Иван Охлобыстин - XIV принцип Страница 19

— Неплохо, неплохо, - одобрил его действия скейвен, продолжая орудовать своим ржавым рубаком. - Может, чего и получится.

— Пошли к алтарю, — предложил Сергей. — Ты по этой стороне, а я по той.

— Нет, лучше воспользуйся «возможностями», — наотрез отка­зался Шарскун. - Гиблый лес - не место для самосовершенствования. Хочется наверняка, — на этих словах ему пришлось отвлечься, потому что добрый десяток уродливых тварей окружил их одновременно со всех сторон. Скейвен распахнул свой многократно залатанный плащ и с визгами закружил вокруг своего соратника, походя разнося мечом те­ла и головы наступающих. Дважды ему пришлось, оттолкнувшись обе­ими ногами от земли, перелететь через манипулирующего в воздухе пальцем Сергея и рассечь очередного монстра.

— Ты прямо ниндзя, — уважительно заметил Второй, наконец на­чертал в воздухе заветное «Магнификус», вызвал рой пульсирующих знаков и после недолгих размышлений выкрикнул: — Всем в лесу пол­часа спать, кроме меня, крысы и девушки.

Тут же перед его глазами завис кружок с изображением макового цветка. Сергей ткнул в него пальцем и нападавшие буквально осыпа­лись на землю.

— Очень, очень, — похвалил его Шарскун. — Іолько я не крыса, а благородный скейвен, моему клану пятьсот лет.

— Прости, — извинился тот, — не было времени на реверансы. Ду­мал только о намерении.

— Друзья воины! — раздался приятный женский голос с другого берега. — С вами все нормально?!

— Могло быть лучше! — язвительно ответил ей скейвен.

— Не может быть! — крикнула девушка. — Я, наверное, первая женщина на свете, спасенная скейвеном!

— Уверен, что и последняя, — опять съязвил тот.

Девушка нашла свой второй меч, убрала оружие в ножны и, пере­шагивая через тела мирно спящих битсменов, начала приближаться к путешественникам.

— Будем знакомиться? — предложил Сергей, когда она подошла на расстояние нескольких шагов, и он смог наконец толком разглядеть незнакомку. Тонкие черты лица, смуглая кожа, большие карие глаза.

— Я Наола Корстейн, — первой представилась девушка, немного смущенная его пристальным взглядом.

— Я С... Магнификус, — чуть запнувшись, назвался Сергей, во­время вспомнив о предупреждении Шарскуна но поводу имени и чув­ствуя, как что-то кольнуло в области сердца.

— Я Отор бер Шарскун Дуц, третий в клане Эшин, — неохотно, но с достоинством произнес скейвен и тут же спросил: — Почему у те­бя свет возрождения был желтый? Ты полукровка?

— Да, — честно призналась девушка, повернулась к молодому че­ловеку и также поинтересовалась: — Имя Магнификус — это полное имя?

— Нет, — за своего спутника ответил Шарскун. — Он Магнифи­кус Второй. Больше у него нет имени. Где тебя убили?

— Так, ерунда! — отмахнулась Наола. — Не поделила кое-что с сотней орков из клана Кровавого Клыка.

— Кровавый Клык — уважаемый клан, — заметил скейвен. — Они не любят делиться.

— Я уже догадалась, — согласилась девушка и спросила: — Что вас завело в эти проклятые земли? Куда идете? Может, нам по пути?

— Нет, - твердо отказался Шарскун. - От тебя разит Нежитью, хотя я никогда еще не встречал полукровку Нежити и кого-то еще.

— А от тебя воняет крысятиной, - не преминула ответить грубо­стью на грубость Наола.

— Может, все решим на месте? - тут же предложил скейвен, вы­таскивая меч.

— С превеликим удовольствием, грызун, — выхватила свои мечи девушка.

— Ребята! - встал между ними Сергей. - Ничего решать не бу­дем. Разойдемся по-мирному. Это приказ.

— Кто ты такой, чтобы приказывать? — усмехнулась Наола.

— Он Древний, — нехотя проинформировал Шарскун, убирая оружие.

— Наола Корстейн, дочь Манфреда фон Корстейна и Оливии фон Рауковой приветствует тебя! - встала перед Сергеем на одно колено девушка и положила под ноги молодому человеку мечи: - Приказы­вай!

— Признаться, мне это нравится, — усмехнулся Второй. — Только я не знаю, что приказывать еще, кроме того, что я уже приказал.

— Прикажи пригласить тебя в гости ко мне, - без тени смущения предложила Наола. - Древний украсит своим присутствием мой дом.

Он тут неподалеку.

— Не делай этого, - буркнул скейвен. - У меня плохие предчув­ствия.

— Почему же, — задумался Сергей. — Помоемся, поедим. Потом

еще чего-нибудь придумаем.

— Придумаем, придумаем. Неизвестно, кто кого поест, - продол­жил бурчать Шарскун. - Если она из Нежитей, то нет никаких гаран­тий. Потом, я слышал о ее папе. Папа любит чужую кровь.

— Любит, - согласилась девушка и добавила: — Но я тебя и не приглашала.

— Вот что я решил, — сказал Второй. — Я устал от монстров, по­двигов, и вообще устал. Я и Шарскун погостим до утра, а потом пой­дем дальше.

- Но!.. — хотела было возразить девушка, но махнула рукой. — Все равно моей репутации уже ничего не грозит. Соседи меня боятся и ненавидят, и вся прислуга у меня из привидений. Дом сторожат два дракона. Муж и жена. Они очень молодые. Я их сама вырастила. Па­па постоянно где-то путешествует. Поговорить не с кем.

По дороге к дому Наолы Сергей предавался размышлениям, большей частью сумбурным. «Слова «странно или удивительно» яв­но не подходят для описания всего происходящего со мной. Есть нес­колько вариантов. Первый — я отравился в оперном буфете эклером и умер. Значит, сейчас я в аду, потому что рай не для таких, как я. Второе, что это реальность, но тогда все остальное пережитое мной нереально, а так — сон туманный, причем депрессивный. Я хотел быть физиком, я им стал, и все это закончилось работой в мебельном магазине. Я хотел стать публицистом, и это закончилось там же. Я хотел любить, и это закончилось два раза антибиотиками, два раза мордобоем и два раза непонятно чем. Все происходящее сейчас дол­жно было давно свести меня с ума, но не свело. Хотя это вариант — безумие. Пить меньше нужно. Однако мое безумие строго сюжетно и имеет некую логику. Коей, кстати, не имела предыдущая жизнь го­да этак три-четыре. Что же мне, горемыке, делать? Да ничего. Я иду за очень симпатичной девчонкой с хвостатым мутантом, к которому я начал привыкать, и он у меня вызывает меньше отвращения, чем сосед по лестничной площадке. Плюс я недавно совершил подвиг, чего в обычной жизни никогда бы не сделал, поскольку боюсь смер­ти, боли и унижения. С другой стороны, хочется узнать, чем же вся эта история завершится. Думаю — плохо. Но это все-таки история, а не учетная запись шариковой ручкой в кладбищенской канцелярии. Меня воротит от этих бетонных плит с тесненной золотянкой надпи­сью — «тот-то, тогда-то, от друзей и близких». Здесь хоть какая-то легенда полагается, а если повезет — обелиск. Нет, реальность мне нравится меньше. Нужно подольше задержаться в этом сюрном мирке».