церемония!

Нельзя прерывать церемонию! Таковы правила. Хоть пожар, хоть землетрясение, но ритуал должен быть закончен!

Жжение, пока еще легкое и безобидное, неспешно окольцовывало его руку. Он снова дернулся, в этот раз более заметно. И Тиана удивленно посмотрела на него, ободряюще улыбнулась, но сейчас эта улыбка не вызвала ничего кроме отторжения.

Когда все это закончится?!

Джайла уже улыбалась в открытую. Так широко и искренне, будто это был самый счастливый день в ее жизни.

— Та-а-ак, еще немножко, — Ника от усердия высунула кончик языка и опускала руку так низко, что язычки пламени практически дотягивались до нее. Она даже не морщилась, потому что боль — это такая мелочь, по сравнению с грядущей свободой. Целительная сила сплошным потоком шла на место ожогов, а запах паленой кожи уже не пугал. Это все ерунда. Можно вылечить за минуту. Главное успеть покончить с оковами.

Ника чувствовала, что кхассер волнуется и злится, ощущала его эмоции, и молилась, чтобы он не появился из ниоткуда, и не сорвал ей побег.

Именно улыбка Джайлы стала последней каплей. Запястье уже полыхало, и жар пробивал до самого плеча. С такими темпами Доминик вот-вот избавиться и от второй нити!

Этого он допустить не мог!

— Стоп! — громогласно произнес кхассер, вскакивая с колен.

Жрец замер с нелепо открытым ртом, гости опешили и удивленно переглядывались, а невеста испуганно лепетала:

— Брейр…Что ты делаешь? Вернись. Так нельзя…

Он знал только одно. Нельзя отпускать девочку с синими, как вечернее небо, глазами. Остальное — не важно.

— Мой кхассер, — жрец склонил голову, — вы хотите прервать церемонию?

Он не ответил. Глядя на светящуюся ликованием ведьму, сделал шаг вперед и исчез, переносясь к Доминике.

С легким хлопком его выкинуло на проселочную дорогу, где-то на подходе к перевалу. Осмотрелся, в поисках Ники. Дорога ровным полотном уходила вверх и вниз, просматриваясь на километры вперед, по бокам — камни, на которых не удержаться не спрятаться.

— Ника! — позвал Брейр, и в ответ получил лишь раскаты эха.

Ее здесь не было.

— Какого черта? — прорычал и снова перенесся…оказавшись в непролазной чаще, по колено утопая в болотной жиже.

Доминика ликовала. Вторая нить держалась на тоненьком перешейке, еще чуть-чуть и она тоже оборвется.

В этот момент первый отвод дрогнул и с громким щелчком раскололся на две обугленные части.

Брейр! Он переместился!

— О, нет-нет-нет, — в панике запричитала Ника, — еще немного времени, пожалуйста!

Второй отвод тоже раскололся.

Следом за ним третий.

Кхассер лютовал и не обнаружив целительницу на очередном месте, тут же переносился дальше.

Снова. Снова. Снова.

Ника с отчаянием наблюдала, как один за другим угасают отводы, сбивая кхассера с верного пути, не позволяя перенестись напрямую к ней.

Последнее, тонкое, как волос, волокно растягивалось.

Три отвода.

Почернело…

Два отвода.

Ника сжала в ладони сферу переноса.

Один отвод.

Сердце грохотало, тело — как сведенная пружина.

Последний отвод растрескался в тот момент, когда нить оборвалась.

Не думая о смертельной опасности, Доминика бросилась к обрыву, за миг до падения, увидев, как из воздуха появляется Брейр. В его глазах — ярость, страх, изумление. В ее — смирение и покой.

Она зажмурилась и шагнула в бездну, изо всех сил сдавливая сферу. И тут же почувствовала, как ее подкидывает и засасывает в стремительно вращающуюся воронку.

— Ника! — он метнулся следом, проклиная отсутствие крыльев.

Попытался ухватить, но пальцы сжали лишь пустоту.

Целительница исчезла.

Глава 8

Бешеный круговорот, ослепительная вспышка перед глазами, ощущение будто протягивают сквозь игольное ушко, а потом удар о воду. Именно так Доминика запомнила переход от одной сферы к другой. Ее со всего маху швырнуло в реку, так что прошла сквозь толщу до самого дна и, ошалев от холода, мощными гребками устремила к поверхности.

Громко, кашляя и отфыркиваясь, Ника пыталась понять, где находится, но глаза заливали струи воды, быстрое течение бросало ее как игрушечный кораблик, и белые пенистые шапки волны пытались укрыть с головой.

Смирилась. Вроде жива, руки-ноги целы и ладно.

Проклиная все на свете, она начала медленно загребать в сторону берега. На каждый метр неимоверных усилий, река, играясь, протаскивала ее на десять метров дальше. И так до тех пор, пока измученная Доминика не ухватилась за тонкие ветви, наполовину сваленной старой ивы. Несколько рывков на грани возможностей, и она